Под твоей защитой

– Останься со мной. Будь моим партнером. Мы могли бы расширить дело. Не уезжай!

– Извини, Альберто, – ласково сказала она, – но мне пора уехать из Хьюстона. Пора изменить свою жизнь.

– На какой пище ты намерена специализироваться? Чем ты будешь кормить?

– Я планирую выбрать кухню юго-западных штатов, – ответила она, подумав про себя: «И стать конкурентом собственного отца».

Дженни все еще не была до конца уверена в том, что приняла правильное решение. С годами ее воинственный настрой по отношению к Аллену Холлоуэю не смягчился. Она радовалась, когда Альберто принял ее под свое крылышко, и, хотя вся ее жизнь была связана с отцовскими ресторанами «Ранчо дель соль», именно Альберто по-настоящему научил ее этому бизнесу. Приняв его как своего наставника, она сделала единственно правильный выбор после целой серии ошибок, длинный список которых возглавлял ее бывший муж Трой Рассел.

Но ей не хотелось сейчас вспоминать о нем. Она вышла замуж за Троя главным образом для того, чтобы не жить с отцом и его глупой, истощенной диетами женой Натали. Однако в результате этого недолго просуществовавшего несчастливого брачного союза она получила один бесценный подарок – сына Роули Он стал смыслом ее жизни, и она надеялась, что переезд в Санта-Фе пойдет на пользу не только ей, но и ему. И сколько бы Альберто ни оплакивал ее решение, она знала, что права.

Возможно, властный отец не одобрит ее переезда из Хьюстона, но ей это было безразлично. Она все равно редко с ним виделась. Насколько Альберто был добрым и щедрым, настолько ее родной отец – холодным и эгоистичным. К счастью или к несчастью – в зависимости от того, под каким углом посмотреть на это, – Дженни в последнее время старалась по возможности не общаться с отцом. После смерти матери и повторной женитьбы Аллена Дженни перестала быть папенькиной дочкой. Она также покончила с ролью послушной жены Троя. Теперь она была тридцатипятилетней разведенной матерью, которая стояла на пороге больших перемен.

Увидев счет за доставленные продукты, о котором она чуть не позабыла, Дженни открыла дверь и выглянула из офиса. Альберто сразу же заметил ее и крикнул свое обычное: bella! Она рассмеялась. Эта комическая сценка разыгрывалась ежедневно. Все привыкли к ней. Повара и официантки улыбались, глядя на них.

– Я почти закончила проверку, – сказала ему Дженни, тыча пальцем в счет, испещренный вопросительными знаками и другими пометками. В счетах на доставленные продукты неизменно обнаруживалась куча ошибок. И это не потому, что люди из фирмы «Гейнз продьюс» пытались намеренно обсчитать Альберто: просто в этой компании, тоже частной, вечно происходили какие-то изменения. Если бы Дженни сама принимала решения, то давно бы сменила поставщиков, но Альберто упрямо хранил верность этой фирме. Их, видите ли, связывала старая дружба. Поэтому он махнул рукой на неудобства и мирился с их беспорядочным графиком поставок и ошибками в документах, а Дженни приходилось подчищать за ними все недоделки. В своем собственном ресторане Дженни, среди прочего, была намерена более четко организовать эту работу.

– Хорошо, очень хорошо, – пробормотал Альберто, не отрывая глаз от рагу по-тоскански, которое очень напоминало то, чем фаршируют индейку в День благодарения, но на вкус, по мнению Дженни, было божественным. Его готовил недавно принятый на работу молодой повар.

Альберто, досадливо поцокав языком, буквально оттолкнул от плиты другого начинающего повара и, игнорируя возмущение остальных работников кухни, принялся громко перечислять все, что этот бедолага сделал неправильно.

Дженни подмигнула всем присутствующим на кухне. Их физиономии выражали целую гамму чувств – от сочувствия до удовлетворения, но все они с уважением относились к маниакальной требовательности Альберто к качеству пищи. Надо было либо научиться работать как следует, либо уйти. Компромиссы в «Риккардо» не признавались.

Снова усаживаясь на рабочем месте, Дженни прислушалась к знакомому скрипу старого, потрепанного кресла, которое она лично добавила к меблировке тесного офиса. Если уж ей суждено приводить в порядок финансовые документы, то она предпочитала делать это, устроившись с комфортом. Пусть даже Альберто не было до этого дела, Дженни тщательно довела до конца проверку счетов.

Она умела работать. Ведь она выросла в этом бизнесе, а рестораны «Ранчо дель соль» были одними из самых удачливых. Конечно, успеху способствовали деловая хватка Аллена Холлоуэя и прочная финансовая основа, но и Дженни была способной ученицей. Отец всегда планировал возложить на нее управление бизнесом, по крайней мере, так он говорил. Но потом все изменилось, и Дженни перестала с обожанием относиться к отцу.

Кэролайн снова вбежала на кухню, по пути заглянув в открытую дверь офиса Дженни.

– Ну?

– Что ты хочешь сказать?

– Ты видела его?

– Кого? – переспросила Дженни, поглощенная расчетами заработной платы.

– Сексапила! Боже милосердный, дорогая! Ты даже не взглянула? Или ты решила полностью игнорировать существование лиц противоположного пола? Что нужно, чтобы привлечь твое внимание? Ну, если ты его не хочешь, отдай его мне. А теперь иди! Сию же минуту!

Дженни попыталась было запротестовать, но Кэролайн, схватив ее за руку, вытащила из кресла и повела через кухню в главный обеденный зал.

– Иди, – приказала она. – И не упрямься, ведь мне надо работой заниматься.

– Как он выглядит? – спросила Дженни. – Может быть, я его знаю.

– Высокий, темноволосый и красивый. Что может быть лучше, дорогая?

Именно так она описывала друзьям Троя, когда впервые его встретила. Она была вне себя от радости, что этот мужчина старше ее влюбился в нее. Лишь позднее она узнала, что полюбил-то он ее деньги. А затем, познакомилась и с его садистскими наклонностями, граничащими с преступными.

Она глубоко вздохнула. Но Троя больше не было в ее жизни. Отец откупился от него деньгами, и хотя она этого не одобряла, все же была ему благодарна, особенно когда узнала, что беременна. По условию соглашения, заключенного с ним отцом, Трой больше не должен никогда появляться в ее жизни. А она наверняка знала, что ее бывший муж предпочитает всему остальному деньги.

– Ну, иди же, Дженни, – начиная сердиться, повторила Кэролайн. – Если ты его упустишь, то со мной, ей-богу, случится истерика.

Дженни подняла руки, показывая, что сдается.

– О'кей! – Она энергично кивнула.

– Давно бы так, – проговорила Кэролайн и вернулась к своим столикам.

Дженни немного постояла на месте, наслаждаясь запахом чеснока, томатов, базилика и лука и жужжанием голосов в зале, нарушаемым время от времени взрывами смеха. Справа от нее официантка наливала темно-красное кьянти седовласому джентльмену. Почувствовав ее взгляд, тот одобрительно поднял бокал, как будто мысленно произнес тост в ее честь. Направляясь к арке, отделявшей меньшую часть обеденного зала, она замедлила шаг. Ей не хотелось видеть человека, который, возможно, наблюдал за ней. При мысли об этом ей стало не по себе. Мужчины начали проявлять к ней интерес с тех пор, как она стала подростком. Ее синие глаза, непокорные рыжевато-каштановые волосы, которые теперь были собраны на затылке и скреплены черепаховой заколкой, и ее стройная, спортивная фигурка привлекали немало восхищенных взглядов. Однако после развода она редко пользовалась косметикой, а одежду предпочитала неприметную и строгую. Не надо быть психологом, чтобы понять, почему она не хотела, чтобы мужчины интересовались ею. Она была сыта этим по горло.

Она нерешительно заглянула в малый зал. Потолок и верхняя часть каменных стен узкого помещения были оштукатурены и покрашены в кремовый цвет. С потолка свешивались тяжелые, излишне броские канделябры, хрустальные подвески которых преломляли свет, отражавшийся на серебряных приборах и камчатых скатертях. Зал выглядел гостеприимно, даже уютно, но Дженни непроизвольно вздрогнула. Откуда-то справа от нее раздался мужской голос, и она чуть не вскрикнула от испуга.