Страница 89 из 208
Наиболее выраженная группа керамики, украшенной волнистыми и прямыми валиками, а также орнаментом из оттисков «шагающей гребенки», на востоке для синхронного времени, т. е. середины и конца второй половины II тыс. до н. э., выявляется в комплексах так называемой кротовской культуры Новосибирского Приобья и Обь-Иртышского междуречья (Молодин, 1977; Косарев, 1981а, с. 106 и сл.). Причем в памятниках этой культуры валиковая керамика абсолютно преобладает, составляет от 54,2 % (Преображенка) до 100 % (Кротово) (Молодин, 1977, с. 55). Валиковая керамика найдена также в материалах Ростовскинского могильника (Матющенко, Ложникова, 1969) и широко исследуемого В.И. Молодиным (1980) могильника Сопка, по погребальному обряду и особенно инвентарю близких сеймино-турбинским могильникам Волго-Камья.
Сближается и форма жилищ. Как и в поселениях раннего этапа чирковской культуры (см. Таланкина Гора, Кубашево), на поселениях кротовской культуры бытовали однокамерные и двухкамерные прямоугольные сооружения с очагом в центре каждой из камер (Косарев, 1981а, с. 109). Сама кротовская культура датируется второй — третьей четвертью II тыс. до н. э. (Молодин, 1977, с. 67–68) и входит в обширный круг лесных и лесостепных культур самусько-окуневского типа (Членова, 1977), послуживших, по мнению многих исследователей, истоком для сейминско-турбинских бронз Восточной Европы (Gimbutas, 1955; Черных, 1970; Косарев, 1981а).
Таким образом, намечается еще одна связь для объединения поселений чирковской культуры с могильниками сеймино-турбинского типа, с одной стороны, а с другой — усиливается доказательство западносибирского (кротовского) происхождения части племен, оставивших в Восточной Европе могильники сеймино-турбинского типа и поселения чирковской культуры.
Время функционирования могильников сеймино-турбинского типа совпадает с основными этапами развития чирковской культуры. Так, с начальным (галанкиногорским) этапом, очевидно, следует синхронизировать основные погребения Турбинского могильника, датированные О.Н. Бадером (Бадер, 1964а) XVI–XV вв. до н. э., и выше отмеченные погребения на стоянке Лобань I.
Время функционирования Сейминского и близких ему могильников (Решна) синхронно второму (кубашевско-сейминскому) этапу чирковской культуры, совпадающему с атликасинским этапом балановской культуры (XV–XIV вв. до н. э.). Кроме Кубашевского поселения и Сейминского могильника, к этому этапу можно причислить такие памятники, как Исток Мельничный, Володары у устья р. Оки, Оленью Гору и нижний слой Сомовского и Васильсурского городищ, Новоселовское поселение Марийской АССР. В это время оформляются основные особенности культуры, что наглядно видно на материалах керамики. Однако сохраняются и составные комплексы, в том числе и реликты валиковой керамики. Последняя, например, с валикообразным краем известна в материалах Сейминского могильника (Бадер, 1970, с. 141).
На юринском этапе, совпадающим с ошпандинским этапом балановской культуры (XIII–XII вв. до н. э.), зона дисперсного распространения чирковско-сейминских памятников становится довольно обширной — от района р. Костромы на Верхней Волге (см. поселения Станок, Борань, Федоровское, Сахтыш II) до устья р. Белой на Каме (см. Зуево-Ключевский комплекс). В этот период завершается формирование чирковской культуры, исчезают все составные культурные компоненты и только в контактных зонах встречается балановская керамика.
На заключительном чирковском этапе, хронологически занимающем грань II и I и первую четверть I тыс. до н. э., исчезает и балановская керамика. Памятники, содержащие чистую чирковскую керамику, в основном тяготеют к Прикамью: кроме Чирковского поселения, это отдельные керамические группы, встреченные преимущественно на раннеананьинских поселениях — см. поселения и городища Макарьевское, Н. Услонское, Сорочьегорское, I и II Чутайские, Ройский Шахин. Поздняя чирковско-сейминская керамика, особенно с таким характерным орнаментом, как «змейка», являющимся реликтом волнистого валика, сближается с первой группой керамики гамаюнской или каменногорской культуры Западной Сибири (Стоянов, 1970 и др.). Возможно, что в развитии последней определенную роль сыграли и отдельные группы волго-вятского (чирковского) населения, возвратившиеся на свою первоначальную территорию и принесшие с собой те индогерманские лексические заимствования, которые отмечают лингвисты в угорских языках Западной Сибири (Joki, 1973).
Около 100 лет тому назад в окрестностях Казани профессора Казанского университета А.А. Штукенберг и Н.Ф. Высоцкий (Штукенберг, Высоцкий, 1885) открыли и исследовали несколько интересных стоянок (в 1879 г. — у Карташихи и Атабаево; в 1880 г. — у Поповки, в 1881 г. — у д. М. Отары, в 1882–1883 гг. — у д. Победилово и Б. Отары), которые ими были отнесены к неолитической эпохе. Лишь в 30-е годы XX в. было высказано предположение, что стоянки «карташихинской стадии» относятся к эпохе бронзы и могут быть датированы в пределах 2000–1200 гг. до н. э. (Шмидт, 1935; Худяков, 1935). Еще более ограниченная датировка этих стоянок — вторая половина II — начало I тыс. до н. э. — была предложена Н.Ф. Калининым (Калинин, 1948, с. 51). В 1950–1953 гг. Н.Ф. Калинин и А.Х. Халиков провели широкое исследование стоянок и, учитывая сосредоточение в окрестностях Казани наиболее изученных памятников, назвали культуру «приказанской» (Халиков, 1953; Калинин, Халиков, 1954а, с. 1, 2).
В 40-50-е годы серия стоянок этой культуры была выявлена и исследована А.В. Збруевой (Збруева, 1961) в окрестностях пос. Луговое у г. Елабуги и по левому берегу Волги ниже устья р. Камы. В конце 50-х годов Марийской археологической экспедицией было изучено несколько приказанских поселений по волжскому левобережью между г. Волжским и г. Звениговым и в правобережье бассейна р. Вятки (Халиков, 1960, с. 142–152). В эти же годы группа стоянок, близких по культуре к позднеприказанским памятникам, была выявлена в Башкирии в бассейне р. Белой. Исследователи дали их культуре название курмантаусской, хотя и отметили ее значительную близость приказанской (Сальников, 1967; АКБ, с. 21). В 50-60-е годы интенсивные работы в Прикамье пермских археологов привели к открытию там памятников, близких по культуре к позднеприказанским. Их культура О.Н. Бадером и В.П. Денисовым была названа ерзовской (Денисов, 1967, с. 29 и сл.).
В зоне Куйбышевского водохранилища работами казанских археологов только в пределах Татарской АССР в 1961–1975 гг. открыто и в разной степени исследовано более 200 приказанских стоянок и могильников (Габяшев, Казаков и др., 1976, с. 12–14; АКТ, 1, с. 11). Значительная серия таких же памятников обнаружена археологическими разведками в зоне водохранилища Нижнекамской ГЭС (Бадер, 1972а) и Чебоксарской ГЭС (Никитин, Старостин, 1978).
Общее число всех выявленных приказанских памятников Среднего Поволжья и Прикамья к концу 70-х годов дошло до 500 (Халиков, 1980) (карты 29–32). На многих из них проведены исчерпывающие раскопки. Все это создало реальную основу для написания ряда обобщающих работ по приказанской культуре (Халиков, 1967; 1968, 1969, 1980).
Карта 29. Распространение основных памятников приказанской культуры на займищенском этапе (середина II тыс. до н. э.).
а — поселение; б — могильник.
Карта 30. Карта распространения основных памятников приказанской культуры на балымско-карташихинском этапе (третья четверть II тыс. до н. э.).
а — поселение; б — могильник; в — основной район распространения памятников на займищенском этапе.