Ведьмина ночь

Впрочем… да, теперь я знаю, что порой и её не получалось выбить.

— Но ты можешь добиться большего. Ведьмы… нас не так и много.

Их?

Почему-то тогда, много лет тому, эта оговорка прошла мимо меня. А теперь вот выплыла. Боль и бред сделали воспоминания яркими.

— И не скажу, чтобы это было на пользу ведьмам… впрочем, не важно. Дар твой слабый. Первое поколение как-никак. Лучше будет, если ты примешь это как данность. Понимаешь?

Я не понимала. Но кивнула.

— Впрочем, твое упорство говорит о многом… итак, у тебя будет несколько вариантов. Первый и очевидный — целительство. Почет. Уважение. И деньги, несомненно. Если кто-то будет говорить, что деньги не имеют значения, не верь. Имеют.

Это я уже знала.

Девочки постарше порой убегали в город. Думаю, Ольга Валерьевна знала о побегах, как и о том, что предотвратить их почти невозможно, а потому закрывала глаза, требуя лишь соблюдения приличий.

Но я не о приличиях. Из города девочки возвращались, порой принося с собой удивительные вещи. Вот цепочки. Или браслеты. Или просто купюры, которые прятались под подушкой. Да, у нас не крали. За воровство Ольга Валерьевна наказывала жестко.

— Однако я бы не советовала.

— Почему?

— В целительство как правило идут урожденные ведьмы. Те, за которыми стоит семья. Ты пока не понимаешь, но просто поверь. Семья дает многое. В первую очередь — силу. Дар ведьмы отличен от магического и в первую очередь тем, что старая ведьма передает свою силу молодым. Родственницам ли, ученицам… чаще все же родственницам. А те преумножают и снова передают. И чем старше род, тем…

— Больше силы?

— Именно. Добавим, что заклятья исцеления как правило весьма затратны. И ты, если и потянешь, то лишь самые простые. Те же заговоры, травы. А это — уровень деревенской знахарки. Их же время ушло. Современная медицина вполне справляется и без знахарок.

— Тогда… что?

Помню, что обидно стало. Я ведь… хотела лечить. И ради этого тренировалась. Чтобы справиться, чтобы… спасти, пусть не маму, но кого-то.

— Не так-то и много. Сельское хозяйство, — она посмотрела на меня и поморщилось. — Впрочем, тут от тебя тоже особо пользы не будет. Силенок маловато. Сарай от крыс ты заговоришь, а вот на амбар не хватит… пара коровенок? Но в колхозах сотни голов, да и опять же, большею частью ветеринары со скотиной справляются.

Она вздохнула.

— В участковые иди.

— Это как?

— Обыкновенно. Вон, выделят тебе кабинет где-нибудь в опорном пункте. Будешь сидеть, людей принимать. Там… кому квартиру почистить, кому порчу снять. И далее по списку. Обходы территории. Замеры энергии. Ничего сложного, хотя да, работа нудноватая. Но зарплата неплохая. Жилье положено служебное. Премии. Со временем и выслуга пойдет. Надбавки за вредность… в общем, для тебя — вариант идеальный.

Ольга Валерьевна поглядела с… сочувствием?

— Ты умная девочка. И что куда важнее, старательная. Просто помни, что в этой жизни тебе надеяться не на кого…

Права она была.

Как же права…

А я, как уехала, даже письма не написала. Сперва потому что боязно было. Да и порядки в специнтернате были такие, что привыкала я к ним долго. Потом как-то и недосуг.

Но я училась.

Дар колобродил. Дар прорастал в меня, заставляя вспоминать, вытаскивая всю мою никчемушную жизнь день за днем.

…я училась.

Старалась. И дар слабый, но там, в специнтернате, все такие, или первое поколение, или второе, уже чуть посильнее, но еще не настолько, чтобы от учебы отказаться. Это только родовитые домашнего обучения держались.

Я же…

Я впервые начала понимать, насколько слаба.

— На от, — рот мне открывают силой и льют в горло горький травяной отвар. Я глотаю, чтобы не захлебнуться, ненадолго выбираясь в реальность или почти в реальность. — Что ж ты, девка-то так…

Афанасьев стягивает и юбку, и колготы.

И растирает ноги едкой мазью, вонь от которой заставляет меня морщиться и хныкать.

— Давай, давай, не отлынивай. Старайся. Ты тоже силу принять должна, а не только она тебя.

Он натягивает на ноги носки из толстой колючей шерсти. У меня таких не было. А на плечи падает одеяло.

— Ничего, авось, не помрешь…

Сомнения в его голосе вполне явные. Но я не собираюсь умирать. Я… живу.

И снова прошлое.

Специнтернат. Подруги… не случилось подруг. Были приятельницы, которые держались рядом, потому что, странное дело, теория давалась мне легко. Любая.

Матмоделирование.

Черчение. Двухмерное и трехмерное. Последнее шло факультативом, потому как на заклятья этого уровня требовалась сила, которой не было даже у Алечки, ведьмы в третьем поколении, весьма этим обстоятельством гордившейся. Что уж обо мне говорить-то?

Я просто…

Просто увлеклась. Да и все одно заняться, кроме учебы, там было нечем. Вот и вышло, что к выпуску у меня имелся неплохой запас теории, золотая медаль и та же капля сил.

— Не знаю даже… — нынешняя директриса походила на Ольгу Валерьевну и повадками, и статью. — С одной стороны, у тебя явно талант. С другой…

Силы.

Силы, которых нет. Или почти нет. А потому толку от этого таланта?

— Но рекомендации я все-таки дам… жизнь — сложная штука. Всякое получится может. А ты гляди, дар не растрать… и да, на целительский тебе соваться смысла нет.

— Знаю, — спокойно ответила я. — Я в участковые пойду…

Я бы уже могла. Диплом специнтерната позволял работать, пусть и с некоторыми ограничениями. Но… если шанс выпадает в университет пойти, то почему бы не воспользовалась?

— Вот и умница.