Страница 61 из 72
Она тяжело сглотнула, сдерживая слезы. — Я просто хотела увидеть мамину могилу.
— Увидишь. — Я прижалась к ее боку. — Мы выберемся отсюда. Дэш придет за нами.
Я только надеялась, что не будет слишком поздно.
Мы сидели молча, голова Женевьевы, вероятно, кружилась, а я судорожно искала способ сбежать. Я могла бежать со связанными руками, но не лодыжками.
— Как ты думаешь, он нас видит? — прошептала я.
— Может быть. Но я его не вижу.
— Мы должны освободить ноги. Он использовал клейкую ленту. Возможно, мы сможем размотать ее, или разрезать, или что-то еще. Но если он нас видит, я не хочу пытаться.
— Пойдем пописаем.
— Прямо здесь? — Мерзость.
— Давай скажем ему, что нам нужно в туалет. Может, он развяжет нам ноги.
— О. — Я расслабилась. — Хорошая идея.
Моя нога затекла и покалывала, но смена положения, казалось, заставляла холод глубже проникать в мои кости. Мы ждали, пока мужчина выйдет из-за дерева в пятидесяти футах от нас. Я не видела, как он спрятался за деревом. Он шел к нам уверенной походкой человека, уверенного в том, что его непогрешимый план сбудется.
Вероятно, так оно и было. Возможно, сегодня мы умрем, но не без борьбы.
— Мне нужно в туалет, — сказала я, когда он подошел ближе.
— Тогда пописай.
— Здесь? — вытаращилась я. — И сесть в него?
Он пожал плечами. За исключением нескольких слов тут и там, он был в основном немым.
— Нет, спасибо. — Я снова стиснула зубы, гнев вспыхнул с новой силой. Я не была жестоким человеком, но, черт возьми, мне хотелось украсть у этого парня нож и вонзить его в глазное яблоко. Я скривилась. — Пожалуйста? Назови это последней просьбой. Не заставляй меня умирать, обливаясь мочой.
— Хорошо. — Он достал огромный нож из кожаного рукава и поднес его ко мне. Металл, казалось, нашел единственный проблеск солнечного света и сверкнул, когда он направился к моим ногам. Один быстрый взмах, и мои лодыжки были свободны.
— Я тоже могу сходить? — Женевьева смотрела на него большими глазами, заплаканными и жалкими. Она разыгрывала спектакль.
Он перерезал ленту и на ее ногах, а затем велел нам встать.
Мои ноги шатались и затекли, руки покалывало от сна. Идти по ровной поверхности было бы тяжело, не говоря уже о неровной поверхности лесной подстилки. Бег был бы катастрофой. Черт. Даже если бы мы смогли передохнуть и выскользнуть на свободу, ему не понадобилось бы много времени, чтобы снова поймать нас.
Это было безнадежно? Неужели мы скоро умрем?
Мужчина достал пистолет из кобуры и направил его мне в нос, когда я обрела равновесие. — Иди.
Я кивнула, отступив на два шага. — А руки? Я не смогу расстегнуть джинсы.
Он нахмурился и подошел, но вместо того, чтобы освободить мои руки, он рывком освободил пуговицу и молнию на моих джинсах и стянул их до колен. То же самое он сделал и с Женевьевой.
Это было унизительно, когда этот мужчина видел, как я сижу на корточках, а моя голая задница мерзнет на холодном воздухе. Женевьева сделала шаг в противоположном направлении. Ее глаза зажмурились, когда она присела на корточки.
Я сделала то же самое, представляя, что нависаю над унитазом в The Betsy, а не под сосной. Когда мы закончили, и он натянул наши штаны на место, он толкнул нас обратно к дереву.
Пожалуйста, не заклеивай нас снова.
Он потянулся к рюкзаку, который принес с собой, вероятно, собираясь взять скотч.
— Ты отправил ту фотографию Дэшу, не так ли? — Я надеялась, что вопрос отвлечет его. Может быть, если я смогу заставить его говорить, он забудет о пленке.
— Отправил. Оставил ему достаточно подсказок, чтобы найти твое тело.
Мое сердце подпрыгнуло в горле. — Ты собираешься убить нас и оставить здесь?
— Только тебя. — Он указал пистолетом на Женевьеву. — Дэш убьет ее за то, что она убила тебя.
Мне не нужно было спрашивать почему. Этот засранец явно умел подставлять других для убийства, и он рассчитывал на то, что Дэш отомстит, что, сколько бы Женевьева ни просила и ни умоляла сохранить ей жизнь, он убьет ее.
— Но почему она? Она ничего не сделала.
Он пристально посмотрел на нее, и мышцы его лица за маской, казалось, напряглись. — У меня есть свои причины. — Это должно было быть связано с Аминой, верно? Ее убийство положило начало всему этому. Я все время думала, что она — ключ к разгадке, но мне не хватало связующего звена.
Как этот человек узнал, когда Женевьева будет в Монтане? Знал ли он, что она дочь Дрейвена? Газета еще не вышла. Если он знал, это означало, что кто-то в гараже проговорился.
Но я не могла поверить, что Эмметт или Лео могли проболтаться. Рассказал ли Дрейвен кому-нибудь? Может, он признался старому другу, что стал отцом неизвестной дочери?
В памяти всплыло лицо отца. Интересовался ли он, почему я не пришла утром в редакцию, чтобы подготовиться к доставке? Волновался ли он? Что бы ни случилось, я надеялась, что мама и папа знают, что я их люблю. Если я умру сегодня, я рада, что мы поужинали вчера вечером. Несколько часов, только мы втроем.
Я отогнала мысли о том, что больше никогда их не увижу, и сосредоточилась на том, чтобы не дать этому парню заговорить. Он еще не достал ленту. — Ты делаешь все это, чтобы начать старую войну между клубами?
— Не начать. Выиграть.
Тогда чего он ждал? Почему бы не убить нас сейчас и не исчезнуть? Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как он послал Дэш фотографию, но должно было пройти не меньше часа.
Он засунул пистолет в джинсы и достал телефон. — Думаю, мы ждали достаточно долго.
— Чего? — спросила я.
Он кивнул в сторону Женевьевы. — Чтобы они нашли ее и убили. Нельзя, чтобы она ушла слишком далеко.
Женевьева вздрогнула, наклонившись ближе к моему боку.
— Встань. — Он потянулся к Женевьеве и поднял ее на ноги.
Затем он сделал то же самое со мной, подняв меня так быстро, что у меня закружилась голова. Мое сердце бешено колотилось. Нам нужно было больше времени.
По моим щекам побежали горячие струйки. По щекам Женевьевы тоже текли слезы.
— Встань на колени, — приказал он, доставая пистолет.
Я была слишком напугана, чтобы ослушаться его. Я опустилась на колени, но не сводила глаз с Женевьевы. Она должна была увидеть самое худшее, не так ли? Он заставит ее нажать на курок. Он заставит ее увидеть кровь и посмотреть, как я умру.
Я грустно улыбнулась ей. — Все в порядке.
Из ее губ вырвался всхлип, а плечи сильно затряслись, когда он разрезал ленту, чтобы освободить ее руки.
Мужчина обхватил ее руками, заставляя ее кричать. Она боролась с ним, извиваясь и поворачиваясь, но он был слишком силен. Крепко сжав ее, он прижал ее к своему телу, пока она не отказалась от борьбы. Одну за другой он положил ее хрупкие руки на пистолет. Она трясла головой, снова и снова, волосы падали ей на лицо.
Я была рада этому. Я не хотела, чтобы она видела.
Я закрыла глаза, обращаясь мыслями к нижней части живота. Прости меня, кроха. Мне так жаль.
Мысленно я представила себе маленькую девочку. Лесными глазами и непокорными волосами. У нее была широкая улыбка и мягкие щечки. Она визжала, когда Дэш подбрасывал ее в воздух, и хихикала по пути вниз.
Я глубоко вздохнула, высоко подняв подбородок. Я была здесь, потому что хотела узнать историю. Историю всей моей жизни. Все предостерегали меня от Tin Gypsy, а я не слушала. Я могла бы быть в безопасности и дома, прямо сейчас. Я могла бы быть в редакции, работать рядом с папой.
Но я бы не пожалела о своем выборе. Я бы сделала все заново ради возможности влюбиться в Дэша Слейтера.
Еще один всхлип вырвался из уст Женевьевы, но я отмахнулась от него. Я осталась в своем счастливом месте, представляя его лицо. Как это было — засыпать в его объятиях. Я была там, прижавшись к нему в своей постели, когда сработал курок и пуля вылетела из пистолета.
От грохота все мое тело затряслось. Я ожидала небытия. Смерти.