Аномалия Шарли (ЛП)

И если он проживет намного дольше, это будет чудом.

Мэтт уехал слишком далеко на запад. Если бы он остался на маршруте Тревора, он бы, по крайней мере, нашел тень. Но была только одна дорога через запад. Один путь, который делил пустыню на две бесконечные полосы пустой земли. Только одна метка на горизонте — и, сколько бы он ни шел, Мэтт не мог приблизиться к ней.

Он был не первым путешественником, совершившим эту ошибку. Машины, остановившиеся вдоль дороги, были заполнены высохшими на солнце трупами. Вероятно, они забрались в салон, чтобы укрыться от солнца, или им не повезло, что они были за рулем, когда разразился вирус. Некоторые из них были мертвы так давно, что их кожа стала дряблой.

Некоторые из них были еще довольно свежими.

На дороге впереди собрались канюки. Они толпились вокруг раздутого трупа, хватались за корм клювами и запрокидывали лысеющие головы, чтобы куски протухшего мяса скользили им в глотку.

Мэтт даже не посмотрел на канюков, пока брел… но они определенно наблюдали за ним. Будто они чувствовали, насколько он был близок — будто они уже отсчитывали минуты, ожидая, когда он сдастся и умрет. И после нескольких часов гниения на этом солнце его кожа будет в самый раз.

Вода…

Вчера он думал, что мир был покрыт водой. Она блестела вокруг него и расплескивалась по дороге. Теперь он знал, что то, что он видел, было лишь игрой его глаз. Это был солнечный свет, отражающийся от Ничто.

Плаща Мэтта давно не было. Как и его рюкзака, и его пистолетов и мачете. Он бросил все несколько миль назад, когда подумал, что больше не мог идти. Только с одной вещью он не мог расстаться — единственный знак, что он не сдался.

Шум разрезал безмолвный воздух. Мэтт настолько привык к хитростям этой пустыни, что поначалу не замер. Он, шатаясь, прошел несколько сотен ярдов, прежде чем понял, что шум никуда не исчез. Он становился ближе и громче.

Значит, он был настоящим.

Когда Мэтт повернулся — и чуть не упал от усилий — он увидел вереницу машин, направляющихся к нему. Похоже было на полицейский караван: пара пикапов, несколько байков и один чудовищный грузовик, прямо как из военного фильма.

Всего несколько часов назад Мэтт развернулся бы и убежал при виде других людей. На земле не осталось ни одного порядочного человека. Все были убийцами. Все до последнего. А Мэтт пока выживал только потому, что не приближался к ним: он просто бежал.

Но не в этот раз.

— Вода… — прозвучал стон, сухой шепот. Мэтт поднял руку и повторил это снова, когда машины приблизились. — Вода…вода…в-вода!

Наконец, он нашел в себе силы закричать. Он поднял обе руки и кричал, когда байки поехали мимо него. Он протянул руку и хлопал ладонями по борту грузовика, но он не остановился. Последний грузовик — у него были достаточно большие колеса, чтобы раздавить его. Но Мэтт все равно выбежал перед ним.

Грузовик бросился на него коротким рывком, прежде чем в последнюю секунду вырваться на другую полосу. Проехал близко. Так близко, что мог легко сломать Мэтту руку, если бы водитель повернул руль вправо. Сила монстра, проносящегося так близко, сбила его с ног. Он споткнулся о край дороги, прежде чем рухнуть в канаву.

Караван ехал. Никто не останавливался. Никто не помогал. Они даже не затормозили.

Мэтт отдал все, что у него осталось в нем. Он отдал все оставшиеся силы, пытаясь привлечь внимание каравана. А теперь он сдался.

Он лежал в канаве и стонал в опустошенную землю:

— Вода… вода…

Мэтт не замечал последние машины в караване. Двое мужчин на полицейских мотоциклах ехали позади этого чудовищного грузовика, спрятанные в хвосте пыли. Первый байк пронесся мимо Мэтта без оглядки, рассыпая гравий по спине его ветхой рубашки.

Но второй затормозил.

Его тормоза зашипели, а двигатель задумчиво тарахтел, пока не поравнялся с Мэттом. Через мгновение холостого хода рядом с ним мотоцикл выключился.

— Эй, гражданский. Ты потерялся?

Мэтт вытащил голову из грязи и попытался искоса посмотреть на мужчину на мотоцикле. Раскаленное добела солнце светило над его головой, отбрасывая тень на тело мужчины.

— Мне нужна вода.

— Да, похоже на то, — мужчина спешился и стащил шлем, который аккуратно опустил на сиденье велосипеда. Он обошел и начал рыться в сундучке, приваренном над задним колесом.

Что-то странное было в его одежде. Несмотря на бушующую жару, на этом мужчине был длинный пыльник, а на ботинках у него были шпоры. Мэтт их не видел, но его голова в замешательстве качалась из-за ритмичного звона, сопровождающего его шаги.

— Ну вот, — сказал мужчина через мгновение. Он вытащил из сундучка две большие потные бутылки. Их очищенное содержимое блестело на солнце. — Я знал, что у меня есть лишние…

— Шериф! — закричал кто-то. Мужчина на первом мотоцикле вернулся. Он мчался по неправильной стороне дороги и аккуратно остановился рядом с ними. Его голос рычал через динамики на шлеме. — Вы не должны разговаривать с гражданскими.

— Но он хочет пить, — настаивал шериф, встряхивая бутылки. — Разве мы не должны помогать людям, когда они в этом нуждаются?

— Не гражданским, — сказал мужчина в шлеме. — Если у них нет надлежащего удостоверения личности или если они не пытаются передать какую-то нелегальную технологию.

Шпоры звенели, шериф постучал ботинком. Через мгновение его затемненная голова повернулась, чтобы кивнуть Мэтту.

— Как насчет этого, гражданский? У тебя есть какие-нибудь технологии, которые ты хотел бы сдать? Есть постоянная награда за все незаконное или неприемлемое.

— Шериф… — предупреждающе зарычал мужчина в шлеме.

Мэтт с большим беспокойством наблюдал за их обменом мнениями. Прежде чем ответить, он грубо ущипнул кожу на руке, словно пытаясь убедиться, что все еще был в сознании.

— У-у меня есть это, — он полез в карман и достал Куб Тревора. Он хранил его все эти долгие месяцы, несмотря на трудности, которые ему пришлось пережить. Были времена, когда он почти бросал его… но по какой-то причине он никогда не мог заставить себя сделать это. — В этом кубе есть вещи из Интернета.

— Интернет незаконен?

— Полагаю, что так. Это… это определенно неприемлемое.

Шериф одобрительно кивнул.

— Ну ладно, мне этого достаточно.

Он подошел к Мэтту и присел перед ним. Солнце все еще отбрасывает тень на его лицо. Но теперь, когда он подошел поближе, некоторые его черты проступили: шериф был сытым и очень чистым — чище, чем кто-либо, кого Мэтт видел с ноября. И он был поразительно красив.

Красив, как кинозвезда.

Это не имело смысла. Как мог человек, который выглядел таким чистым и здоровым, жить в глуши? К тому же он был гладко выбрит, а это значило, что ему было, что терять.

Мэтту пришлось снова ущипнуть себя.

— Если ты просто передашь этот куб сюда… — шериф протянул руку. Это была идеально чистая рука без мозолей и ни пятнышка грязи под ногтями.

Мэтт осторожно опустил Куб в середину ладони шерифа. Его руки были красными и шелушились, костяшки пальцев были покрыты коркой после последней схватки. На подушечках его пальцев было так много кожистых узелков, что он едва мог сжать кулак. И его ногти были черными со слоями грязи.

— Спасибо, — сказал шериф, сжав Куб. — Теперь, полагаю, ты захочешь какую-то награду за то, что сдал это, а? Что я могу предложить?

Мэтт ошеломленно смотрел, пока шериф не помахал бутылкой у него под носом.

— Вода, — прохрипел он.

— Шериф, вам не следует раздавать припасы полиции гражданским, — жаловался человек в шлеме, когда Мэтт взял бутылки. — Мы должны сдать все на переработку…

— Пара глотков не повредит, — нетерпеливо перебил шериф. Он наблюдал, как Мэтт наклонил первую бутылку и выпил половину ее содержимого, не переводя духа. — Как тебя зовут, гражданский?

— Мэтт, — выдохнул он. Он наклонил бутылку, чтобы сделать еще один быстрый глоток, прежде чем сказать. — А вас?

— Блейз.

— Для гражданских — шериф Торн, — поправил человек в шлеме. Он указал на дорогу, где караван почти скрылся из виду. — Нам нужно двигаться дальше. У нас расписание, которое нужно соблюдать.