Диверсант в городе

Глава 2

Пейзаж вокруг меня начинает меняться. По мере удаления от центра города сначала на смену небоскребам приходят более низкие офисные здания, потом прохожу зону торговых молов, гипермаркетов и автосалонов, затем попадаю в спальный район, застроенный многоквартирными домами. В таких как раз проживает в этой стране небогатая публика. Те же, кто немного побогаче и считают себя средним классом, предпочитают залезать в ипотечную кабалу и поселяться за чертой городов.

Здесь престижно иметь собственный домик, пусть даже и таунхауз без участка, построенный из гипсокартона, облицованного сайдингом. В моде у местных уже лет сто маленькие пригородные поселочки и городишки из подобных построек, от которых до работы надо ехать часа по полтора в одну сторону, а то и дольше. Стоять в пробках, сидя в личном автомобиле и дыша выхлопами, — это здесь обязательный ритуал для большинства населения.

Общественный транспорт развит плохо. Автобусных маршрутов мало, а метро такое, что и ехать противно: везде грязища, бесконечные графити, черномазые и ЛГБТ. Потому личный автомобиль тут не роскошь, а способ сохранения личного пространства и да, необходимое средство передвижения, без которого та самая свобода, о которой тут постоянно говорят, просто невозможна. Потому у каждого члена семьи автомобиль и имеется. Это как обувь, необходимый атрибут местного быта, жестокая необходимость для преодоления агрессивной внешней среды и повседневных забот, а вовсе не фетиш.

Как ни странно, но в этой богатой стране далеко не у всех имеется собственное жилье. Многие проводят всю жизнь, переезжая по разным арендованным квартирам в кварталах доходных домов. От этого такая категория людей не перестает считать себя вполне успешными, ведь это их личный выбор, вместо того, чтобы выплачивать ипотеку, они предпочитают платить всю жизнь квартирным хозяевам. В отличие от арендаторов квартир, те, кто действительно относится к категории неудачников, получают социальное жилье, которое здесь предоставляют в многоквартирниках спальных районов городской окраины. Во всяких человейниках местные власти селят многодетные семьи афроамериканцев, алкашей, наркоманов и прочих людей, не желающих или неспособных зарабатывать. Потому, зайдя в этот район, считаю, что дошел до нужного места.

Смотрю вокруг на многоквартирные дома: фасады серые с облупившейся штукатуркой, грязные, запущенные, с черными от копоти кондиционерами, натыканными повсюду. Вокруг убогих домов повсюду торчат столбы линий электропередачи, тоже грязные и ржавые, с такой копной черных проводов на каждом, что кажется, будто монтаж выполняли исключительно бригады пьяных электриков. На всех поверхностях облупленная краска. Энтропия в этом квартале просто витает в воздухе. Никакой зелени вокруг не видно. Всюду только облезлые каменные джунгли.

Иду дальше и натыкаюсь на какие-то местные магазинчики, похожие на грязные гаражи. Проходя мимо, обращаю внимание, что на прилавках лежит слой пыли, которая летит от проезжей части улицы, поднимаясь в воздух после каждой проезжающей машины. Читаю название на чудом уцелевшей табличке: «Маккенрой драйв». Отлично, уже почему-то ассоциируется с криминалом. Значит, двигаюсь в правильном направлении. Интуиция ведет меня. Людей, связанных с криминалом, я и ищу.

Захожу в какой-то встречный кабак с названием «Рэдрой-Хот», наляпанным белыми буквами на красном фоне вывески. Что-то вроде забегаловки быстрого питания для бедных. Уровень заведения сразу бросается в глаза: по прилавку ползают тараканы. В неказистом зале с потертой мебелью сидят одни негры. Зато нет видеокамер. Покупаю сосиску в тесте и бутилированную воду, беру бесплатный одноразовый картонный стакан и сажусь в углу.

Мне пора запить лекарства, да и просто немного отдохнуть, а то утро выдалось достаточно бурным. Я же все еще слаб после проклятой больницы. Нога, на которой был гипс, ноет после длительной прогулки. Но, зато с шеей все, вроде-бы, в порядке. И зачем только держали меня в фиксирующем воротнике? Может, было подозрение у врачей на трещину в шейном отделе позвоночника? Или какое-то смещение? Непонятно. Во всяком случае, никакого дискомфорта я не почувствовал после того, как снял этот дурацкий ортопедический воротник-корсет еще в палате. Впрочем, что там было и не важно уже, раз с моей шеей сейчас все хорошо. Неторопливо достаю из карманов и запиваю водой таблетки, заедая их нехитрым хот-догом. Посматриваю, конечно, не попадется ли в тесте жаренный таракан. Впрочем, я не брезгливый. Настоящий диверсант и тараканами питаться способен, если припрет.

— Тут не занято? — неожиданно спрашивает меня какой-то парень, по виду латинос с короткой стрижкой и маленькими усиками. Не дожидаясь ответа, он плюхается на пустое место напротив, держа в левой руке такую же сосиску в тесте, как и у меня. В правой у него маленький пак с яблочным соком, который он тянет через полистироловую трубочку.

Парень пристально смотрит на меня какое-то время, потом негромко говорит:

— Я видел, что ты колеса глотаешь. Хочешь убойные? Недорого отдам.

Принял, значит, меня за токсикомана. Оно и к лучшему. Я киваю, соглашаясь. Он дает мне две синие таблетки, я вынимаю из кармана и отдаю ему двадцать баксов. Первый контакт с криминалом установлен. Кажется, что деньги потрачены зря, потому что его самопальные препараты для отключения мозгов мне на фиг не нужны. Но, подобный контакт экономит мне время. А время важнее денег. Например, время человеческой жизни бесценно, потому что оно ограниченно. Вот только мало кто об этом догадывается. Пусть латинос думает, что нашел еще одного дурачка-клиента. На самом деле его нашел я. И теперь не отпущу. Ведь он не знает, с кем имеет дело. Неосторожно с его стороны предлагать всем веселящие таблетки, но это его заработок, связанный с риском. За сутки втюхает разным доходягам десяток своих таблеток, да плюс социальное пособие, и работать нет необходимости. А если не десяток, а, скажем, сотню, то и разбогатеть можно. Подобные дилеры, обычно, получают прибыль до половины стоимости товара. В нелегальной торговле ставки высокие.

— Советую попробовать прямо сейчас, не пожалеешь, — говорит латинос, лукаво мне подмигивая.

— Я попозже, — произношу полным ртом, доедая сосиску.

— Ну, как знаешь, — он дожевывает свою еду, допивает сок и встает, внимательно осматривая зал. Не увидев новых клиентов, латинос направляется к выходу. Я иду за ним.