Выжившие

Доминас сказал, а точнее, послал ответное: «Модуль Рефлекс-7 активирован», — и как только Кай почувствовала захлестнувшую волну усиленных ощущений, она вдавила рычаг акселератора на руле изо всех сил. Зверь отозвался мгновенно, засвистел электромоторами — и в боковом зрении всё поплыло, оставив лишь вибрирующее чёткое пятно строго впереди. В мозг по дублирующим нервы высокоскоростным контурам хлынул вал информации ото всех органов чувств. Кай улыбнулась, вновь пришпорила байк — и тот, довольно загудев, прошил поток чёрно-желтой молнией.

«Надо будет погонять тут ещё пару часов, как только от Мацуды выйду…» — пообещала себе и Зверю капитан Ицуми, наслаждаясь.

Низкие кварталы префектуры Канагава, утыканные домами всего по десять-пятнадцать этажей с щедрым пространством между ними, сначала сменились угрожающе обступающими, словно уличная банда, сорокаэтажками Сэтагаи, а потом — нависающими над головой монументальными небоскрёбами Шибуи. Серо-стеклянные исполины уходили в небо так высоко, что даже солнечные лучи редко добирались до их подножия, и яркие голограммы рекламы на их стенах и крышах не выключались никогда. Въезжающий в Шибую или любой из трёх десятков центральных районов окунался в пёстрое море негаснущих огней и мерцающих изображений, привыкнуть к которым мог далеко не каждый. Но каждый из двух сотен миллионов тех, кому не посчастливилось здесь жить или работать, был вынужден приспосабливаться.

Двух же гегемонов Нью-Токио — пирамидальный монолит главного здания корпорации «Имагава» и циклопическую крепость из дюжины башен штаб-квартиры «Канеда Индастриз» — не могли скрыть из вида даже небоскрёбы. Словно бы у подножий высоток не хватало тьмы, эти гиганты отбрасывали своими силуэтами многокилометровые тени, погружая целые районы в сумерки даже днём.

Капитан Ицуми не любила небоскрёбы. И в этом бесконечно разросшемся мега-городе ей было трудно. Он напоминал бетонную раковую опухоль, захватившую добрых две трети изменившегося за последний век ландшафта острова Хонсю. Душный он — до одышки, несмотря на её искусственные лёгкие, очищавшие воздух от любых примесей. Дело было не в воздухе. А в том, что в городе почти не водилось не только ничего живого, но даже такой, казалось бы, естественной вещи, как небо. От него оставалась только крохотная полоска где-то далеко вверху. И от этого Кай чувствовала себя здесь словно в брюхе огромного механического чудища, проглотившего её и пытавшегося переварить, растворив в негаснущем свете неона и голограмм…

Над галереей у входа в главное здание Службы разведки Конгломерата светилась эмблема в четыре этажа высотой — шестиугольник, внутри которого мерцал силуэт со скрещенными перед грудью ярко-алыми мономолекулярными лезвиями, растущими из предплечий.

Кай подлетела на Звере прямо к галерее и юзом заправила байк на свободный слот парковки электроциклов, отпугнув нескольких прохожих. Под их ругательства она, улыбаясь, слезла, и, нежно погладив Зверю неопреновую спину, пошла ко входу.

* * *

Мацуда был у себя в мастерской. Её гордо звали Технической службой спецотдела Управления «11». Все в отделе, включая Кай, были уверены, что он здесь жил. По крайней мере, за все восемь лет, что Хитому Мацуда был в команде, никто не мог припомнить, чтобы он хоть раз покидал мастерскую, кроме как по нужде.

Когда капитан Ицуми вошла в эту обширную комнату, доверху заваленную техническим хламом, он ковырялся в каком-то устройстве со вскрытым брюхом. Механическое нечто лежало на одном из столов, а его «двадцатипальцевка» — юркий, похожий на многоножку манипулятор, подключенный прямо в нейропорт, — тыкала своими тонкими пальцами в «кишки» из проводов и микросхем.

Едва заслышав шаги Кай, единственный работник техслужбы спецотдела Управления встрепенулся, резко развернулся, чуть не опрокинув манипулятор со стола, и вытянулся по струнке.

— Капитан Ицуми! — он согнулся в глубоком поклоне. — Как Ваши дела? Чем я могу быть полезен? — сбивчиво оттарабанив приветствие, щуплый инженер тут же смущённо потупил взгляд.

— Здравствуй, Мацуда, — Кай усилием воли подавила вздох. — А я — на техобслуживание. Тебе же сейчас удобно? — и, не дожидаясь ответа, прошествовала прямиком к нейротехническому креслу.

Стоило ей упомянуть техобслуживание, Мацуда поперхнулся, залился краской и засуетился, готовя оборудование.

Судя по досье, свою первую, но далеко не последнюю золотую медаль киберсоревнований Хитому Мацуда завоевал в семь. К тому моменту он всё ещё мало говорил, но уже три года как писал код, и не пальцами — напрямую через нейропорт.

В десять он взломал защиту сетей трёх банков за пять минут на подпольной хакерской битве. От тюрьмы его спасло только то, что ни единой нью-иены малолетний взломщик не взял, хотя мог опустошить добрую треть их счетов, пока они хватились бы.

С того же момента его стали пытаться вербовать корпорации, в том числе и силовыми методами, но в конце концов быстро отстали — Мацуда не хотел с ними работать. И сразу показал, что шантажировать в ответ может и сам. Тогда они поставили его на контроль и как-то договорились «о ненападении», надеясь всё-таки завербовать при случае.

Какова же была ярость корпов, когда через пять лет он устал от их внимания и пошёл наниматься именно в Управление «11» — «антикорпоративное»… Да как пошёл!

Подросток просто обдурил киберзащиту, умудрился добраться до секретных данных о том, какой отдел чем занимается, и появился сразу в комме у начальника спецотдела Кай, полковника Шибы, выдав себя за звонок от Главного. Собеседование закончилось за полминуты, он был нанят немедленно и даже эскортирован в здание с охраной. Возможно, потому Мацуда и не выходил за его пределы, что был слишком ценен для Управления? Или потому, что теперь стал для корпов ещё интереснее?..

Так или иначе, этот техногений, многократный победитель хакерских битв Хитому Мацуда был беззаветно и безответно влюблён в капитана Ицуми. И, что ещё хуже, — кажется, все восемь лет, с самого знакомства в первый день в отделе.

— Можно мне вот это убрать, чтобы одежду сложить? — Кай показала на гору запчастей на табуретке.

— Д-да-да, конечно… — пролепетал Мацуда и бросился помогать.

Через минуту капитан Ицуми уже лежала перед ним на нейротехническом кресле в чём мать родила и почти физически ощущала, как молотится переволновавшееся сердце человека-техслужбы. А тот, изо всех сил пытаясь одновременно и смотреть, и не смотреть на Кай, водил над её телом сканером нейромодов.