SoSущее

— Дядь Борь, — сморгнул его подопечный и втянул капельку слюны, повисшей над крайним сосальцем, — а дядь Борь, чего это он нам вдвинул?

— Цыц, — зашипел не него Платон, — это пока что обращение. Сейчас речь будет.

Но всезнающий Платон Онилин на этот раз ошибся. Атарх-Буратино еще постоял несколько мгновений у стола Самого Сокрытого, но так и не дождавшись чего-то, аплодисментов наверное, быстро сбежал на свое место. Платону теперь самому захотелось побыть в роли недососка у какого-нибудь опытного олеарха — чего-то он не догонял в новых правилах. Речь без обращения еще можно понять — воспитание подводит, но в обращении без речи — восточное что-то. Коварство потаенное. Настораживает. И вообще, это хоть и закрытый обед, но еще не на территории Храама, к тому же здесь по случаю юбилея кандидаты с ооцитами допущены, разболтают из чванства — вылавливай их потом по всем локусам. А ведь артист, невольно восхитился Платон, в одном предложении всю его иерархию умудрился слить.

Со стороны раздачи донеслись специально подобранные к церемонии запахи: жемчужного супа и картофельного пюре с маслом или сливками. И, кажется, пахло настоящей столовской котлетой. «Regressio ad uterum[64] полнейшее», — подумал Платон и провалился по уши в сладкое Борькино детство. К реальности его вернул подопечный недососок.

— Дядь Борь, а обед скоро будет? — спросил он, высматривая что-то в глубине зала, — а то у меня талон промокнет.

— В карман нельзя положить? — возмутился было Платон, но тут же вспомнил, что недососкам карманы не положены. Зато у него, адельфа одной из высших ступеней, карманов было целых шесть штук. Тут он заметил, что в группе беседующих поодаль арканархов кто-то несколько раз кивнул в их сторону головой.

— А черт! — воскликнул Платон, — я ж тебя приветствиям не научил. Усекай, братья-гельманты знакомятся так. Шаг первый, обмен дистанционный: брат-в-услужении подносит правую руку с оттопыренным большим пальцем к горлу и слегка потирает кадык. Шаг второй, контактная фаза: адельф пожимает руку другого адельфа как принято у лохоса, но с одним отличием — большой палец не опущен, а поднят, и его кончик давит в основание дельты. Количество надавливаний зависит от степени адельфа. За этим следует изобразить знак своего элемента. Об этом я тебе расскажу позже. И наконец, главное, установив иерархию и элементальную принадлежность, старший адельф, в нашем случае сосун, — от олеарха и выше — может, и сосало твое проинспектировать. Смотри, не шарахайся — погоришь, — Платон бросил взгляд в сторону кучкующихся по центру арканархов и заметил, как от основной массы отделилась четверица и не спеша направилась в их сторону. Он заговорил быстрее:

— Будут подходить и пальцем, — он согнул указательный палец крючком и поднес его к носу Ромы, — этим вот, под верхнюю губу брать. Ты не сопротивляйся, пососи чуток. Если головой кивнут, — прибавь, но в меру чтоб, а не как животное какое. Понял?

— Усекаю.

— Усекай. Иногда пальцем не выходит проверить, те губой лезут. Не боись, это не гомососы[65] какие. А хоть и гомососы, все равно сосало подставлять придется. Процедура. Уставом, между прочим, предусмотрена. Ну а если сосалица знакомиться захочет, взять хотя бы вон ту кобру, самому оторваться трудно. Но ты гляди, губу сильно не раскатывай, при ней вон, видишь, Гиппопотам топчется, а он не просто Бегемот, это один из сокрытых строителей горы, к тому же из неприкасаемых, гляди, такой враз мягкое отдавит. И еще запомни, у сосалочек колония на нижней губе селится, то ж самое и у первертов. Те, как и самки, снизу присасываются. Тут я тебе одно могу посоветовать — терпи, потом умоешься. Все, а теперь улыбайся, — переходя на шепот, приказал Платон, — да губищу, губищу-то оттяни, — прошипел он сомкнутым ртом и слегка ткнул подопечного в бок.

Рома заулыбался и с такой беззащитной искренностью потянулся верхней губой к подходящим арканархам, что через мгновение его уже хотелось гладить, трепать и давать слизывать с ладони сахар, как какому-нибудь годовалому верблюжонку.

Далеко потянется, скаламбурил про себя Платон и с удовольствием всосался в пахнущий сладким творогом и спелыми яблоками СОС-рудимент подошедшей к нему принцессы. Стараясь подольше протянуть экстаз полного единения поднявшихся с миллионолетней глубины элементальных душ, он все же краем глаза следил за Ромкой. Тот, кажется, успел околдовать всех — одного контактно, двух других магнетически — но только все трое адельфов мужского пола с облизанными пальцами уже несознательно выпячивали свои рыльца в направлении ласкового Ромы. «Как же надо было сосать, чтобы через пальцы пробить?» — мелькнуло в голове Платона в то время, как сосальце монаковой[66] дивы выскальзывало из-под его верхней губы. И это при том, что двое были не какими-нибудь первертами с оттопыренной нижней губой, а чистыми верхнерядными сосунами. Третий арканарх, тот и вовсе не сосалом из лохоса выделялся, а был награжден мощной энергетической «заныкой», «поручиком» или «закоротом Ручайса», как определяли его феномен финансовые аналитики, или «окочуром Чурайса», так уже каламбурили недоброжелатели. Вот и сейчас после ритуального облизывания этот смотрящий за северо-восточным локусом епископ-тетрарх, как всегда склонный к внутренней риторике, с удивлением разглядывал свой поблескивающий влагой палец, словно то был не указующий перст, а восставший фалец какой-то, требующий, как известно, в отличие от покорных перстов всегда чего-то своего, как правило отсутствующего, — это, видимо, и возмущало Ручайса, привыкшего контролировать все импульсы своего организма. Проделав несколько странных, похожих на заклинание движений губами, этот известный своими аналитическими способностями автор восхитительных чубаят, на сей раз смог выдавить в воздух только одну короткую строчку:

— Э-эээ, — сказал он и вытер палец о штаны.

Но «э-эээ», сказанное с такой интонацией стоило целой «Маснави»[67]. Его философско-эротические раздумья прервал Платон:

— Знакомьтесь, Роман Деримович, — сказал он и попытался нашарить ученика рукой позади себя. Но Ромы под рукой не было. Из-за спины доносилось тихое, похожее на желудочное урчание, постанывание принцессы Тифонии. Платон обернулся и теперь, глядя на слипшуюся парочку, никак не мог разобрать, где кончается голова принцессы и где начинается голова молодого, подающего надежды сосунка. Разлепить их обычными средствами было невозможно, поэтому Платон прибегнул к весьма болезненному, но действенному методу, — зайдя подопечному за спину, он сильно надавил большим пальцем на ту часть копчика, где находилась контрольная точка сосунка. Повинуясь безусловному рефлексу на перекрытие энергетического канала снизу, Рома сразу же открыл рот, и принцесса, потеряв равновесие, упала. Вся коллегия спешно бросилась ее поднимать, только Рома, опешив от неожиданного облома, все еще стоял с открытым ртом. Воспользовавшись замешательством, Платон злобно зашипел на него:

— Я же сказал, чтобы не как животное какое!

— Дядь Борь, я не хотел, она сама присосалась, — говорил он, оттопыривая в качестве наглядного примера верхнюю губу. Глаза Ромы все еще блуждали где-то в эмпиреях божественного слияния, но четверица арканархов уже приняла официальный вид и строго осматривала кандидата. Только принцесса не могла скрыть своего волнения.

— Кооптировать, кооптировать, — мурлыкала она, облизывая распухшие губки.

— Но Мелани[68], дорогая, — начал увещевать ее абсолютно лысый человек, — он же еще недососок.

— Это не важно, я чувствую в нем силу, — возразила принцесса, придав голосу привычную надменность.

— Но это противоречит Уставу. Мы не можем принять в коллегию незапятнанного.

64

Буквально «схождение в утробу», или провал в детские воспоминания. Оказывается, аналитическая психология проникла и в параллельный нам мир.

65

Гомососы — буквально «сосущие (у) себе подобных». Возможно, в Братстве существовал запрет на физический обмен сосальностями среди адельфов одного пола. — №.

66

Не исключено, что «монакова» здесь употребляется в значении «из Монако» (княжества). Хотя в другом месте принцесса именуется «газовой», что никак не вяжется с княжеским семейством, по-крайней мере в нашей версии реальности. — Вол.

67

Книга двустиший Джалаладдина Руми, основателя ордена кружащихся дервишей.

68

Недавно она была Тифонией. Хотя, не исключено, что у принцесс СоСущего много имен. Мелани — одно из них и, судя по всему, предназначенное для родственников и близких друзей. — Вол.