Страница 12 из 29
— Наша гордость, — кивает “Гюрза”, — молодец мужик. Свободно говорит на английском и французском.
“Гордость” сейчас имеет далеко не лучший вид. Весь в грязи, мокрый, связанный, со здоровой шишкой на коротко стриженном затылке.
Допрос окончен. Командир отходит. Бойцы подхватывают “пленного” под руки, переворачивают. Один из них коротким движением достает блеснувший пистолет и приставляет его к затылку “языка”.
Обывателя, конечно, покоробит эта жестокость. Но нет в ней “антигуманнности” или “презрения к морали”. Это страшная необходимость. Группа находится в глубоком тылу врага. До фронта несколько сотен километров. Тащить “языка” на себе — это значит связать себя по рукам и ногам. Оставить в живых — значит ”засветиться” и немедленно погибнуть… Ведь главное оружие разведчика — скрытность. Самая подготовленная разведгруппа, с самими опытными и отлично вооруженными бойцами все равно бессильна в чистом поле против обычной стрелковой роты. Слишком не равны силы…
Окончание допроса на языке “спецов” называется “проконтролировать”…
Жестоко? Да. Война жестокая штука.
Мой товарищ спросил одного из разведчиков “Гюрзы”: “А что же делать, если кто-то будет ранен?
— Легко раненый такой же боец, как и все. А тяжелому оставляют пистолет с одним патроном…
— Мужество “спецназовца” — поняв, что ты обуза для товарищей, избавить их от себя, — сказал еще когда-то в Чечне мне один из командиров одной из разведгрупп. Ведь от успеха действий группы зависят жизни не только твоих друзей, но и тысячи, десятки тысяч других. “Спецназ” ГРУ применяется по особо важным объектам. Пусковым установкам ракет, складам ядерных боеприпасов и им подобным.
Чаще всего “спецназ” — это билет в одну сторону. Возвращение группы не предусматривается боевыми уставами. После выполнения основной задачи все оставшиеся в живых либо пытаются самостоятельно пробиться к своим, либо стараются создать на территории, занятой противником, партизанский или повстанческий отряд. Если, конечно, есть из кого его создавать…
Спецназ не знает пощады и жалости. Но и сам их не просит…
“Гюрза” — удивительный и странный человек. Прошедший за эти годы почти все “горячие точки” бывшего Союза. Воевавший в Афганистане, он не ожесточился, не озлобился. Наоборот. Радушный, приветливый, он по-мальчишески влюблен в свою работу. Категорически отказывается от всех повышений и назначений, считая роту своим домом, своей семьей.
За полтора года, прошедшие после Чечни, “Гюрза” вытащил к себе в роту больше половины тех, с кем воевал в 166-й мотострелковой бригаде. Кого-то вытащил из глубокой пьянки, кого-то буквально подобрал на улице. Кого-то спас от увольнения. Теперь здесь, в его роте, они — опора и костяк. Поэтому не удивительно, что рота “Гюрзы” — одна из лучших в Сухопутных войсках.
Сейчас “спецназовцы” готовятся к открытию памятника погибшим в Чечне. На свои деньги заказали гранитный памятник, своими силами готовится основание под него. День разведчика состоится его открытие. Приедут на него со всех концов России солдаты и офицеры разведки 166-й бригады, прошедшие бок о бок с “Гюрзой” горы и равнины Чечни. Помянут погибших. Обнимутся живые. И это не просто дань памяти павшим или повод для встречи. Это самый главный резерв разведки. Ведь случись вновь беда, полыхни война — и, как сказал “Гюрза”: “Мне роту развернуть по штатам военного времени — два часа. Написать и отправить телеграммы. Все мои через сутки будут в строю. Живые и павшие. Мы же разведка…”
Владислав ШУРЫГИН
Василий ПРОХАНОВ (фото)
ОБРАТНЫЙ АДРЕС — РОССИЯ
Алексей Разуков
Собравшись в стихийную небольшую группу, мы так же стихийно вылетели в Таджикистан. Мы — это капитан Игорь Макаров, будущий главный редактор газеты 201-й Гатчинской дважды Краснознаменной мотострелковой дивизии “Солдат России”, с женой Татьяной и двумя тоннами бумаги для газеты, и я, с вещмешком и кофром с видеокамерой.
В 2.15 по московскому адский рев турбин Ил-76 подавил все звуки вокруг. Взлетели. Шум стал монотонным, убаюкивающим. Кто-то сфотографировался на память, осветив салон вспышкой. По громкой связи прошло сообщение о полете, недопустимости распития алкоголя, курения, а по поводу фотографирования сказали: “Вы бы еще цветы на крыло положили…” — оказывается, плохая примета делать это во время полета. В салоне тесно, жарко и “вонько”, как говаривал Суворов. Но к трем часам почти все спят. Почему-то зажгли красные фонари. Алые блики делают пассажиров еще более усталыми и скорбными. Тяжело только первые четыре часа, потом привыкаешь, и Ил-76, который все военнослужащие называют “скотовозом”, становится почти родным.
Но вот самолет несколько раз проваливается, потом меняется звук работы турбин, возникает ряд загадочных для пассажиров, звуков. Первое касание, тряска, отсчет колдобин на взлетно-посадочной полосе… и тишина. В приземлившемся самолете становится невыносимо душно — ДУШАНБЕ. Медленно открываются створки задней рампы и горячий сухой воздух вливается в прогревшийся душный салон “скотовоза”. Усталые люди, нагруженные кладью, спустившись по рампе, ступают на землю Таджикистана. Оцепление из автоматчиков и двух бэтээров несет охрану прилетевшего военного борта.
В ПРЕДЧУВСТВИИ БАНАНОВЫХ ВОЙН
По дороге к месту моего проживания узнаю от друзей Игоря, что “бабаи” (одно из прозвищ местных аборигенов) в который раз не поделили алюминиевый завод, из-за чего в городе два дня назад имели место вооруженные стычки, есть жертвы. 201-я МСД в конфликте сторон участия не принимала.
Суббота — день выхода очередного номера “Солдата России”, ребята в редакции работали с утра и до 4-х часов следующего утра. Шла корректировка, печать, согласование макета очередного номера — выпускалась дивизионная малотиражка, одна из лучших в МО РФ. Душно, лишь бассейн посреди редакции да плети крупного винограда превращают ее в вожделенный оазис.
9.08.97г. На северной окраине города стреляют. Треск автоматов довольно часто перекрывается гранатными разрывами. По местному радио звучат тягучие умиротворяющие песни, по телевизору — сплошные танцы на фоне водопадов и зеленеющих гор. Москва крутит рекламу и сводки новостей без упоминания о Таджи — “большой брат” молчит. И люди на улицах молчат. Редкие люди на улицах, глаза азиатов, переживая знойную вечность, так же спокойно переживут и это потрясение. Древнее спокойствие и злоба застыли в карих бабайских глазах.
Формальной причиной начала боевых действий явилось убийство дяди командира отдельной бригады БР ВВ С. Касымова людьми заместителя председателя таможенного комитета РТ Амиджона, а также обнаружение на северо-западной окраине Душанбе трупов троих жителей населенного пункта Шахринав. 6 августа в Шахринаве возникли массовые волнения местного населения, которые к 8 августа переросли в вооруженные столкновения между боевиками Народного фронта и находящегося в районе Гиссарской крепости отряда президентской гвардии. Одновременно, в тот же день, в северной части Душанбе произошли вооруженные перестрелки между отрядом Я. Салимова и подразделением С. Касымова. Возникшая ситуация еще больше осложнилась из-за противостояния в районе перевала Фахрабад подразделений СОБР М. Худойбердыева и Г. Мирзоева. Около 15.00 9.08.97г. расчет РСЗО БМ-21, принадлежащий президентской гвардии, из р-на моста через реку Кафарниган приступил к ракетно-артиллерийскому обстрелу позиций М. Худойбердыева в районе перевала.
На обратном пути нашу машину останавливают на одном из “их” блоков. Стихийное формирование разъяренных оборванцев, слава Богу, без бронетехники. Разгневанные маленькие люди с обшарпанными АК калибра 7,62-мм, в старых, выцветших от солнца и пота камуфляжах. Подбегают к двери, где находился я с видеокамерой, кто-то передернул затвор автомата. Отовсюду слышен гортанный говор: “Э, блять, зачэм снимаэшь… слышь, камэра оставляй сюдэ, вылэзай, мэдлэнно, бистро вылэзай, стэрэляем бэз базар…”