Страница 10 из 97
В разговоре в 1972 году с опытным журналистом Пером Ханссоном он говорил так: «Я абсолютно уверен в том, что за пределами нашего сознания что-то существует, что-то гораздо более могущественное, с чем мы можем установить контакт посредством души».
Хейердал считал Иисуса Христа «величайшим философом и мыслителем». Богу Хейердала не требовалось «умирать на кресте».
Напротив, Бог кроется «в каждом цветочке и в каждом деревце в лесу. Он скрывается в каждой скале и бегущей волне в океане. Бог — вездесущ»[49].
«В этих местах зародилось что-то такое, что имеет большое значение и для тебя, и для меня, и для большей части человечества», — думал он, разглядывая щит, который кто-то приколотил на шесте неподалеку от «Гостевого дома "Сады Эдема"».
Это удивительное «что-то» — не означало ли оно начало веры?
В ходе своих многочисленных поездок Тур Хейердал два раза побывал в Израиле. Первый раз он туда приехал во время средиземноморского круиза в Рождество 1963 года. Посетив Грецию и Египет, корабль направился в Бейрут, оттуда Хейердал по суше отправился в исторические города Дамаск, Джераш, Иерихон и Иерусалим. В Священном городе все гостиницы оказались переполненными, но, к всеобщему счастью, удалось поселиться в женском монастыре под стенами Старого города, который в то время принадлежал Иордании.
Встреча с древним Иерусалимом впечатлила Тура. В письме к матери он писал, что «помимо монахинь, все местное население является магометанами, а жизнь здесь так же красочна и имеет тот же восточный колорит, что и во времена Христа». Сам монастырь располагался на развалинах дома Понтия Пилата, внизу в подвале археологи вскрыли часть старинного моста со следами колес. Но не все вызвало восторг у Тура. С привычным скепсисом в отношении церковных институтов он нападал на Церковь за то, что она «разрушила все, что можно было разрушить, чтобы построить церкви и часовни везде, где происходили какие-либо события [имеющие отношение к христианству!.
Однако интерес к библейской истории, которой в детстве учил его отец, все-таки давал о себе знать. Полный ожиданий, Тур отправился утром первого дня Рождества в Вифлеем. Там он посетил храм Рождества, который воздвигли на месте яслей, где, как считали христиане, родился Христос. Он спустился в пещеру под церковным полом, где, как говорили, стояла колыбель Иисуса. «Все было покрыто мрамором, золотом, серебром и дорогими коврами, так что ни один осел не смог бы там спать». Ожидаемого впечатления от «рождественской колыбели» не получилось, и он вышел разочарованным. Также Тур считал, что христиане разорили Старый город, как «Мухаммед разорил» Вифлеем, «так что там теперь хаос религий и святынь»[50].
Из Вифлеема, который, как и Старый город, был частью Иордании, он вышел «без особых проблем» через ворота и вернулся в Израиль. Но тут его ожидала награда — «как будто из пустыни я попал во фруктовый сад». Тур был поражен тем, «чего достигли евреи своим трудолюбием и с помощью орошения. Здесь работали все, в то время как в Сирии и Иордании половина населения сидела на земле, а другая половина поднималась и просила подаяния». В то же время у Тура сложилось об Израиле впечатление как о «печальной земле, напоминающей плодородный концлагерь». В первую очередь такие мысли вызывали у него кибуцы, где «группами стояли маленькие, страшные бараки». Но он извинял трудолюбивых земледельцев. У них не оставалось времени на то, чтобы думать об эстетике или давать простор своей фантазии.
После Иерусалима Тур пошел по следам Иисуса в Назарет и к Генисаретскому озеру, «что стоило всего путешествия»[51].
Письмо к престарелой матери является единственным источником впечатлений Тура об этой поездке. В какой степени он был осведомлен о политических настроениях в этом нестабильном регионе, он не говорил. Однако, несмотря на то что впоследствии он был осторожен в официальном выражении своего мнения о все более обострявшемся конфликте между евреями и палестинцами, его визит в Иерусалим спустя восемь лет, в 1972 году, показал, на чьей стороне находились его симпатии. Побывав во многих арабских странах в связи с завершенными путешествиями на «Ра», он получил официальное приглашение посетить университеты и музеи еврейского государства.
После Шестидневной войны 1967 года ситуация на Ближнем Востоке кардинально изменилась с тех пор, как он побывал в Израиле прошлый раз. Победившие израильские войска оккупировали Голанские высоты, Западный берег реки Иордан и Синай. В Норвегии менявшиеся правительства поддерживали Израиль с момента возникновения этого государства в 1948 году, и Шестидневная война не изменила этой позиции. Там, как и в остальном западном мире, люди восхищались тем, как быстро и эффективно израильские войска справились с Египтом, Иорданией и Сирией. Довольно быстро стало ясно, что Израиль не намерен возвращаться к границам 1948 года. Оккупация приобрела перманентный характер, и это вызывало у некоторых определенное беспокойство. Поддерживать право Израиля на существование — одно дело, но поддерживать его как оккупационное государство — это уже кое-что другое.
Мнения разделились, и даже премьер-министр Трюгве Браттели почувствовал неприятный раскол в собственном правительстве[52]. Требование Израилю покинуть «оккупированные территории», как призывала знаменитая Резолюция ООН № 242 от 22 ноября 1967 года, получило растущую поддержку и силу, что вызывало серьезное беспокойство политиков из Стортинга. Там одно время имела влияние межполитическая организация, называвшая себя «Друзья Израиля». «Друзья» считали своим долгом поддерживать Израиль в конфликте с арабами, и при растущем давлении, направленном теперь против Израиля, они смогли заметить, что вскоре к ним примкнуло большинство парламентских представителей.
Когда Тур Хейердал приземлился в аэропорту Тель-Авива, его встретила большая делегация представителей науки и культуры Израиля. Несколько дней ему любезно показывали страну, и на теплый прием он ответил показом фильма о «Ра», премьера которого только что состоялась в Нью-Йорке. Но в последний день визита, 18 февраля, случилось нечто, что почти вывело его из себя. На одной из пресс-конференций в честь Хейердала его без предупреждения выдвинули на пост почетного президента «Друзей Израиля в Норвегии». Присутствовавшие откровенно ожидали, что Тур Хейердал согласится с этим предложением, но, к всеобщему удивлению, он отказался. Он счел невозможным принять это предложение из уважения к своим «многочисленным друзьям в арабском мире». Он подчеркнул, что с удовольствием будет работать вместе с израильскими учеными, но не желает, чтобы его «использовали в политической кампании»[53].
Недовольство его отказом явно проявилось в аэропорту тем же вечером. Те, кто с энтузиазмом встречал Хейердала по прибытии, не пришли его проводить. «Только дама-секретарь» сопровождала официального гостя в аэропорт. Журналисты также не сообщили о пресс-конференции. Единственное, что дошло до остального мира, так это «лживое сообщение» о том, что Хейердал во время пребывания в Израиле сказал, что планирует «пересечь Атлантику на глиняном судне»[54].
Эти сведения взяты из письма Тура Хейердала генералу Одду Буллю, спустя несколько лет[55]. На протяжении большей части 1960-х годов Булль возглавлял корпус наблюдателей ООН на Ближнем Востоке и отвечал за надзор за соблюдением перемирия между Израилем и соседними государствами[56]. Он пережил Шестидневную войну в непосредственной близости и привлек к себе внимание книгой «На посту на Ближнем Востоке». Там он утверждал, что произраильские настроения в Норвегии вызваны недостатком информации. В то же время он восхвалял тех немногих, кто осмелился иметь собственное мнение о «палестинской трагедии»[57]. Израильский посол в Норвегии впоследствии считал его «заклятым врагом»[58].
49
Там же.
50
Тур Хейердал в письме к Алисон Хейердал от 10 января 1964 г.
51
Там же.
52
Все для Израиля (Карстен О.Твейт), с. 464-465.
53
Тур Хейердал в письме к генералу Одду Буллю от 12 января 1977 г.
54
Там же.
55
Там же.
56
Все для Израиля (Карстен О.Твейт), с. 303.
57
Верденс ганг, 17 октября 1973 г.
58
Все для Израиля (Карстен О.Твейт), с. 606.