Снежный блюз

– Он чертовски спешил, – резонно заметил Берт. – Простите, мисс, куда вас отвезти?

Девушка моргнула и стала тереть глаза, облизывая потрескавшиеся губы.

– Теперь можно домой, – прошептала она. – Можно домой.

– Да, и все уже уплачено. Где дом-то? – спросил Берт громким голосом, рассчитывая пробиться сквозь алкогольный дурман. – Ну же, мисс, вспоминайте!

Девушка не ответила. Она безвольно заскользила набок, пока не уткнулась в плечо Сеса. Тот осторожно приподнял ее и сказал Берту:

– Что-то здесь не так, приятель. Я не чувствую перегара. Она хворая. Вся горит, как огонь.

– Как думаешь, что с ней? – поинтересовался Берт.

Он свернул на Маркет-стрит и остановился, чтобы пропустить трясущийся фургон, груженный овощами.

– Дело дрянь, – помедлив, ответил Сес. – У нее кровотечение.

– Тогда в больницу, – решил Берт, едва увернувшись от грузовика. Разъяренный водитель запустил в такси кочаном капусты, но промахнулся.

– В женскую больницу, – произнес Сес с ударением на слове «женская». – В больницу королевы Виктории.

Девушка на руках у Сеса зашевелилась и прохрипела:

– Куда вы меня везете?

– В больницу, – спокойно ответил Сес. – Вы больны.

– Нет! – она попыталась было вырваться и стала ощупывать дверь в поисках ручки. – Тогда все узнают!

Берт и Сес многозначительно переглянулись. Кровь и зловонные выделения образовали пятно на подоле ее безвкусного голубого платья, которое она надела, собираясь сделать аборт. Сес крепко схватил девушку за руку и прижал ее к сиденью. Сопротивляясь, она пыхтела от усердия, ее пальцы оставили следы на запястье Сеса. Тот прекрасно понимал, что девушка еще совсем ребенок, не старше семнадцати. Она была измождена, ее лихорадило, темные волосы выбились из прически и прилипли ко лбу и шее. В ее глазах угадывались боль и жар.

– Никто не узнает, – успокоил ее Берт. – Я знаком с одним доктором оттуда. Помнишь, Сес, ту старую шотландскую курицу со связкой книжек, которая приехала вместе с богачкой? Она точно никому ничего не скажет. Успокойтесь и расслабьтесь, мисс. Как вас зовут?

– Элис, – пробормотала девушка. – Элис Гринхэм.

– Я Берт, а это Сес, – сказал Берт, пока такси неслось по Выставочной улице.

Затем они свернули на Коллинс-стрит и стали взбираться к Минт-плейс; разваливающийся двигатель периодически издавал звуки, похожие на выстрелы.

Они бросили машину за оградой больницы, и без видимых усилий Сес донес Элис Гринхэм по ступенькам до входной двери. Берт сжал одну руку в кулак и постучал по двери, другой стал звонить в колокольчик.

Сес вошел, как только дверь распахнулась, а Берт тут же бросился к сестре, вышедшей к ним навстречу и рявкнул:

– Нам нужна срочная помощь! Где эта врач-шотландка?

Медсестер по определению невозможно запугать. Женщина смотрела ему прямо в глаза и молчала.

Наконец Берт понял, чего она ждет.

– Пожалуйста, – бросил он.

– Доктор Макмиллан в операционной, – объявила она.

Берт глубоко вздохнул, а Сес продолжил разговор, указывая медсестре на Элис.

– Она потеряла сознание у нас в машине, – объяснил он. – Нам нужна ваша помощь, – добавил парень на случай, если не совсем ясно выразился.

Сес вообще говорил немного, считая, что слова не способны выразить то, что он хочет сказать. Элис Гринхэм застонала.

– Несите ее сюда, – смягчилась наконец сестра, и все последовали за ней в приемную с голыми, выкрашенными белой краской стенами.

Сес уложил девушку на кушетку.

– Я схожу за доктором, – сказала медсестра и исчезла.

Берт знал, что бегать не в привычках медсестер, но эта передвигалась очень быстро. Берт и Сес переглянулись. На одежде Сеса остались пятна крови.

– Похоже, нельзя просто оставить ее здесь и уехать, – пробормотал Берт. – Господи, Сес, посмотри на себя!

Сес попытался оттереть пятна крови, но безуспешно. Потом сел рядом с Элис и взял ее за руку.

– Она еще ребенок.

– Со взрослыми проблемами.

Берт не любил больницы и уже собирался сказать, что они выполнили свой долг и могут идти, как в комнату влетела доктор Макмиллан.

– Так-так, что у нас здесь? Говорите, потеряла сознание? – спросила она. – Вы с ней знакомы?

Сес покачал головой. Ту т заговорил Берт:

– Какой-то парень посадил ее к нам в машину на Лонсдейл-стрит. Дал мне десять шиллингов, чтобы я довез ее до Ричмонда. Потом она упала, и Сес заметил… кровь, вот мы и привезли ее сюда. Она почти ничего не сказала, только имя, Элис Гринхэм.

Доктор Макмиллан неожиданно улыбнулась.

– Сестра принесет вам чаю, – возвестила она. – Подождите, пока я вернусь. Мы должны поговорить о человеке с Лонсдейл-стрит. Сестра! Принесите этим джентльменам чай в комнату для посетителей и немедленно пришлите ко мне сестру Симмондс!

Миновав мрачное темное здание клуба «Атеней» с его псевдороманским декором, Фрина подошла к городскому «Пассажу», из витрин которого лился мягкий, соблазнительный свет. В противоположность клубу в «Пассаж» вели прелестные двери, окаймленные тонкими узорными решетками, а пол, вернее, та его часть, которую можно было разглядеть под шаркающими ногами тысяч праздношатающихся, был весьма изящно выложен черно-белой плиткой. Фрина влилась в толпу, с ленивым удовольствием наблюдая за брачными ритуалами местного населения: девушки в светло-малиновом и переливчато-голубом сверкали бриллиантами из универмага «Коулз» («не дороже 2 шиллингов 6 пенсов»), ярко накрашенные и сильно благоухающие розовым маслом; молодые люди предпочитали мягкие рубашки, свободные пиджаки, ослепительной расцветки галстуки и одеколон «Калифорнийский мак». От запаха горящей листвы, принесенного откуда-то из ближайшего парка, от выхлопных газов и странного солоноватого привкуса озона, идущего от трамваев, в «Пассаже» можно было задохнуться.

Однако магазины полностью завладели вниманием Фрины, и она купила пару перчаток из тончайшей оленьей кожи и берет со стразами, изображающими какое-то летящее насекомое, который очень шел к ее черным волосам.

Она распорядилась, чтобы эти покупки завернули и доставили в «Виндзор», и решила, что у нее еще достаточно сил, чтобы выпить чашечку чаю. Она мельком увидела свое отражение в отполированной черной колонне магазина перчаток и остановилась, чтобы поправить прическу. В отражении она заметила неподвижное бледное лицо девушки, стоявшей у нее за спиной и не замечающей, что Фрина на нее смотрит. Девушка задумчиво покусывала нижнюю губу. От выражения ужаса на этом лице Фрина вздрогнула и обернулась. Девушка стояла, прислонившись к противоположной колонне. На ней было легкое льняное платье черного цвета, довольно поношенное, на ногах не было чулок. Она была обута в стоптанные домашние туфли и вряд ли знала, для чего нужны перчатки, шляпа и пальто. Длинные светло-каштановые волосы были забраны назад, в неаккуратный пучок, из которого вылетели почти все шпильки. Синие глаза ярко блестели на лице, которое было бы свежим, как у деревенской девушки, если бы не синеватый оттенок, признак какой-то болезни или внутреннего перенапряжения. Совершенно непроизвольно Фрина пересекла «Пассаж» и подошла к девушке, гадая, что' та прячет в руках, прижимая к себе. Приблизившись, Фрина поняла – это был нож.

– Добрый день, я как раз собиралась выпить чая, – сказала мисс Фишер непринужденно, словно встретила старую знакомую. – Не хочешь ли составить мне компанию? Здесь близко, – быстро добавила она, ведя за руку девушку, которая и не думала сопротивляться. – Вот так. Садись, сейчас сделаем заказ. Официантка! Два чая, пожалуйста. Сандвичи будешь? – спросила Фрина. Девушка кивнула. – И сандвичи, – добавила Фрина. – Думаю, будет лучше, если ты отдашь мне этот нож.

Девушка, все еще не говоря ни слова, передала ей нож, и Фрина положила его в карман. Это был простой кухонный нож, каким обычно режут овощи, только очень остро наточенный. Фрина надеялась, что не распорет им подкладку своего нового пальто.