Девятая надежда

Глава 51

У меня внутри все рухнуло. Только не Марька… Только не она!

Из быстрого рассказа Уфа я узнала, что он обыскался ее везде. Поначалу думал, Марька захотела помелькать утром в наряде служанки — какая же она, умница, делала так, чтобы не вызывать подозрений! — поэтому ее и не было в моих покоях. Но время шло, а служанка не возвращалась. И никто ее не видел. Касси вовсе поинтересовалась, почему Марька не приходила за завтраком. Тогда Уф решил еще раз проверить наши покои в надежде, что она могла туда вернуться. Тут мы и встретились.

Еще недослушав его, я сорвалась с места и лично осмотрела все комнаты. Сначала мою, где не было ничего примечательного, кроме открытого окна. Но я сама редко его закрывала — спальня высоко и залезть туда никак нельзя, только если взлететь… Потом вломилась к Марьке.

Пусто. Одиноко. Холодно.

Сердце задрожало в груди, когда я поняла, что случилось худшее. Бросилась из замка на улицу и побежала к единственному, кто мог мне сейчас помочь. Увидев, как Рензел въезжает в ворота верхом на черном коне, во мне что-то словно надломилось, и я сорвалась: разрыдалась в голос, сорвавшись навстречу принцу и устремляясь к нему не только телом, но и душой.

Грязный и тяжелый плащ я скинула с плеч, чтобы он не мешался, а принц, заметив меня, поторопил Ворона и, когда оказался рядом, почти на ходу с него спрыгнул. Поймал меня в свои объятия и взволнованно спросил:

— Цесса, что случилось?

Я уцепилась за Рензела, точно тонущий за спасительную соломинку, и почувствовала, как трещит ткань его рубахи под моими пальцами.

— Она пропала, Рен! — сквозь рыдания произнесла. — Марька пропала!

Жгучие слезы потекли по моим щекам, и я наконец-то увидела лицо принца, на котором промелькнуло сначала осознание, а потом злость.

— Уф! — жестким тоном позвал он телохранителя, чьи шаги смолкли за моей спиной.

А я прижалась лбом к груди Рензела и стала кусать губы, в попытке сдержать рвущийся из груди крик отчаяния. Запах принца немного успокоил, как и его рука, которая обняла меня крепче, словно бы пообещав, что все будет хорошо.

— Найди Лариса. Пусть соберет стражу, — отдал он распоряжение.

— Есть!

— И предупреди лекаря, что нам может потребоваться его помощь.

— Понял!

Уф убежал, а я посмотрела на Рензела и потянула его за рубаху:

— Мрак! — вспомнила. — У меня полно вещей Марьки! Он сможет ее найти и… — и осеклась, когда заметила, как погрустнел взгляд принца.

— Мрак сейчас не в замке. Он с Френсисом, и я не могу его отозвать.

Я в отчаянии простонала и опять уткнулась принцу в грудь, а он успокаивающе погладил меня по спине и с сожалением произнес:

— Похоже, человек в маске уже знает, что мы нашли семью Френсиса, и решил действовать сам.

— Нашли?

— Да, миледи, — и чуть погодя добавил: — Тогда на балу.

Я ахнула, а мои плечи задрожали. Богиня! Если бы я знала. Знала заранее, то не оставила бы Марьку одну! Что-нибудь придумала бы… Или вовсе никуда не уезжала. А теперь…

— Марька… — прохныкала я в рубашку Рензела. — Богиня… Прошу, верните мне Марьку!

— Ш-ш-ш, — попытался успокоить меня принц. — Мы ее найдем. Обещаю, Цесса, я найду ее.

А я снова всхлипнула, потому что принц не пообещал найти ее живой, и понятно почему. Если убийца не пощадил семерых ни в чем неповинных девушек, то и с Марькой церемониться не будет. А она словно предчувствовала — отказывалась меняться, но я ее уговорила. Заставила. И обманула…

— Я пообещала ей, — опять стиснула рубаху принца, — что все будет хорошо. Что мы быстро. А Уф и…— всхлипнула, когда послышался топот стражников и взволнованные голоса. — И браслет ее защитят!

Принц вдруг перестал меня обнимать. Схватил мое запястье и засучил рукав.

— Миледи, — напряженно произнес он. — Вы сняли браслет?

— Н-не я, — утерла я слезы и язвительно добавила: — Вы же заколдовали его, чтобы у меня не получилось снять, но Марька… — мой голос сорвался, а губы задрожали. — Смогла!

— Ваше высочество! — подоспел к нам сэр Ларис, звеня золотым доспехом, но что-либо еще сказать он не успел.

Глаза принца зажглись синим огнем, а магия завибрировала в воздухе и зашевелила спиралью опавшие лепестки рододендрона вокруг его ног. Рензел обратил свой взор на север, подбежал к Ворону и вскочил в седло.

— Сэр Ларис, охраняйте леди Цессару, — отдал он короткий приказ и, ударив коня пятками, галопом умчался в сторону северной части поместья.

Я обхватила себя руками, потеряв опору в виде принца. Казалось, без него холод забирался под кожу, а внутри все натянулось, от желания снова оказаться в объятиях Рензела или хотя бы рядом с ним. Не отдавая себе отчета, я ринулась за принцем, но почувствовала, как на плечо легла тяжелая рука Лариса.

— Миледи, — покачал он головой и жестом приказал стражникам заключить нас в кольцо. — Оставайтесь на месте.

Я поникла и крепко стиснула зубы. Все время, пока принца не было рядом, я не находила себе места, считала удары сердца, кусала губы, ждала, а когда послышался долгожданный цокот копыт — выбежала из кольца стражников и бросилась принцу навстречу. Однако, не пройдя двух шагов, замерла и, зажав рот руками, закричала в собственные ладони.

Марька была без сознания, с распущенными волосами и в одной лишь белой, перепачканной в крови ночной рубашке. Ее рука безвольно свисала, роняя на землю редкие багровые капли из длинного и безобразного пореза от запястья и почти до самого локтя, покрытого подтаявшей коркой льда. На щеке Марьки был вырезан перечеркнутый символ ястреба, который принц поспешил стереть магией.

— Мариелла, — раздался истошный крик Уфа, но первым подбежал к Рензелу не он, а Арон и помог снять Марьку с лошади.

Бледный, опечаленный и потерянный Уф остался стоять рядом.

— Где… Где она была? — с дрожью в голосе спросил он у принца.

А лекарь опустился вместе с Марькой на землю и принялся ее осматривать.

— Боги… — выдохнул Арон, поднимая ее левую руку, где тоже был длинный разрез.

И вся сорочка… Вся сорочка на животе, где покоилась ее рука, пропиталась кровью.

— Это неправильно. Это… — забормотал Лекарь и, крепко стиснув зубы, процедил: — Ужасно.

На его лице отразилась такая мука, будто это его заживо резали. А мне было страшно. Очень страшно, но я все равно преодолела оставшееся расстояние между мной и Марькой. Опустилась на мощенную камнем тропу и коснулась ее ледяной руки, упавшей на ковер из опавших лепестков рододендрона. На ней все еще оставался браслет из погасших камней.

Принц не сразу, но спешился, после чего ответил на вопрос Уфа: