Страница 11 из 50
— Маркиз Варион де Ларгост утверждает, что он единственный внук покойной герцогини, — нахмурился офицер. — А леди Лунария не может приходиться ей внучкой. Пусть покой Диктории ничто не нарушает. Великая женщина, но я не могу проигнорировать их слова.
— Кармида, — крикнула я, — почему у гостей все еще нет чая и сдобы?
— Ох, — девушка выскочила из комнаты в стремлении поскорее доставить слугам свежие сплетни.
— Леди, позвольте, — офицер наконец-то сжалился надо мной и перерезал веревки.
— Госпожа, — в комнату протиснулись слуги и сервировали столик на пятерых.
— Свободны, — кивнула я им, разрешая уйти из гостиной, в которую меня приволокли.
В комнате повисло неловкое молчание, словно всем вдруг стало неуютно в ней находиться. Еще бы, леди Диктория обучала меня не только поклоны отвешивать, но и пугать до чертиков одним только движением головы или руки.
Вот и сейчас эти джентльмены не могли найти себе места и стыдливо пытались спрятать взоры. Я же, напротив, расправила плечи и уверенно вскинула голову, примеряя на лицо очередную маску с нежной и малость трагичной улыбкой. Такую, от которой в жилах стынет кровь, а сердце рвется на части. Наверное, со стороны я выглядела точной копией ныне покойной госпожи в ее молодости.
— Что же вы замерли? — обманчиво мягко осведомилась я. — Прошу всех за стол. Чай уже стынет. Негоже пить господам холодный.
— Вы совершенно правы, — у графа за годы адвокатской службы выработался иммунитет к скандалам и разным потрясениям, и потому он первым отошел от шока. — Ваши слуги постарались на славу. Чай в вашей коллекции всегда только лучший. Я слышал, сама королева сетовала на то, что чайные напитки высшего качества можно отыскать только у вас, леди Шаларгу.
— Мне всегда льстили слова Ее Величества леди Мебелиры, — я присела на стул, придвинутый Бихтаром. — Ее утонченному вкусу позавидует каждая уважающая себя дама.
— Прошу вас объяснить, — толстый офицер осторожно попытался втиснуться на тонконогий стул с витой спинкой, — факт пребывания в этом доме леди, не приходящейся внучкой покойной герцогине. Я не вправе проигнорировать полученный сигнал от маркиза де Ларгост и его сына. Все же это весьма серьезное обвинение. И если я сейчас не проверю данное обращение, то после могу оказаться в суде по обвинению в бездействии и расточительном отношении к имуществу дворян. Прошу меня извинить, но я вынужден вас попросить покинуть дом.
— Простите! — я возмущенно посмотрела сперва на него, а затем на притихших родственников.
— Это унизительно, — поддержал меня адвокат. — Не уважали леди Дикторию при жизни, так хоть отнеситесь с почтением к ее светлой памяти.
— Бабка нашла эту девку на аукционе рабов, — не сдержался мой, так называемый брат.
— Похоже, предки обделили тебя мозгами, мой многоуважаемый брат, — наигранно печально вздохнула я и разлила чай по чашкам. — Не умаляй бабушкиной памяти хотя бы в столь трагичное время. Поверь, славным предкам это не понравится. На твоем месте я бы уже стояла на коленях в склепе и молила их о милости.
— Закрой свой рот, мерзавка, — сам маркиз попытался отвесить мне пощечину.
— Ваших доказательств я тоже не видел, — офицер перехватил руку у моего лица.
— Прошу, — граф ля Пикторм жестом фокусника извлек увесистую папку из прихваченного дипломата. — Все наши документы собраны тут.
В комнате повисло молчание. Я с радостью представила, какое удивление ждет моих, уже официально, родственников. Все права и документы на имущество в полном порядке. Так еще и будущая свадьба с принцем сыграет огромную роль в моей судьбе. Вряд ли офицер дворянских разборок рискнет встать на пути у будущей королевы. Скорее ад замерзнет и небо на землю рухнет.
Подперев голову рукой, я стала ждать, когда все это прекратится и я смогу нормально вздремнуть. После ночи в сыром склепе мое тело ныло и требовало бережного к себе отношения. Так нет же, еще и связали по рукам и ногам. Преступницу из меня решили сделать. Не там, мальчики, ищете, у герцогини все важные шаги, даже собственная смерть, были заранее просчитаны.
Наглядный тому пример — сидящий напротив меня офицер. По его бегающим глазам я прекрасно понимала: он тоже не верит в подлинность документов, но в то же время и сомневаться в них у него нет веских оснований. Слово герцогини де Шаларгу против слова маркиза де Ларгост. Мое весомее будет. Адвокат это тоже прекрасно понимал и вовсю выпячивал грудь, демонстрируя свою значимость. Этакий индюк в парадном облачении. У меня вырвался смешок, но я постаралась замаскировать его легким приступом кашля.
— Простите, — потупилась я, — ночь в склепе, проведенная в молитве за упокой души моей драгоценной бабушки, не прошла бесследно. А тут еще это досадное недоразумение и зависть в лице маркиза и его незаконнорожденного сына от изгнанной из рода тетушки.
Оба маркиза мгновенно изменились в лице. Я одной фразой напомнила об их плачевном положении. Бастард, да еще и от изгнанницы. Не самый лучший и надежный претендент на звание главы одного из старейших герцогств страны.
Я растянула очаровательную улыбку и сделала взгляд немножечко теплее. Офицер, отвлекшись от документов, мог наблюдать милую, до зубного скрежета, меня и злых, с перекошенными лицами, маркизов. Не стоило им выступать против вышколенной леди Дикторией девушки.
— Пожалуй, соглашусь с вами, герцогиня, — офицер вернул документы моему юристу. — Претензии к вам построены на зависти. А в столь печальный день не стоит нарушать покой предков. Отдыхайте. Мое почтение вам и соболезнование вашей утрате.
— Оставайтесь до утра, — почти что подскочила я. — В столь поздний час до столицы вы доберетесь только в ночной мгле. Не стоит рисковать. В отличие от моей родни, вам слишком долго и далеко ехать. Я распоряжусь подготовить для вас гостевые покои.
— Благодарю, — немного смутился мужчина, — но такие дела стоит закрывать сразу же. Отчет должен быть доставлен в департамент в самое кратчайшее время. Не могу воспользоваться вашим гостеприимством.
— Тогда подождите всего десять минут, — мои глаза азартно заблестели. — На кухне вам и кучеру соберут ужин и термосы с горячим чаем. Хотя бы такой малостью позвольте мне загладить вину перед вами за столь вопиющее поведение моих родственников.
— Это мы всегда пожалуйста, — офицер вернулся за стол допивать наполовину остывший чай.