Страница 13 из 208
Самыми распространенными украшениями волосовцев являются подвески из клыков и зубов животных (лося, кабана, медведя, куницы, лисицы, собаки и др.). Эти подвески украшали ожерелья, одежду, сумки, пояса, обувь и пр. Они обнаружены в жилищах и погребениях (Гадзяцкая, 1966; Гадзяцкая, Крайнов, 1965; Крайнов, 1972а, 1982).
Медвежьи клыки с нарезками для подвешивания, вероятно, служили амулетами. Они всегда встречаются единичными экземплярами. Для этой же цели служили, очевидно, и фаланги медведя со сверлинами. Находки этих амулетов подтверждают существование у волосовцев медвежьего культа.
Очень часты находки подвесок из челюстей куницы, встречается много привесок из костей животных. Есть и фигурные костяные подвески.
Цилиндрические пронизки из птичьих круглых костей встречены в небольшом количестве главным образом в погребениях (Гадзяцкая, Крайнов, 1965). Подобные пронизки являются основным украшением и в ожерельях фатьяновцев.
Широкое распространение у волосовцев имели костяные хорошо отполированные подвески прямоугольной, овальной, подквадратной, треугольной, редко округлой и асимметричной форм. Размеры их различны. Некоторые подвески сделаны из клыков кабана. Эти подвески служили и для ожерелий, и для нашивки на одежду. Иногда по краям подвесок наблюдаются нарезки (Цветкова, 1969б).
Одним из наиболее характерных украшений волосовцев являются каменные пластинчатые подвески разных размеров и форм: овальные, круглые, трапециевидные, подпрямоугольные. Как и костяные, они имеют сверлины в середине верхнего края. Сделаны они из разных пород камня (сланца, диорита и др.). В одном из погребений могильника Сахтыш VIII (Крайнов, 1973б, с. 51, рис. 3) найдено 12 экз. подвесок. Шесть из них и три пронизки из круглых птичьих костей лежали возле тазовых костей, очевидно, украшая набедренную повязку или пояс. Встречаются каменные подвески и в жилищах стоянок Сахтыш I, II, VII, VIII, в Стрелке I и др. Они известны и с окских стоянок (Цветкова, 1969б), имеются и в известном волосовском кладе (Цветкова, 1957, с. 17, IV, табл. XIII, 5). Обнаружены каменные подвески и в волосовских стоянках Среднего Поволжья.
В стоянках с ямочно-гребенчатой керамикой они не встречаются. Из других каменных украшений для волосовцев характерны каменные кольца и полулунницы из сланца. Они идентичны прибалтийским кольцам (Янитс, 1959б).
Особый интерес представляют янтарные украшения, встреченные на многих волосовских поселениях и в погребениях. Они найдены в значительном количестве на стоянках Сахтыш I, II, VIII (Крайнов, 1973б), Иловец (Урбан, 1969), Модлона (Брюсов, 1951, 1952), Кончанском, Репище (Рерих, 1903, с. 23; Зимина, 1974), Белом озере (Фосс, 1952), на Майданской стоянке (Халиков, 1969, с. 140, рис. 37, 4), Языково I (Портнягин, Урбан, 1972), в Володарах и др. (Цветкова, 1975, с. 103). Большая часть янтарных украшений найдена в погребениях (Сахтыш VIII и Кончанском). В жилищах они встречаются реже, за исключением стоянки Модлона, где они обнаружены в значительном количестве.
Формы янтарных украшений довольно разнообразны. Это округлые пуговицы с У-образным отверстием разной величины и формы, кольца, цилиндрические пронизки, удлиненные и короткие, цилиндрические пронизки с утолщением в середине, пластинчатые привески — подпрямоугольные, трапециевидные, овальные, квадратные, прямоугольные, каплевидные, асимметричные и др. Янтарные украшения на стоянках Сахтыш I, II и VIII связаны с поздними волосовскими погребениями и поздними жилищами.
О назначении янтарных украшений можно судить по местам их находок в погребениях. Часть их использовалась в качестве пронизок в ожерельях (находки на шее и груди), а большая часть нашивалась на одежду, головные уборы, пояса, обувь, о чем свидетельствуют их находки в области черепа, рук, таза, ног и пр. Повторяемость расположения украшений свидетельствует об определенной традиции в украшении одежды и головного убора. Следует указать, что они встречены в женских погребениях.
Все перечисленные формы янтарных украшений встречаются в Прибалтике, например, на стоянках Лубанской низменности в Латвии найдены абсолютно идентичные формы янтарных украшений. И.А. Лозе предполагает, что на Верхнюю Волгу они попали именно из Лубанской низменности (Лозе, 1969). Она датирует их серединой III — серединой II тыс. до н. э.
На стоянке Сарнате также встречаются все сахтышские формы янтарных украшений (Ванкина, 1970). В связи с этим важно отметить, что на стоянках Лубанской низменности и Сарнате встречаются обломки сосудов, близкие волосовским по примесям в тесте и по орнаментике. Очевидно, это объясняется родством волосовских и прибалтийских племен с культурой пористой керамики.
Подобные украшения найдены и на стоянках Эстонии, где, кроме того, имеются сходные с волосовскими погребения, каменные кольца, фигурки животных и пр. (Янитс, 1959б). Очевидно, янтарные украшения попадали на волосовскую территорию по Двине и Волге и доходили до Средней Волги (Майданская стоянка). Вероятно, в III–II тыс. до н. э. между верхневолжскими и балтийскими племенами были более тесные связи, которые вряд ли можно объяснить только обменом. Возможно, между ними существовали родственные связи.
Своих покойников волосовцы хоронили на поселениях около жилищ, а иногда и в самих жилищах. Отдельных кладбищ, как у фатьяновцев, у них не было, они появляются только на более позднем этапе, но опять-таки не вдали от поселений, а на них (Крайнов, 1973б). Обычно погребения располагались в культурном слое на глубине от 10 до 40 см, проследить в таких случаях могильные ямы и другие ритуальные сооружения невозможно. Очень редки могилы, уходящие в материк. Иногда погребения встречаются над очажными ямами, как, например, на Панфиловской стоянке (Городцов, 1926) и на стоянке Сахтыш VIII (Крайнов, 1978б).
На всех волосовских поселениях большинство погребенных положены вытянуто на спине, реже на животе и только в позднее время встречаются скорченные погребения. Скорченный обряд погребения не свойствен волосовцам, но встречается, особенно в коллективных захоронениях, в волосовских и близких им памятниках Верхнего Поволжья (Гадзяцкая, Крайнов, 1965, с. 37; Цветкова 1969а) и Прибалтики (Лозе, 1979, с. 49–54; Янитс, 1959а). Очевидно, появление скорченных погребений относится ко времени контактов волосовцев с фатьяновцами (Крайнов, 1972б, с. 267–272).
Ориентировка погребенных различна: север, северо-восток, восток, юго-восток, запад, юго-запад. Такое разнообразие ориентировки иногда на одном и том же поселении пока трудно объяснить. Возможно, они разновременны.
Встречаются как одиночные, так и коллективные погребения, как, например, на стоянке Сахтыш II (Гадзяцкая, Крайнов, 1965; Крайнов, 1982, с. 80, рис. 1), Языково I (Урбан, 1971) и на стоянке Володары (Цветкова, 1948). Вероятно, в коллективных могилах похоронены или убитые, или умершие одновременно от эпидемии. Самое большое коллективное погребение (16 человек) встречено в 1984 г. на стоянке Сахтыш II (Крайнов, 1985). Иногда погребенных завертывали в бересту (Сахтыш I и Берендеево I).
Во многих погребениях обнаружена красная краска, густо посыпанная по всей могиле или около головы и ног (Сахтыш I, II, VIII, Репище, Иловец, Языково I, Владычино-Береговая и др.).
Очевидно, красная краска как символ крови и огня играла большую роль в обряде погребения волосовцев. «Клады» кремневых орудий, иногда сопутствующие погребениям, также посыпались красной краской (Сахтыш II, VIII, Володары и др.), в жилищах волосовцев нередки находки ее скоплений.
Большую роль в обряде погребения играл огонь как «очистительная сила». Кострища около погребений прослежены на стоянках Сахтыш II, VIII, Языково I и др. Вероятно, эти костры горели длительное время, так как почва под ними сильно прокалена. Следует отметить частые находки около погребений костей (особенно разбитых черепов) медведей, оставленных здесь преднамеренно при совершении каких-то ритуальных действий, связанных с культом медведя (стоянки Сахтыш I, II, VIII).