Девятая надежда

— Не знаю, Цесса, — принц крепко меня обнял, а я вдохнула его запах, чувствуя, как болезненный ком в горле перестает расти. — Никто не знает. Я очень много думал над словами богов, но так и не нашел верного ответа. Всегда понимал их по-разному.

— Он ошибался, — вдруг Арон произнес. — Хотя бы потому, что убивал, — его пальцы до белых костяшек стиснул корону. — Фреджел совсем потерял голову из-за своей одержимости, и даже когда я пытался… тебя…

Он не договорил и, поджав губы, отвел от меня взор, а я с печальной улыбкой подсказала:

— «Спасти»?

— Да, — плечи Арона обреченно опустились, а принц одарил его колючим взглядом. — Фреджел сказал, что только мертвая дева не сможет полюбить и дать жизнь новым наследникам.

— Но Бриетту он не тронул, — заметил Рензел.

— Потому что ты потерял к ней интерес. И потому что…

— Ты ее любишь, — закончила я.

Арон вскинул на меня удивленный взор.

— Ты до сих пор пытаешься ее исцелить, Арон, — вздохнула я. — Знаешь, что это невозможно, но все равно пытаешься. Не это ли настоящая любовь?

Он горько усмехнулся, а в его взгляде я увидела ответ на свой вопрос. Арон никогда меня не любил, его сердце всегда и всецело принадлежало только Бриетте.

Вдруг рука лекаря с короной задрожала. С громким рыком он швырнул ее в небо и стиснул кулаки, наблюдая, как она сверкнула в свете заходящего солнца и начала падать. Но не успела коснуться земли, как из облаков появился белый дракон и поймал ее в зубы.

Он с грохотом опустился перед нами, нагнав ужасу на всех: лошадей, стражников, гостей. Лоррих схватил королеву, чтобы она не ринулась к нам. Арон напрягся и на шаг отступил. Арвел, который стоял неподалеку, схватил с земли чей-то меч и приготовился к бою, а я загородила собой принца. Но Рензел тут же утянул меня себе за спину, что мне совсем не понравилось, и я опять выскочила вперед.

Нет! На этот раз никто ему навредит!

А принц недовольно и возмущенно промычал. Поймал меня за руку и поставил рядом с собой, что я оценила приемлемым и успокоилась.

Однако дракон не спешил нападать (может, его смутило наше с принцем поведение?). Он выплюнул корону на землю и склонил голову, а его чешуя загорелась серебристым светом. Силуэт гиганта, стал стремительно изменяться: сжиматься, и вскоре превратился в… Человека!

Когда же свечение рассеялось, перед нами появился красивый молодой мужчина в белых с серебряным переливом одеждах. Его длинные волосы повторяли цвет золотистых рогов, которые сейчас исчезли. Фарфоровая кожа — чешую. А мягкие черты лица совсем не выдавали в нем грозного хищника.

Босыми ногами дракон мягко ступил по обугленным лепесткам рододендрона, подобрал с земли корону и приклонил колено перед Рензелом, взирая на него единственным золотистым глазом.

Что-то мне вдруг совестно стало…

— Я Бэртсай — третий наследник по линии первенцев Ястрэба Златоносного, прошу вас — наследника Сына богов, принять корону и стать нашим повелителем.

— Ястрэба? — не поверила я своим ушам и потянула принца за рубаху. — Ястрэб был драконом?!

Тот лишь дернул бровью с видом, мол, а сама не догадалась?

— Да, Ястрэб или Ястреб, как называют его люди, был драконом, — все-таки ответил он. — Но умел принимать облик любого существа на земле. Человек — был его самым любимым.

— Ястрэб считал людей лучшим творением богов, — согласился с ним белый дракон, а меня опять передернуло, когда встретила взгляд его единственного золотого глаза. — Он говорил, что с людьми весело, — без особого веселья произнес Бэртсай. — И после изгнания с небес он полюбил человеческую женщину, почему мы сохранили этот облик. А некоторые только его и имеют.

Он оглянулся на людей в красно-золотых накидках, которых сторожил Ларис, чей золотой доспех был немного оплавлен и помят. Но главное — рыцарь жив. И сейчас с группой стражников да мечом на изготовке он подбежал к нам, но принц взмахнул рукой и все они остановились. А я еще раз с любопытством осмотрела дракона, отныне понимая, как Фреджелу удалось провести народ Пустынных земель незамеченными.

— Независимо от формы, все мы подчиняемся кроне из золотой чешуи Ястрэба. И только потомок божественной крови сможет ее надеть, чтобы сдержать кровь зверя, — он поднял ее выше. — Если хелгар исчезнет — дракон одержит верх над человеком, и Пустынные земли опять начнут голодать. Поэтому от лица всего огненного народа я прошу вас стать хелгаром и сохранить нам место в мире людей, что Сын богов пообещал Ястрэбу.

Вот это поворот! Я стояла, словно побитая пыльным мешком, совсем не зная, как себя вести. Вроде он и его народ пытались нас всех убить, загубили столько душ, что оборачиваться на замок страшно, и ветер все еще приносил запах горелой плоти. А тут просит их помиловать и сделать союзниками.

Однако если верить словам… Как его там… Бэртсая, то они подчинялись воле Фреджела, пока у него была корона. Словно рабы. И от этого мне было их жаль.

— Я не могу принять корону хелгара, — покачал головой принц, а руки дракона беспомощно опустились:

— Почему?

— Потому что у меня есть долг перед другим королевством.

Дракон понимающе кивнул и окончательно поник. Его взгляд налился тяжелой печалью и обреченностью, и сейчас он — древнее и могучее существо — напомнил мне брошенного котенка, отчего сердце больно защемило.

— Но предыдущий хелгар уже выбрал вам приемника, — обнадежил его принц и кивнул на Арона.

Брови лекаря удивленно взметнулись, а на его лице отразилось смятение.

— Правитель, неспособный причинить вред другим подойдет вам больше, чем я — дитя луны, способный убивать, — встретив взор брата, принц дернул уголком губ.

— Рензел, — стиснул кулаки Арон. — Я не хочу ничего принимать от Фреджела.

— А ты ничего от него не принимаешь, — заметил принц. — Это я отдаю тебе титул хелгара.

Он забрал корону из рук Бэртсая и собрался подойти к Арону, но вдруг остановился и, с удивлением на нее посмотрев, произнес:

— Тем более у тебя уже есть опыт в командовании драконами.

Рензел усмехнулся и покрутил в ладони корону, как это делал Фреджел. А я вспомнила рассказ Арвела, когда мы вытаскивали его и Лорриха из-под завалов. Драконы и люди в красно-золотых накидках сами прекратили бой и ушли. Только одни Мунхара продолжили сражаться, но потом и они отступили, когда наши силы перевесили.

— Когда я подобрал ее, сначала не понял, что случилось, но потом… — запустил пальцы в волосы лекарь. — Стоило подумать, что война должна закончиться, и они услышали меня. Рензел. Все как один! А их так много…