Дурацкая любовь

— Дарина, успокойся, отпусти его, ему срочно надо в больницу, он потерял очень много крови, ему нужна помощь — спокойным голосом говорит Дан, не знаю, как он держится, но я видела его реакцию и боль в глазах.

Беру себя в руки, разжимаю пальцы, Дан рывком поднимает меня за плечи и прижимает к себе, я реву у него на плече, он гладит меня по голове и тихо шепчет:

— Тшш, Дарина, он сильный, он справиться, он не оставит нас…

— Да… Да он сильный — заикаясь повторяю.

— И мы должны быть сильными, должны верить в него, поняла? Посмотри на меня — поднимаю взгляд, смотрю в глаза Данила, в которых тоже застыли слёзы, но он не дает им выход — Всё будет хорошо, ты мне веришь?

— Верю… Будет хорошо… Я поеду с ним…

— Хорошо, пошли, мы поедем на моей машине в след за скорой.

Он усаживает меня на сиденье, сам застегивает ремень, я просто не в состояние ничего сделать сама. Едем в полной тишине, у меня в голове на повторе его слова "Я люблю тебя, Абрикоска! Пиздец, как люблю!". Слова, которые я так хотела услышать от него, но не думала, что при таких обстоятельствах, в моей груди столько чувств, мне хочется ответить ему, сказать так много в ответ о своей любви, люблю его до одури, я не могу его потерять именно сейчас, не смогу жить без него, Дан правильно сказал, он сильный, справиться, он обязан выкарабкаться ради нас, ради меня.

Когда за мной заехала Илона, я уже стояла на улице и стучала ногой в нетерпение, меня накрыло чувством беспокойства, все внутренности трясло и было чувство обреченности. Мы плелись как черепахи, всю дорогу подгоняла водителя, но он не слушал меня. Когда мы остановились, я выскочила из машины и бежала вперёд, не обращала внимания на людей, которые не давали пройти, я просто всех расталкивала. Когда наконец выбралась вперёд, увидела самую страшную картину, как байк Демьяна на полной скорости заносит, он влетает в поворот, но не справляется и его выкидывает из седла, байк летит за ним, я ору, чувствую, как мои связки не справляются, бегу, бегу вперёд. Падаю около него на колени, снимаю шлем, вижу его бледное лицо, глажу, глажу его и умоляю открыть глаза, смотрю на свои руки они все в крови. Из воспоминаний выводит голос Дана.

— Приехали. — я киваю и иду в след за ним.

Дан хорошо ориентируется здесь, сажает меня на кресло и говорит ждать, пока он все узнаёт, я молча киваю, у меня нет сил, я просто выжата.

— Пойдём, Дарина, провожу тебя в душевую, сполоснешься, я позвонил Иле, чтобы она привезла твои сменные вещи.

— Спасибо — хриплю, — Где Демьян?

— Он уже в реанимации, его готовят к операции, нас туда не пустят, это займет много времени, ты должна отдохнуть и привести себя в порядок. Сейчас приедет Илона и тебе со всем поможет — объясняет мне почти по слогам как маленькой, я киваю только, мне все равно на себя, главное, что с Демой все было в порядке.

— А ты?

— А мне предстоит пару важных разговоров, которые изменят несколько жизней точно — хмыкает и смотрит долгим взглядом куда то вдаль.

Я вижу, как бежит Ила, она растрепанная и взволнована:

— Дарина, ты как? Может успокоительное? — я молчу, с ней говорит Дан.

— Здесь есть душевая, помоги ей привести себя в порядок, скоро здесь будут родители. К вам подойдет медсестра, если будет необходимо пусть даст успокоительное, может дать палату и Дарина там отдохнет. — говорит так будто меня здесь нет.

— Нет! Я буду ждать, когда сделают операцию! Я не собираюсь спать!

— Хорошо, как скажешь, идите, — кивает головой, Ила берёт меня под руку и ведёт в какую-то сторону.

Захожу под струи воды, делаю её почти холодной, чтобы отрезвить свой мозг, смотрю на воду которая убегает в слив, она розовая, смываю кровь Демьяна, хотя не очень хочу это делать, быстро моюсь, выхожу, Ила встречает меня с полотенцем, помогает обтереться, она привезла удобные вещи, я одеваюсь, чувствую себя наконец комфортно, Ила не выдерживает и прижимает меня к себе:

— Я так испугалась… Ты как? Что тебе нужно?

— Или, все хорошо, мне нужно только быть рядом с Демой больше ничего. — они понимающе кивает.

— Пошли провожу тебя к реанимации.

Мы идем по коридору с белыми стенами, здесь свой специфический запах и чувство обреченности, подходим к отделению реанимации и садимся на кушетку рядом с ним, внутрь нас все равно не пустят. Сидим молча, я благодарна Илоне за поддержку, сжимаю её руку в знак благодарности, она без слов понимает и кивает мне в ответ.

Слышу торопливые шаги и стук приближающихся каблуков, поворачиваю голову, вижу родителей Демьяна. Тетя Ника взволнована и со слезами на глазах бросается ко мне в объятия:

— Господи, Дарина! Что произошло? Ты сама в порядке?

— Да, я не пострадала, только он… — меня срывает, и я опять рыдаю на плече у мамы Демьяна. Она гладит меня по голове и успокаивает.

— Ну всё, всё, девочка моя, все будет хорошо, Демьян у нас сильный… — я молча киваю и плачу ещё сильнее — Расскажи, что случилось?

— Гонка… Он участвовал в гонке и не справился с управлением… Кажется не смог затормозить в нужный момент — сбивчиво говорю и слышу за спиной голос дяди Андрея.

— Странно это все, очень не похоже на него, он перед гонкой проверяет байк вдоль поперек…

— Да… Он часто задерживался в гараже… — тетя Ника смотрит на меня загадочным взглядом, а потом сидим все в тишине и ждем вестей. Проходит часа три, но ничего не происходит, из реанимации никто не выходил. Зато вижу, как приближается Дан.

— Добрый вечер, — говорит он, смотрит на отца и говорит — Отойдем? — тот кивает ему, они отходят на приличное расстояние и долго о чем-то беседуют.

Потом Дан подходит к нам и обращается к Илоне:

— Ил, пойдем поговорим? — смотрит на неё пронзительным взглядом, она долго думает, но все-таки кивает ему, и они уходят.

Кажется, я задремала на плече у тети Нике, потому что меня приводит в себя резкий звук, открывающийся двери, оглядываюсь, Дан с Илой уже здесь, в разных углах и не смотрят друг на друга. Вижу, как выходит доктор и мы все вместе вскакиваем со своих мест.

— Так, все от Громова? — мы киваем — Могу говорить прям здесь или пройдем в кабинет? — смотрит на родителей.

— Говорите, здесь самые близкие — отвечает мама Демьяна, доктор кивает и оглашает приговор.

— Что могу сказать, ваш сын родился в рубашке, он вовремя сгруппировался, поэтому исход не такой ужасный. Он потерял много крови, мы сделали переливание, пробито одно легкое, множественные ушибы внутренних органов, все удалось спасти, но самое главное, у вашего сына сломан позвоночник. — я так сильно сжимала руку Илы, что у меня побелели костяшки, а сейчас из меня вырывается всхлип, и я оседаю на пол.

— Он сможет ходить? — осторожно спрашивает тетя Ника

— Все зависит от него, сейчас много разных техник, которые поднимают на ноги, но ему ещё потребуется несколько операций. Сейчас он находится в комме, будем надеяться, что скоро он придет в себя.

— Когда можно будет к нему — спрашивает Дан.

— Когда переведут в общую палату. — он кивает и уходит.

У меня истерика, я просто не могу успокоиться, чувствую, как девушка в белом халате делает мне укол в плечо и меня вырубает.

Прихожу в себя, сначала не понимаю где я, а потом на меня обрушиваются воспоминания, я вскакиваю с места, вижу перед собой взволнованную маму:

— Тихо, дочь, ты как себя чувствуешь?

— Нормально, почему я здесь? Где Демьян? Как он?

— Ты перенервничала, пришлось дать успокоительное, ты поспала немного, но ничего не пропустила, Демьян ещё не пришел в себя и его не перевели из реанимации.

Выдыхаю и откидываюсь опять на подушку.

— Мам, все же будет хорошо?

— Конечно, дочь! Демьян у нас сильный, он справиться…

— Мам, я так его люблю — говорю и слезы катиться по щекам.

— Я знаю, дочь. — смотрю на неё удивленным взглядом.

— Что ты так смотришь, мы знаем это ещё с тех пор, как ты ходить начала, потом, лет в шесть ты говорила, как любишь Демьяна, и вы обязательно поженитесь — я краснею от маминых слов.