Под твоей защитой

– В юности поразительно быстро восстанавливаются силы, – заметил Хантер, отпирая дверь.

Он принялся разжигать огонь в камине, а Дженни, стоя посреди комнаты, вдруг сказала:

– Здесь я больше чувствую себя дома, чем в своей квартире.

– Но тут очень просто.

– Мне это нравится.

– Отлично.

Они посмотрели друг другу в глаза.

– Ты сказал, что любишь меня, а я была не в состоянии говорить об этом. Твои чувства не изменились?

– Это было всего несколько часов назад.

– Я знаю. Но ты по-прежнему испытываешь ко мне то самое чувство? – снова спросила она.

– Да.

Она улыбнулась. И ей вдруг захотелось, не теряя времени, сказать ему о своей любви.

– Ну и?.. – в ожидании продолжения разговора спросил он.

– Я тоже люблю тебя, – проронила она и, когда Хантер распахнул объятия, бросилась к нему.

Щекоча ей ухо дыханием, он шепнул:

– Если ты чувствуешь себя здесь как дома, то ты, может, смогла бы жить здесь?

– Да, – не раздумывая, радостно ответила она. – Но сможешь ли ты жить с человеком, который унаследует… столько денег?

– Половину Нью-Мексико, половину Техаса и половину Аризоны?

– Думаю, что Техаса только четверть, – пробормотала она.

Хантер расхохотался.

– Если честно, то не смогу.

– Не сможешь? – Он развел руками.

– Посмотри вокруг. Ведь я не изменюсь.

– Ну что ж, я тоже!

– Так что же ты будешь делать со всеми этими деньжищами?

– Может, я уговорю отца пожертвовать их на какие-нибудь филантропические цели. В одном я уверена: большую их часть я отдам.

Дженни вдруг поняла, что всю жизнь старалась спрятаться от того, чем она была на самом деле. Она всячески противилась тому, что является дочерью своего отца. Но это не сработало. Нравилось ей это или нет, придется ей нести ответственность, которая была возложена на нее с момента появления на свет.

– Сейчас моя очередь задавать вопрос? – спросил Хантер.

– Понятия не имею, – усмехнулась она.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Вопрос застал ее врасплох. На мгновение она сделала вид, что размышляет.

– Ну-у, я даже не знаю, что ответить. Ведь ко мне в нагрузку прилагаются пятнадцатилетний сын и собака неопределенной породы. Думаешь, ты с этим справишься?

– Гм… – Он задумчиво потер подбородок, весело поглядывая на нее сверху вниз.

Она обняла его так крепко, как осмелилась, принимая во внимание его раненую руку.

– Думаю, я мог бы рискнуть, – сказал он.

– В таком случае ответ будет безоговорочно положительным, – заявила она.

Хантер нежно поцеловал ее в губы.

К тому времени как вернулись Роули и Бенни, в камине весело потрескивали сосновые поленья, а Дженни и Хантер грелись у огня. Услышав, что возвращается Роули, они отскочили друг от друга, словно пойманные на месте преступления.

Роули, подсевший к ним, чтобы погреться, даже внимания не обратил на их настроение.

– Силы небесные! – воскликнула Дженни, сморщив носик. – Тебе необходимо принять душ. – От Роули пахло так же, как от Оуби.

– Мне тоже не мешает принять душ, – заметил Хантер и добавил, обращаясь к Роули: – Я подыщу тебе какую-нибудь чистую одежду.

Пребывающая в радостном волнении, Дженни воспользовалась этим временем, чтобы обследовать содержимое холодильника Хантера. Она вдруг почувствовала страшный голод и готова была съесть что угодно. В конце концов, она поджарила на решетке сандвичи с сыром и разогрела консервированный куриный суп.

Роули, с влажными волосами, явился первым. В одежде, позаимствованной у Хантера, он выглядел невероятно тощим. Заметив мрачное выражение его лица, Дженни испуганно спросила:

– Что-нибудь не так?

– Я видел его раненую руку.

– Да уж, – кивнула Дженни. – Ему повезло. – Представив себе, каково бы ей было, если бы что-нибудь случилось с Хантером, она покачала головой. – Нам всем повезло.

Роули ничего не ответил, и она подала ему сандвич. Несколько мгновений спустя появился Хантер – тоже с влажными волосами и в чистой одежде. Она заметила, что он выглядит очень усталым.

– Конечно, это не пища для гурманов, но она горячая, – сказала Дженни, ставя перед ним на сосновый стол тарелку с супом.

– Это то, что нужно, – просто ответил он, взглянув на нее.

– Спасибо, Хантер, – сказал вдруг Роули, не поднимая глаз от своей тарелки.

Дженни вопросительно взглянула на него. Уж очень торжественно он произнес эти слова.

Хантер вертел в пальцах ложку, поглядывая на опущенную голову Роули. Похоже, он знал что-то такое, что было неизвестно Дженни, потому что сказал, пожав плечами:

– Я просто рад, что все обошлось благополучно.

– Я что-то упустила? – спросила Дженни. Роули взглянул на нее.

– Мой… отец… – начал он. Потом, передумав, сказал: – Трой целился в меня. И убил бы, не заслони Хантер меня своим телом.

Дженни молча взглянула на Хантера. Заметив выражение ее лица, он покачал головой:

– Не превращайте это в подвиг.

– Подвиг?! – повторила она. – Ты спас моего сына. Тебя могли убить!

– Но ведь не убили. Мы все здесь. И я, черт возьми, рад, что предложил тебе выйти за меня замуж до этого разговора, потому что иначе мог бы подумать, что ты ответила согласием исключительно из чувства благодарности, – пробормотал он, зачерпывая ложку супа.

– Мама, ты собираешься замуж за Хантера? – оживился Роули.

– Да.

Он поморгал, оторвал кусочек сандвича с сыром и бросил лакомство Бенни, который поймал его на лету. Улыбнувшись, Роули помешал ложкой суп в тарелке.

– А можно, я буду шафером? – Хантер усмехнулся.

– Пока не знаю. Или ты, или Оуби.

Роули взглянул на него с радостным одобрением.

Две недели спустя Дженни перевезла большую часть своих личных вещей на ранчо Хантера. Он вернулся на работу в департамент полиции Санта-Фе, к большому удовольствию сержанта Ортеги, а Роули возобновил занятия в школе. Предсказание Хантера, утверждающего, что Глория справится с рестораном, с лихвой оправдалось. Дженни видела, что без нее дела идут хорошо, и была этому даже рада.

Когда однажды вечером Хантер возвратился домой, его встретил Бенни, на голове которого красовалась мексиканская шляпа.

– Что происходит, дружище? – озадаченно спросил он. Бенни горестно взглянул на него. – Ты выглядишь, как черт знает что.

Внутри дома кто-то повесил гирлянду из перца чили возле камина, а на кушетку набросил яркую мексиканскую шаль.

– Что все это значит? – спросил он, обращаясь к Дженни, на которой были надеты белая крестьянская блуза и пестрая юбка. – Может быть, майский праздник весны в этом году наступил раньше, чем обычно?

– С помощью всего, что смогла найти, я пыталась воссоздать атмосферу Пуэрто-Валларты, – пояснила она. – Роули сегодня допоздна задержится в ресторане. Глории необходима его помощь.

– Понятно… – Она подала ему пиво и чокнулась своей бутылкой с его бутылкой. – А «Маргариты» не будет? – подмигнув, спросил он.

– Слышать о ней не могу после той поездки и взрывоопасной смеси, которую нам на днях готовила Магда. Там слишком много текилы. – Она жестом показала на кушетку. – Присаживайся.

Он подчинился, а она взяла в руки пульт, и несколько минут спустя на экране появились титры старого фильма.

– «Ночь игуаны», – сообщила она.

– А я-то думал, что мы полежим на кушетке, – с ленцой произнес Хантер, заметив, как соблазнительно спустилась с одного плеча ее блуза.

Он осторожно оттянул присобранный на резинку ворот.

Она приподняла бровь.

– А для чего же, по-твоему, здесь положена мексиканская шаль?

Хантер усмехнулся. Ее губы так и напрашивались на поцелуй. Устоять было невозможно.

– О-лe… – наклонившись, шепнул он.