Страница 39 из 52
В то же время плановые задания второй пятилетки носили более сбалансированный характер. Так, среднегодовые темпы прироста промышленной продукции снижались до 16,5 % против 30 % в первой пятилетке. По сравнению с первой пятилеткой, ощутимо увеличивались средства, направляемые в легкую промышленность, что должно было дать ей развиваться более высокими темпами, чем тяжелая промышленность (соответственно 18,5 и 14,5 % прироста в год), и обеспечить население достаточным количеством товаров народного потребления. В соответствии с этим предусматривались установки на значительный рост жизненного уровня населения. Планировалось, что за счет повышения зарплаты, снижения на 35 % розничных цен и других мероприятий уровень потребления в стране поднимется в 2–3 раза.
Изменились методы осуществления политики индустриализации. В отличие от военно-коммунистических методов первой пятилетки, в годы выполнения второго пятилетнего плана происходит определенная реанимация экономических методов управления и стимулирования трудовой деятельности. Упор делается на хозрасчет, хозяйственную самостоятельность предприятий и материальную заинтересованность рабочих в увеличении производства и улучшении его качества. В очередной раз как «левацкие» были осуждены идеи отмирания денег и вытеснения их прямым продуктообменом и централизованным распределением. С высоких трибун заговорили о необходимости оздоровления финансов и укреплении рубля как основы экономической самостоятельности страны.
На производстве широко проводились эксперименты, призванные совершенствовать систему хозяйственного руководства промышленностью. За многими начинаниями тех лет стоял руководитель ВСНХ, а затем Наркомата тяжелой промышленности С. Орджоникидзе. Так, в 1934 г. он поддержал предложение представителей Макеевского металлургического завода, заявивших о готовности перейти на работу без государственных дотаций. Через три месяцы макеевцы доказали свою правоту. Тогда НКТП постановил распространить опыт Макеевского завода на всю тяжелую промышленность, что позволило к концу 1936 г. существенно снизить объемы государственных средств, отпускаемых на развитие отрасли. В 1936 г. опыт экономического регулирования экономики был расширен. В соответствии с принятым в этом году законом «О хозрасчетных правах главных управлений» главкам промышленных наркоматов предоставлялось право распоряжаться оборотными средствами, иметь счета в Госбанке, заниматься сбытовой и снабженческой деятельностью.
Новый курс не означал легализации частного капитала, тем не менее мероприятия в сфере государственной промышленности напоминали экономический либерализм 1920-х годов. Политика реформ затронула и простых граждан. Еще в 1931 г. Сталин заявил, что размер оплаты труда должен зависеть от его производительности. В годы второй пятилетки делается ставка на борьбу с «обезличкой» и «уравниловкой». В 1935 г. в промышленности, строительстве и на транспорте внедряется сдельная оплата труда, повышавшая заинтересованность рабочих в увеличении количества и качества выпускаемой продукции. Одновременно был совершен переход на систему дифференциации труда – теперь размер зарплаты увязывался с условиями работы, степенью ее сложности, квалификацией и стажем работников. Возникала система материального стимулирования труда, которая побуждала не только ударников, но и всех рабочих повышать свою квалификацию, ответственнее подходить к порученному делу, бороться за повышение производительности труда. В справке сектора Госплана СССР в 1935 г. по этому поводу отмечалось: «На всех участках народного хозяйства, где применялась прогрессивно-сдельная оплата труда, мы получили громадный хозяйственный эффект, выразившийся прежде всего в огромном росте производительности труда <…> Особенно большой эффект дала прогрессивно-сдельная оплата труда в отраслях тяжелой индустрии, черной и цветной металлургии, каменноугольной, машиностроении и химии».
Предпринятые меры привели к стабилизации экономического положения и улучшению условий жизни. 1 января 1935 г. были отменены карточки на хлеб. Вслед за этим с 1 октября 1935 г. отменяются карточки на мясные продукты, жиры, сахар, картофель, а с 1 января 1936 г. ликвидируется система карточного распределения и непродовольственных товаров. Потяжелевший, вернувший реальное содержание рубль становится действенным средством для более глубокого внедрения экономических стимулов. Возрастает и моральный престиж добросовестного труда. Вместо лозунга первой пятилетки «Техника решает все», в годы второй пятилетки Сталин выдвигает новый: «Кадры решают все». Хороший труд становится престижным. Передовики производства делаются героями газетных очерков, их портреты украшают «Доски почета» у заводских проходных и на центральных улицах городов. Советский патриотизм, стремление помочь Отечеству догнать и перегнать развитые страны мира, доказать, что советский рабочий ни в чем не уступает европейскому или американскому, выступают важными мотивами высокопроизводительного труда.
В этой атмосфере середины 1930-х годов возникает стахановское движение, сыгравшее важную роль в выполнении планов второй пятилетки. Имя движению дал донецкий шахтер Алексей Стаханов. Он стал инициатором внедрения на своей шахте бригадной организации труда, когда каждый рабочий специализировался на выполнении только определенного вида работы. Это позволило экономить общее время работы и поднять ее качество. В ночь с 31 августа на 1 сентября Стаханов со своими товарищами установил мировой рекорд, перекрыв дневную норму выработки угля в 14 раз. 19 сентября Стаханов установил еще один рекорд, выдав за смену 207 т угля (при норме 7 т). Подвиг Стаханова и его бригады показал, что едва ли не любой рабочий (Стаханов в то время не был членом партии, вступив в нее в 1936 г.) может добиться повышенных результатов.
Стахановский опыт получил всесоюзную известность. В целях его всемерной пропаганды в 1935 г. ЦК ВКП(б) провел Всесоюзное совещание стахановцев. В том же году Пленум ЦК ВКП(б) обязал все партийные и советские органы на местах оказывать стахановцам всемерную поддержку. Стахановское движение быстро распространялось по всем отраслям промышленности. Ему нашлось место даже в системе ГУЛАГа. За свой труд стахановцы получали повышенное материальное вознаграждение. Современный американский историк С. Коткин, глубоко проанализировавший историю Магнитки как своеобразную «витрину» сталинской системы 1930-х годов, в целом позитивно оценивает стахановское движение и приводит следующие данные о материальном положении наиболее знатных стахановцев Магнитки: Михаил Зуев за 1936 г. заработал 18 524 рубля (при среднем заработке 170 рублей в месяц), а вся рабочая семья Зуевых (сам Михаил и его три сына, Федор, Василий и Арсений, тоже стахановцы) за год заработала 54 тыс. рублей; вторым после Зуева по уровню зарплаты был оператор блюминга Огородников, заработавший в том же году 17 774 рубля; еще один стахановец, Владимир Шевчук, в 1935 г. в месяц зарабатывал около 935 рублей, а в 1936 г. – 1169 рублей. Стахановцев премировали путевками, мотоциклами, машинами, квартирами, денежные премии иногда достигали 10 000 рублей.
Имелись у стахановского движения и свои оборотные стороны. Погоня за рекордами рождала приписки, случалось, что результаты целых бригад выдавались за достижение одного человека, выполнявшего конечную операцию в длинном производственном цикле. Бывали «примеры», когда для достижения отдельного рекорда все ресурсы перебрасывались на узкий участок, что сопровождалось общим отставанием предприятия. Эти и многие другие явления были осуждены в верхах партии уже в 1935 г., но полностью искоренить их не удавалось и позже. Кроме того, стахановское движение имело свои технологические границы. Например на Магнитке (и не только там) стремление к рекордам упиралось в возможности техники. Игнорирование технических предписаний вело к разрушению дорогостоящего оборудования, а тех, кто предупреждал об опасности, объявляли «контрреволюционными элементами» или маловерами.