Страница 29 из 49
— От какой? От сорной? — переспросил Леня.
До сих пор он знал о сорных травах, а о сорной рыбе…
— Вот именно; сорная!.А как иначе ее назовешь? Есть товарная рыба: судак, скажем, карп, сазан, лещ — одним словом, крупная рыба. Ее специально разводят в прудах, в озерах. Слышно даже, будто в реки стали выпускать ценную рыбу на вырост. А есть сорная рыба, как сорняк в поле: всякие пескари, уклейки, ерши, вьюнки, верховки. Они только пищу поедают, а пользы от них никакой нет. И плодятся они, как сорняки. Никакого учета, никакого контроля не наведешь. Кажется, пруд чист, запускай карпа или карася. А глядишь, этой сорной рыбешки расплодилось столько, что карпу и есть нечего… Вот мы и напускаем на эту рыбешку главных помощников рыбовода — щук.
— А как же карп? Ведь щука может и карпа съесть, она у него не будет фамилию спрашивать!
— Э, нет, тут дело хитрое! Щуку-то мы пускаем икринками и только в тот пруд, где живет карп по второму году. Он уже крупный, и щурята его в росте не догонят. Вот они и поедают сорную рыбу, а нам от этого польза. Двухлетний карп жиреет — он мелких щурят не боится, вся пища идет ему, а пруд от ненужной рыбы освобождается. Да и щурята, как лето поживут на приволье, тоже становятся полезной добычей. Так что осенью у нас двойной улов: и карпы и мелкие щуки. Домашние хозяйки мелкую щуку любят — она мягкая, жирная, вкусная, тиной еще не пахнет, как старая щука.
— Значит, щуку пускают икринками! — разочарованно сказал Леня. — А я думал…
— А ты думал, что мы в наши пруды настоящих щук пустим? Они и так вот где у меня сидят! — сердито ударил Илья Евстигнеевич по своей красной шее. — Если бы не эти вредные щуки, я бы давно заселил все озеро карпами. И откуда только она взялась, эта щука! Старые рыбаки рассказывают, что перед революцией в нашем озере почти вся рыба вывелась. Тут раньше были большие купеческие тони, ловили рыбу артелью, неводами — метров по пятисот каждый невод. Ну, известно, хищничали кто как умел. И негашеной известью рыбу глушили. Бросят бутылку с известью — известь закипит и взорвется, а рыба — вот она, вверх брюшком плавает, только собирай. А потом и гранатами начали уничтожать и динамитом — время было смутное, никому до рыбы дела не было. Так что лет тридцать назад тут почти что пустыня стала водяная. Кроме плотичек да уклеек, почитай, ничего и не водилось. Рассказывают, что приезжала сюда какая-то экспедиция, чтобы промысел наладить, да напали на нее белобандиты. Неизвестно, удалось п. м что сделать или нет, только щука в озере появилась. А вот когда в нем воду подняли да соединили с другими озерами, тут столько рыбы расплодилось, что кругом рыболовные хозяйства завели. Не так давно, кроме щук, появились в озере судаки — они любят новые места заселять. Теперь судак щуку с глубоких мест вытеснил, а только щука все равно большой вред озерному хозяйству приносит. У нас, в прудовом хозяйстве, она в помощь, а в озерном — враг. Каждую весну я спускаю в озеро тысячи штук карповой молоди, а по осени раз десять невод затянешь — глядишь, всего два-три карпа, всех щуки уничтожили!
Терешкин помолчал немного, глядя на озеро, и снова заговорил:
— Одна надежда: может, ученые выдумают что- нибудь для борьбы с этой подлой щукой. Знаешь, как Мичурин говорил: «Мы не можем ждать милостей от природы…» А ведь эта щука не только карпа — она птицу уничтожать научилась… Слушай, Леня, спроси брата, не может ли он какую-нибудь ловушку приспособить для щук?
Это было так неожиданно, что Леня только глазами заморгал. Илья Евстигнеевич понял его замешательство и отвернулся к костру, выбирая для гостя картошку покрупнее.
— Понимаю, дело сложное… — пробормотал он.
Леня, который только что собирался у самого Ильи Евстигнеевича просить помощи и совета, молча дул на картошку, перекидывая ее с руки на руку.
Но вдруг новая мысль мелькнула в голове мальчика. Ведь дядя Илья хотел найти ловушку, чтобы поймать сразу много щук. А как же он-то сам ловит их, когда ему нужна щучья икра? Нет ли у него какого-нибудь секретного способа лова? И Леня с тайной надеждой спросил:
— А где же вы берете щучью икру для ваших прудов?
— Ну, это дело пустое. Весной, во время икрометания, застрелишь одну-двух самок с икрой да самца — вот и все. Икру из. щуки добывают, поливают ее молоками от самца — она и в искусственных условиях хорошо развивается. А потом, когда щурята начинают проклевываться, их в пруд…
— Постойте, постойте, дядя Илья, а как же щук стреляют? Они же в воде…
— В том-то и дело, что икру они мечут во время водополья, на мелких местах, на травке у бережка где-нибудь. Вот тут их и стреляют прямо с берега… Это не то, что стрелять на глубоком месте. Бывает, взрослая щука ворвется с полой водой в пруды — беды не оберешься. И рад бы ее пристрелить, да ведь не найдешь! Иной раз приходится среди лета пруд спускать, чтобы ее выловить. А знаешь, какие это убытки!
Но Леня уже не слушал его. Конечно, «их» щука не на мелком месте плавает, но она ведь постоянно кормится у фермы. Что, если выследить ее? Например, поставить приманку?
Мысли эти были так заманчивы, что надо было немедленно поделиться ими с братом. Леня поблагодарил дядю Илью за угощение, свернул пустой мешок и побежал к птицеферме. Брат и Петя, наверно, уже там…
Рыболовов нигде не было видно. Лодка лежала опрокинутая на берегу. Гуси и утки еще не выплыли на озеро. Двор фермы заполнили куры. Они белоснежной массой толпились у полных кормушек, а более ленивые всё еще сидели на заборах, деревьях, крышах, тесно прижавшись одна к другой. Леня пошел к ферме, шагая, как по сугробам, высоко задирая ноги и ставя их прямо, словно ходули, чтобы не наступить на кур.
Окна птичника светились каким-то странным синим сиянием. Леня заглянул в окно и увидел брата и Светлану. Они стояли под синими лампами, которые гирляндами свешивались с потолка по всему помещению. И под каждой лампой копошились маленькие желтенькие комочки — цыплята, только что вынутые из инкубатора.
Леня одной ногой стоял на камне, лежавшем у стены, и держался руками за подоконник. Вдруг нога сорвалась, и, падая, он загремел железом, прикрепленным, к стене для защиты окна от дождя.
— Кто там? — тревожно спросила Светлана.
Саша подошел к окну, высунулся из него и посмотрел на Леню так сурово, что тот готов был провалиться сквозь землю. Но из-за Сашиной спины выглянула Светлана:
— Зайди, зайди, Леня, посмотри, какие чудеса придумал твой брат!
Леня, уже через дверь, вбежал в птичник. Желтые комочки на соломенных ножках испуганно рассыпались по углам, но через минуту снова начали собираться в кучки, стремясь подобраться поближе к синим лампам.
— Смотри, Саша, эти уже совсем отогрелись! — показала Светлана на крохотных цыплят, которые проворно бежали к кормушкам.
Она осторожно поймала одного из них и подула на него. Пушок встал дыбом, обнажая сухое, теплое тельце. Но Леня втиснулся между Сашей и Светланой и мешал любоваться цыпленком. Сашу это очень раздражало. Присутствие Лени здесь вообще не входило в Сашины планы. Саша все еще чувствовал себя виноватым перед Светланой за то, что не поймал утятницу, и нарочно пришел сюда пораньше, чтобы хоть устройством лечебного света успокоить ее. Потом можно было бы поговорить с ней, признаться, что он не знает, как поймать эту проклятую щуку. А тут этот Ленька…
— Ты зачем сюда пришел? — спросил его Саша. Леня привстал на цыпочки и шепнул брату в ухо:
— Я узнал, как поймать утятницу…
— Да будет тебе небылицы придумывать! — отмахнулся Саша и обратился к Светлане: — Значит, надо провести еще одну линию ламп. Мы включим их последовательно…
— Я же правду говорю! — Леня говорил уже во весь голос и дергал брата за рукав. — Ее можно застрелить!
Лицо Саши мигом, изменилось.
— Что? Что?.. Нет, подожди! — И Саша торопливо спросил Светлану: — Ничего, если мы эти лампы поставим вечером?
— Конечно, конечно! А что случилось?
— Да так, пока еще ничего… Это Ленька все баламутит, — пробормотал Саша, пятясь к двери.