Зерно магии

– Не помню я, добрая Зуля, имени своего. Видно, головой ударилась, когда на дерево падала, – спокойно ответила баронесса, ощупывая голову.

– Откуда падали, леди? – не теряла надежды потешить любопытство собеседница.

– Откуда-то сверху, должно быть… – пожала плечами девушка и, слегка понизив голос, спросила: – Отхожее место далеко ли?

Только выйдя из дома, Элия поняла, как душно было в помещении, где она пришла в себя. И вновь голова закружилась. Пришлось прислониться к косяку дверному, отдышаться немного, глаза прикрыв, и только после того, плотнее запахнув плед, прошоркать безразмерными чунями в указанную сторону.

– Похлёбку рыбную будете ли есть, леди? – спросила Зуля, глядя, как осматривается гостья, стоя у поленницы.

– Буду. А можно я на улице поем? Вот здесь, на брёвнышко присяду.

Очень уж не хотелось девушке возвращаться в душный сумрак приютившего её дома.

– Если хочется… – пожала худенькими плечиками хозяйка и пошла хлопотать у очага.

Сначала она вынесла и поставила перед сидевшей на бревне Элией короткую скамейку, потом поставила на неё миску с горячим варевом, после чего сунула в руку девушки ложку.

– Ешьте, леди.

Суп был… м-да, это не стряпня замковой кухарки. Одна ценность – горячий. Заставив себя съесть несколько ложек, Элия упрямо тряхнула головой и поплелась в дом.

– Зуля, скажи, а как ты похлёбку варишь? – с улыбкой спросила она молодку.

Девушка понимала: не вправе она в чужом доме капризничать и чего-то требовать. Даже то, что она леди, не могло быть причиной неблагодарности.

– Так кладу всё в горшок, заливаю водой, ставлю на огонь, оно само и варится, – удивлённо посмотрела на гостью Зуля и на всякий случай спросила: – Что-то не так?

– Да всё так… – ответила баронесса, которую с младых ногтей учили вести хозяйство. – Скажи, хочешь научится готовить еду так, что мужа твоего ни одна женщина сманить не сможет?

Хозяйка фыркнула в фартук:

– Так он и так никуда не уйдёт!

– Не скажи… Мне матушка постоянно твердила, что благосклонность и любовь мужа легко можно заслужить, если кормить его вкусно и разнообразно.

Зуля радостно всплеснула руками:

– Леди, так вы вспомнили, кто вы и откуда?

– Нет! – спохватилась Элия и тут же мягче добавила: – Но согласись, что наставления матушки забыть трудно.

– Это да… – тут же погрустнела молодка. – Я очень жалею о том, что мало с матушкой разговаривала, когда подросла. То я в огороде работала, то она занята была. А потом умерла… Особо уму-разуму учить да наставлять некому меня было. Понимаю, что неумёхой в дом мужа вошла, но он сразу знал, какая я, потому и не сердится.

Элия, услышав такое признание, поняла, чем сможет отплатить за своё спасение.

– Хочешь, научу тебя правильно хозяйство вести?

– Ты?! – от изумления забыв о вежливости и сословной разнице, воскликнула Зуля. – Да умеешь ли ты хоть что-нибудь делать?

Юная баронесса, поправив спадающий с плеч плед, словно это была та самая мантия, что украшает герб дю Лесстионов над центральным камином отцовского замка, слегка задрала носик и тоном, не терпящим возражения, изрекла:

– Знаешь ли ты, милая Зуля, что истинная леди должна уметь делать всё не хуже, а иной раз лучше своих слуг? Как иначе можно контролировать их работу, следить за домашним хозяйством, сохранять и приумножать богатства семьи?

Только произнеся эти слова, Элия поняла, что один в один скопировала позу, интонацию и слова матушки, бессчётное количество раз повторявшей ей это наставление. Наверное, поэтому она слегка опустила плечи, расслабила чрезмерно выпрямленную спину и смягчила голос:

– Ну что, будешь учиться? – и, видя, что молодка ещё сомневается, добавила: – Мне больше нечем оплатить вашему дому за спасение и приют.

Глава 8

Утром парни, собрав инструменты и верёвки в большие мешки, ушли на берег готовить приплывшее дерево к продаже, а оставшиеся на хозяйстве женщины приступили к задуманному.

– Запомни, Зуля, главное – это чистота! – с таких слов начала обучение ведению быта Элия. – Чистота тела, одежды и обуви покажут всем твою личную аккуратность. Чистота жилища, постели, ковров… к-хм… циновок на полу и видимая часть двора будут свидетельствовать о том, какая ты хозяйка, чистота кухонной утвари, обеденного стола и столовых приборов выявят твоё отношение к домочадцам и гостям.

– Леди! – всплеснула руками молодка. – Да сколько же времени, сил и монет нужно на всё это?!

– Не так много, как тебе кажется. Самое трудное начать. В первую очередь придётся всё вычистить, выгрести мусор из всех углов, перестирать и проветрить домашний скарб, выскоблить и отмыть поверхности и надраить кухонную утварь, а потом просто ежедневно поддерживать чистоту.

Объясняя Зуле правила, многократно слышанные от матушки, Элия сама себе удивлялась: надо же, запомнила всё слово в слово. И нет больше внутреннего отторжения беспрестанно внушавшихся требований. Наоборот, куда ни глянь, не хватает привычного порядка и чистоты.

– С чего начнём? – уныло спросила хозяйка.

– Прежде всего, надо попросить мужчин, чтобы они вынесли из дома все сундуки, столы, лавки и кровати.

– Ой, да я сама сейчас, мигом, – непонятно чему обрадовалась Зуля и бросилась в дом.

– Стой! – Элия даже не предполагала, что умеет так командовать, а когда её подопечная остановилась, принялась объяснять: – Ты разве не знаешь, что женщине нельзя тяжести поднимать?

Молодка смотрела на неё как на неразумное дитя.

– Ох, леди, да кто же мне что принесёт, если я сама не сделаю?

– Но у тебя муж есть, его брат с вами живёт. Видела я, какой он силач, – удивлялась Элия, по-прежнему не понимая нежелания женщины обращаться за помощью.

– Не принято это. Домашняя работа считается бабьей, ежели мужиков привлечь, то оскорбиться могут, – продолжала втолковывать Зуля гостье.

– Да и пусть их, – отмахнулась девушка. – Только спину надрывать я тебе не позволю. Сама прика… к-хм… попрошу парней, чтобы утром вынесли всю мебель на двор.

Молодка только головой покачала: господские заморочки. Но перечить не стала, видела, что девчонка хоть и леди, но в том, как лучше хозяйство обиходить, понимает.

– Сейчас мы с тобой соберём весь мусор с пола, после чего обед готовить будем, – поняв, что планы придётся поменять, предложила Элия, слегка загрустив, что задуманное не сложилось.

Вот как у матушки всё получалось по слову её? Утром объявит слугам, что каждый сделать должен, они и разбегаются без лишних вопросов заданное выполнять. Никто по замку без дела не бродит, зная, что чейза Далия лодырей не терпит и наказание праздно шатающийся получит непременно. Но здесь и сейчас Элия не хозяйка, а гостья. Командовать права не имеет, только попросить или посоветовать может, для их же пользы.

– Зачем камыш на пол стелите? – вытаскивая истрёпанные длинные стебли во двор, поинтересовалась Элия у Зули.

– Так чтобы пол чище был… – пыхтя и отдуваясь от пыли, ответила хозяйка. – Ежели в обувке грязной с улицы зайдёт кто, то о стебли и листья оботрёт.

– А то, что тут не одна семья мышиная гнездо свила – это как? – едва удержав визг, ибо не пристало леди быть настолько несдержанной из-за метнувшегося из-под ног мелкого грызуна, сердито спросила баронесса. – Пол чище будет, если его подметать и мыть каждый день. Грязную обувь следует у порога на домашнюю менять. Тогда дом другие запахи наполнят, уж мышами-то и подгнившим камышом точно вонять не будет.

Сердилась Элия не столько на окружавший беспорядок, сколько на непонимание того, что заставляет её, баронессу дю Лесстион, не просто поучать селянку, как жить правильно, а собственными руками выгребать сор из углов, обметать паутину и вытирать пыль. Заплатить за спасение могла бы, достав из кошелька монетку, но что-то внутри неё противилось такому поступку. Понятно, что жизнь ценнее любых денег, но что толкает её, как последнюю служанку, выполнять грязную работу?