Замечательный сосед

– Ну что ты, Катя, – вновь одёргиваю её.

– Всё в порядке, – грустно улыбается Вера. – Ваша супруга права. Нельзя было так поступать. Я знаю: нет мне прощения. Но может быть… хоть стоит попытаться.

– Конечно, стоит, – уверенно говорю. – Всё-таки он ваш сын, пусть постарается понять и простить.

Мы расстаёмся через пару часов, проговорив на разные темы. За это время с удовольствием наблюдаю, как моя беременная Катюша поглощает то пирожное, то мороженое, то брусничный чай, то с малиной. Правда, ей потом очень часто пришлось бегать по маленькой необходимости, но ничего. У девушек в положении, знаю, такое норма. Малыш растет, плод давит на мочевой пузырь, вот и постоянные позывы «попудрить носик».

– Как думаешь, получится? – спрашиваю Катю, когда мы идем домой. Из такси выбрались за километр от дома, чтобы прогуляться по свежему ночному воздуху.

– Не уверена, – отвечает она. – Мне кажется, там слишком глубокая душевная рана.

– Эх, зато как сто тысяч душу-то греют!

Мы рассмеялись. Но потом опять крепко задумались. Нам Веру стало жалко. Несчастная одинокая женщина, у которой формально есть сын, но… вроде бы его и нет. Нам, как будущим родителям, захотелось сделать так, чтобы отношения между матерью и сыном, разрушенные много лет назад, восстановились.

100 000 евро – деньги огромные по российским меркам. По западным тоже, наверное, только мне судить трудно. Как говорится, хорошо там, где нас нет. Правда, я сначала думал – это поговорка о нас, русских. Мол, там, куда не ступала их нога, мир и покой. Но стоит нашим там появиться, начинаются бардак и уголовщина. Но когда подрос, понял: дело вовсе не в этом. Людям свойственно идеализировать другие государства.

Вот Норвегия, из которой прибыла Вера. Там живописные фьорды, красивейшие леса и озера, – ну прямо российская тайга! Только с шикарными дорогами и особенным уютом. А у нас? Да что сравнивать! Но. Огромные налоги, бездумная толерантность, суровый климат… К чему я в такие рассуждения подался? Причина – в желании отправиться в путешествие. Побывать где-нибудь, на мир посмотреть.

Когда эту мою идею услышала Катя, она даже привстала на локте, посмотрела на меня и пальчиком так у виска туда-сюда.

– Ёжик, ты с дуба рухнул? Какое путешествие! У нас квартира не доделана. Вон, кто обещал детскую кроватку собрать вчера, да так всё и бросил вместе с инструментами?

– Прости, устал очень.

– Знаю. Потому ещё и не возмущаюсь даже. Так вот. А ты что же, собрался теперь до пенсии на дядю вкалывать за гроши? Неужели тебе этот «ОблАвтоДор» так сильно нравиться – ржавые железки приделывать? – спрашивает Катя, блестя глазками в полусумраке. Разговор происходит там, где беседует большинство семей – то есть на супружеском ложе.

– Нет, конечно. Но я думал, что пока ты беременна, можно…

– Не можно. Сначала сделаем детскую. Я параллельно занимаюсь разборками с надзорными органами. Стала понемногу выяснять, как избавиться от штрафов. Ведь автомастерской у нас уже нет, а они все продолжают тыкать носом. Но «нету тела – нету дела», я так думаю. Если потребуется – суну в лапу кому-нибудь, чтобы отвязались. Ну, и ещё я принялась подыскивать нам новый бизнес.

– Чего?!

– Того самого, Ёжик. 100 000 евро – это восемь с половиной миллионов рублей. Хватит, чтобы заново открыть своё дело. Пусть не такое большое, как раньше, вы там с Максом вдвоем были. Но все-таки. Станешь сам себе начальник, будешь нас с малышом содержать, пока мы в декретном отпуске, – говорит Катя.

– Всё распланировала, умница ты моя, – тянусь к ней и целую в губы. И так увлекаюсь, что уже и язычок в ход пошёл, но Воробышек меня мягко отталкивает. – Что такое?

– Я-то знаю, чем заниматься стану. А ты?

– Я? Э… Глебом.

– Неправильно.

– Кроваткой.

– И?

– А потом Глебом. Сразу же. Немедленно.

– Молодец. Возьми с полки пирожок.

– Как прикажете, мадам, – шутейно отвечаю и запускаю руку туда, где скрывается самое горячее местечко моего Воробышка. Она ложится на спину, раздвигает ножки, и вот уже я целую её в губы, а другой рукой провожу по ложбинке, скольжу вниз, и вот она, маленькая упругая кнопочка. Клитор. Только нажимать на неё нельзя – для Катюши, я знаю, это слишком сильные ощущения. Она и раньше их не любила, а теперь подавно. Потому я облизываю средний палец и начинаю кружить вокруг средоточия наслаждения. Любимая тихонько стонет, и по её голосу я понимаю, как нужно делать, чтобы доставить ей максимум удовольствия…

Следующим вечером, едва вернувшись домой, даже не ужинаю, как привык. Мою руки и отправляюсь собирать кроватку. Лишь через час, когда наконец у нас есть новый предмет мебели – первый у нашего малыша! – со спокойной совестью иду ужинать. Но и потом «ни минуты покоя». Иду на балкон курить и думать, что мне делать с Глебом. Как к нему подобраться? Нельзя же просто так прийти к человеку домой и сказать: мол, здорово, сосед, я видел твою мать, она хочет помириться. Он пошлет меня на три весёлых буквы, и всё на этом, готов разрыв в общении.

Значит, нужен какой-то другой способ. Но какой? Я не нахожу ничего лучше, чем пригласить Глеба в ночной клуб. Сам до женитьбы на Катюше был там частным гостем. Мы с Максом зависали не на шутку, бывало, что и девчонок снимали. Но это секрет, и Воробышек никогда об этом не узнает. А Глеб – он ведь тоже парень молодой, и что-то я не замечал, чтобы он домой приводил какую-нибудь девушку. Значит, отношений у него нет, и можно попробовать.

Катя, выслушав мою идею, соглашается. Не то чтобы мне её разрешение требовалось. Скорее, понимание. И я его нашел. Хотя не думал, что получится: придумал для соседа историю, что поссорился с женой и хочу провести следующую ночь свободным мужчиной, как сам Глеб. Но Воробышек моя – женщина дальновидная, сразу оценила мысль и согласилась подыграть. Это если понадобится. В будущем. А то вдруг Глеб спросит?

Потому на следующее утро, зная, в какое время Глеб уезжает на работу, – без двадцати восемь, – просто дождался его у подъезда. Он радушно, как всегда, приветствовал меня. Не откладывая дело в долгий ящик, я сказал, что мы с супругой сильно повздорили, и я прошу его, своего соседа и друга (да-да, так и сказал) составить мне компанию во время похода в ночной клуб. Глеб неожиданно легко согласился: «Конечно! – сказал он. – Сегодня же тяпница! Увидимся!» – хлопнул меня легонько по плечу и уехал. А я подумал, что сделал правильно, не став ему звонить, а поговорив лично. По телефону легче отказывать.

Я спустился вниз в десять часов. Глеб уже стоял там. Покурили, обсуждая, какая нынче теплая хорошая погода. Потом сосед вызвал такси (за руль нам сегодня всё равно больше не садиться), и мы отправились в гнездо порока и разврата, – ночной клуб «Поджигалка», который в нашем городе славится двумя вещами: дешевым (по сравнению с другими увеселительными заведениями) алкоголем и шикарным стриптизом «с продолжением».

Это слово, «продолжение», имеет много смыслов, конечно. В данном случае всё и так понятно: можно было заказать приватный танец, а потом уединиться с девушкой (для некоторых любителей предлагались юноши) и провести приятно время, изучая основы постельной хореографии. Для этого в клубе на третьем этаже имелись несколько «комнат отдыха персонала», как их тут называли конспирации ради. Хотя непонятно, от кого скрывались: любой, кто побывал здесь хотя бы с десяток раз, внутреннюю «кухню» уже знал.

Макс, кстати, был большим ценителем здешних девиц «на выданье» и регулярно пользовался их умениями красиво двигаться сначала на пилоне, а затем в горизонтальном положении. Я никогда к этим услугам не прибегал. Приватный танец, когда девушка трётся об тебя, словно кошка, – это да, но на большее у меня смелости не хватало. Да и желания особого не было.

Мы зашли с Глебом в клуб и заняли отдельный столик неподалеку от сцены. Все расходы сосед взял на себя. «Отдашь, когда миллионером станешь», – пошутил он. Начиналась ночь, во время которой я должен был успеть сделать главное – побеседовать с Глебом на тему его отношений с матери. Точнее, хотя бы просто пообщаться о ней, вывести его на этот разговор. А может, если мы окажемся в будущем (в чем я не сомневался) не слишком трезвыми, то беседа приобретет откровенный характер. Человек в таком состоянии становится болтлив, и маска, которую он обычно носит, может слететь с лица, и обнажится истинный облик. Я хотел увидеть Глеба таким, но немного побаивался. Вдруг обнаружится нечто, что меня оттолкнет? Но впереди маячили золотой россыпью очень большие деньги, а ради нашего семейного счастья я на многое способен.