Девятая надежда

Глава 49

После обеда начался ливень, но мы не останавливались. Мчались через лес, даже когда поднялся ветер, начали не переставая сверкать молнии, сотрясать воздух и землю гром, опасно скрипеть деревья, а лошади испуганно ржать и шарахаться от непогоды. Если хоть на миг задержимся, остановимся хоть на чуть-чуть — опоздаем. Погаснет последний камень на браслете, и мне уже не найти легенду. Тогда я не выберусь из замка.

Принц — человек слова, тут я не сомневалась, и его условием было не просто разгадать загадку, а отыскать книгу. Только тогда он позволит мне самой сделать выбор. И когда я наконец-то заполучу легенду в свои руки — даже дочитывать не буду, просто…

— Ах!

Сильный ветер повалил дерево, и лошадь встала на дыбы. Я выскользнула из мокрого седла и шлепнулась в лужу, что стало последней каплей. Во всех смыслах.

— Цесса! — спешился принц, а я поморщилась от боли и, вскочив на ноги, ринулась за убегающей лошадью, но мои ноги запутались в мокрой юбке, я опять позорно шлепнулась в грязь.

— Нет-нет-нет! — яростно я зарычала.

Снова поднялась. Оценила насколько, далеко умчалась моя лошадь, и бросилась к черному жеребцу принца, но Рензел поймал меня на бегу и крепко к себе прижал.

— Отпустите! Отпустите меня немедленно! — попыталась я перекричать бурю и вырваться из его рук, но принц жестко произнес:

— Не отпущу, — и сильнее меня сжал.

Я отчаянно забрыкалась.

— Нет, отпустите! Мне нужно в замок! В библиотеку! — опять рванулась. — Найти эту… Эту!

Перед глазами всплыло лицо лысого здоровяка, с которым мы подрались в корчме, и я мигом вспомнила заветное слово:

— Эту хренову легенду, и наконец-то избавиться от вас всех!

Я нервно усмехнулась, чувствуя, как моя безрассудность покидает границы дозволенного.

— Как же вы меня достали! — и опять задергалась. — Один хочет сделать меня безумной, но «спасти». Второй — непонятно зачем жениться, а третий… — опять хихикнула. — Непонятно почему, хочет меня прикончить. Назовите мне хотя бы одну причину, почему я должна подождать?

Принц не ответил, а я снова ринулась, но не освободилась. Рензел крепче меня сжал, отчего стало трудно дышать, а мои ноги закопались в грязь и заскользили.

— Буря, миледи, лошадь убежала. Нам нужно переждать.

— Это вам нужно переждать! А я пойду пешком, если потребуется!

— Не глупите.

— Не мешайте!

— Послушайте…

— Отпустите!

— Миледи! — резко развернул меня принц и прижал к себе, пронзив взглядом, а я уперлась ладонями ему в грудь и попыталась оттолкнуть. — Я не отпущу вас.

Меня обуяла злость.

— Да как вы…— осеклась и задохнулась от собственной ярости, когда все осознала.

Ударила принца кулаком в грудь и прокричала:

— Я так и знала! — еще раз ударила. — Так и знала, что вы будете мне мешать и не позволите найти легенду. Не позволите уйти!

Заколотила яростнее.

— Предатель, обманщик, негодяй!

Горечь обиды все больше и больше растеклась по сердцу — пыталась выбраться наружу, раздирая когтями горло.

— Я никогда вас не обманывал, — возразил принц, а я воскликнула:

— Обманывали! — и мой голос надломился.

В памяти всплыл разговор с лекарем на балу, и я заглянула в холодные глаза принца:

— Арон рассказал, что свадьба с вами может меня погубит, и вы не сможете меня от этого защитить!

Лицо принца дрогнуло, а его хватка ослабла, чем я воспользовалась. Выскользнула из его объятий, но убежать не успела, он опять меня поймал за запястье, и притянул к себе, отчего я ударилась о его грудь.

— Да, миледи!

Его пылающий магией взгляд пронзил меня, а небо содрогнулось от удара грома.

— Есть вещи, от которых я не могу вас защитить. И ни кто: ни люди, ни боги, ни Арон с его магией исцеления — не сможет! Но я буду пытаться, — он прикрыл глаза, а когда снова открыл — синего огня в них уже не было. — Любой ценой, миледи, даже своей жизни. Но вижу моих слов вам недостаточно. Хотите, чтобы я поклялся? Я поклянусь.

— Да не нужны мне клятвы! — не выдержала я и попыталась высвободить руку из пальцев Рензела, но он не позволил. — Вы сами говорили, что веры им нет!

Холодные ручейки дождя на моих щеках смешались с горячими слезами, но я продолжала смотреть принцу в глаза.

— Арон тоже поклялся меня спасти, но какой ценой? Сделать из меня безумную! Поэтому докажите, ваше высочество… Нет, Рензел! Докажите мне, что я могу вас не бояться! Дайте причину вам верить!

Казалось, мое отчаяние в голосе не могли заглушить ни ливень, ни гром. А принц, стоило мне замолчать, вдруг отрывисто прорычал и, притянув меня за затылок, поцеловал.

Я оторопела от напора его губ, в котором чувствовалось отчаяние, и не могла сопротивляться. Жар, вспыхнувший у меня в груди, вытеснил яд горечи чем-то более жгучим и мучительным, в то же время дарующим высвобождение. Колени подогнулись, когда я почувствовала, как внутри что-то надломилось. Или разбилось. Будто в самом центре души хранился хрупкий сосуд, из которого вылись одновременно и пламя, и буря.

Близость принца, его вкус, аромат мяты и можжевельника теперь не просто окутывали меня, а были внутри, наполняя собой, перехватывая дыхание, кружа голову, лишая силы и воли. В отчаянии я подняла руки, чтобы отстраниться и спасти остатки себя, что еще не сгорели в пламени, созданном губами принца, но тело напротив, плотнее к нему прильнуло и задрожало, от того контраста, что создавали холодный ливень и горячие объятия. Мои ладони безвольно замерли на груди принца, словно не определившись, чего больше хотели: оттолкнуть его, обнять или зарыться в его мокрых волосах. Когда же Рензел прервал наш поцелуй, я еле сдержала стон и громко вдохнула.

— Нам… Нужно укрыться, — хрипло произнес принц, разглядывая мое пылающее румянцем лицо.

Жар все не спадал. Сердце так часто билось, что было готово выпрыгнуть из груди, а пыл моих губ, казалось, не мог погасить даже океан ледяного дождя. Но вдруг ударил сильный порыв ветра, который немного отрезвил, хлестнув по щеке, точно пощечина. Молнии неровными всполохами замелькали среди черных облаков. Гром с надрывом прокатился по темному небу. Где-то вдалеке раздался скрип и треск, а черный конь Рензела беспокойно заржал.

Принц вновь заключил меня в объятия, спрятав от бури. Быстро осмотрелся горящим взором и повел нас куда-то в темноту деревьев, а у меня для препираний банально не осталось сил, поэтому я не стала спорить — закусила нижнюю губу, хранившую привкус поцелуя с дождем, и побежала рядом. Тем более ураган набирал силу, мотал макушки деревьев так, что на голову сыпались листва и кора.