Мэйделе

– Зависит от твоего поведения, – улыбнулась эта необыкновенная женщина, обняв Ингрид еще раз. Почему-то объятия женщины были хоть и приятными для изголодавшейся без ласки девочки, но какими-то очень холодными.

Вокруг вдруг будто взлетела земля, девочку закрутило на месте, на мгновение стало очень больно, так больно, что Ингрид потеряла сознание. Очнулась она, лежа на какой-то деревянной скамье. Помещение напоминало ее комнату – темная, узкая комната, в которой была эта скамья и какой-то мужчина, сидевший в кресле. Фрау Таиры нигде не было, только этот мужчина, обративший на девочку внимание, стоило той только пошевелиться.

– Фрау Мот… – констатировал мужчина, одетый в темный костюм. Его волосы были седыми, а глаза оказались синими, будто затягивавшими внутрь, и это, пожалуй, было единственным, что успела заметить Ингрид. – Встаньте.

– Да, – согласно кивнула быстро вскочившая девочка. – Где я?

– Вы все узнаете в свой срок, – сообщил ей незнакомец. – Ваша повседневная одежда и школьная униформа находятся в комнате, вот ключ, – он протянул нечто, похожее внешне на цилиндр. – Рекомендую немедленно переодеться, если не хотите быть наказанной. Правила внутреннего расписания вам объяснит комендант женского общежития.

– А где я найду коменданта? – поинтересовалась ничего не понимающая Ингрид.

– Прямо по коридору и направо, – равнодушно ответил мужчина. – Вы свободны.

В голосе незнакомца прозвучала угроза, что заставило девочку немедленно выскочить из помещения, двинувшись в сторону, указанную ей этим равнодушным мужчиной. Ожидание чуда медленно умирало, серые стены вокруг и окна, забранные решетками, наводили на мысль о тюрьме, где, если верить господину Карлу, Ингрид было самое место. Стало очень страшно, но, понимая, что выхода все равно нет, всхлипнувшая девочка дошла до надписи «Комендант», робко постучавшись.

За дверью обнаружилась комната, стены которой были выкрашены зеленой краской, под потолком качалась лампа, на стене оказались странные плакаты, вызывавшие подсознательный страх. Изображенные на них солдаты в черной униформе с молниями4 на шлемах, какие-то странные символы и даже черепа вызывали желание сбежать. Кроме этого, в комнате наличествовал стол, за которым сидела белокурая женщина с брезгливым выражением лица. На столе лежали какие-то бумаги, тонкая черная палка и… карандаши.

– Здравствуйте, – поздоровалась Ингрид. – Меня послали к вам, чтобы выяснить правила… – почти шепотом произнесла она. Становилось все страшнее.

– Имя! – выплюнула женщина, посмотрев на девочку так, как будто собиралась избить прямо сейчас.

– Ингрид Мот, – представилась девочка, а в ответ белокурая как-то предвкушающе заулыбалась.

– Очень хорошо! – явно обрадовалась комендант. – Вам необходимо вне своей комнаты ходить в униформе, быть аккуратной и чистой, за неопрятность вы будете наказаны. В комнате можете хоть обнажаться – это ваше право. Из школы разрешено выходить, получив увольнительную и только в выходной одежде. Сохранение одежды в чистоте – это ваша забота. Подъем в шесть утра, затем зарядка, для которой есть специальная одежда, затем водные процедуры, завтрак и занятия. Полностью расписание висит на стене в вашей комнате номер три. Вы свободны!

Не дав вставить ни слова девочке, женщина практически выгнала ту из комнаты в коридор. Ингрид начала понимать, что это что угодно, только не сказка, девочке было очень страшно, просто до дрожи, хотя свою комнату она нашла быстро. Оценив черную форму, странного вида белье, девочка грустно вздохнула. Видимо, та женщина в белом ей только приснилась, а теперь… У Бауэров можно было хотя бы убежать, как думала Ингрид, а здесь – решетки на окнах…

Кровать оказалась очень жесткой, белье свежим, будто только что постеленным, что для привыкшей к тому, что постельное белье не меняется никогда, Ингрид было неожиданно. Взглянув на часы, висевшие там же, в комнате, девочка поняла, что у нее есть еще время до сна, но было просто очень страшно, поэтому, раздевшись, Ингрид приняла душ, сложив свою одежду в предназначенную для этого корзину. На корзине было написано «грязное», что предполагало назначение этой емкости. Одевшись в длинную ночную рубашку, девочка улеглась в постель, пытаясь понять, что ее ждет дальше, но, видимо, психика ребенка очень уже была перегружена, заставляя Ингрид пугаться всего вокруг. Девочка с трудом справлялась со своим страхом. Закрыв глаза, Ингрид попыталась уснуть, что ей, неожиданно, удалось.

В очень страшном, на первый взгляд, месте, беспокойно спала та, кого одна добрая женщина, сохранившаяся в глубинах памяти, когда-то называла а идише мэйделе.5

Часть 2

Уроки в школе начинались с тринадцатого сентября, хотя год от года отличался, правда, с чем это связано, Ингрид не знала.6 Однако сейчас на календаре было самое начало сентября, поэтому даже расписание дня не вступило еще в силу. Школа создавала ощущение пустынной, поэтому, надев униформу, состоявшую из черной юбки чуть ниже колен, такого же по цвету пиджака и белой блузки, сунув ноги в черные же туфельки, хотя выданы были и высокие сапоги со шнуровкой, после утренних водных процедур Ингрид вышла из комнаты, пытаясь сообразить, где здесь можно покушать.

Уже знакомая комендант сегодня щеголяла какой-то странной улыбкой, показавшейся девочке фальшивой. Женщина явно ждала кого-то, похлопывая тонкой гибкой палкой по ноге. Как называется эта палка, девочка не знала, но при взгляде на нее почему-то становилось страшно. Очень медленно подойдя к коменданту, Ингрид вежливо поздоровалась.

– Встала? Очень хорошо! – обрадовалась страшная женщина. – Пойдем со мной.

– Да, фрау, – послушно кивнула девочка, которой опять казалось, что все вокруг происходит не с ней, а какой-то другой девочкой.

– Сегодня прибыли все сироты, – сообщила ей комендант. – А послезавтра состоится церемония Начала, там, в зависимости от ваших способностей, вам назначат кураторов. С понедельника начнется обычный день, то есть зарядка, для которой нужно надеть специальную одежду, куратор объяснит, какую именно, и выйти из комнаты. За опоздание последует наказание. Все понятно?

– Да, фрау, – вздохнула Ингрид, не ожидавшая объяснений. По какой-то причине комендант заговорила именно о зарядке, а не об уроках, что смущало.

– Маг должен быть сильным и здоровым, – снизошла женщина до дальнейших объяснений. – В здоровом теле магия генерируется лучше, кроме того, для мага важна дисциплина!

– Да, фрау, – от слов коменданта веяло какой-то первобытной жутью.

Представший перед девочкой большой зал был уставлен длинными столами, напоминавшими телепередачу про тюрьму, стулья были железными и, как потом оказалось, намертво закреплены на полу. Женщина показала Ингрид на стол, негромко приказав сесть. Стоило девочке усесться, как перед ней возникли тарелка, вилка, ложка и нож. На тарелке лежала пара баварских колбасок, сочившихся жиром, яичница, квашеная капуста и большой ломоть сероватого хлеба. Поблагодарив, Ингрид принялась завтракать.

Надо сказать, что Бауэры кормили девочку по остаточному принципу, поэтому она в последний раз ела сутки назад, а по-людски так и не помнила когда. Конечно же, от такого жирного завтрака Ингрид стало плохо. Через час после завтрака девочку уже сильно рвало в туалете – до помутнения в глазах. Ингрид мучительно избавлялась от завтрака, чтобы горько расплакаться потом – она думала, что отравилась. Когда девочка вышла из общего туалета, краем глаза она заметила улыбку коменданта, тихо всхлипнув.

Гуляя по школе, Ингрид заметила дверь на улицу, решив погулять, заодно увидеть, где находится, но картины на улице были странными.

Сама школа представляла собой комплекс серых четырехэтажных коробок с забранными решетками окнами, а видневшийся не так далеко забор был увит колючей проволокой поверху. Буквально рядом со школой возвышалась скала, выглядевшая чужеродно в этом месте, а чуть поодаль шумел лес, выглядевший черным и совсем не добрым.

4

В немецкой школе нацизм проходят в восьмом классе, до тех пор большинство детей о такой истории своей страны не подозревает.

5

Еврейская девочка (идиш).

6

Связано это с так называемыми «плавающими» праздничными днями, расположение которых каждый год разное. Такова система образования в Германии.