Страница 7 из 35
Создав на глазах полицейских образец абстрактного искусства, кой завис в одной позе, Полярис шагнул вперёд, и настал черёд Пейса.
В то же время Сколлетти и Молз готовились к финальному акту. Зарядив бронебойную винтовку и заняв позицию напротив входа в трюм, они держали его на мушке. Снаружи слышались крики и неприятные уху звуки – выстрелы и скольжение клинка, путешествующего по просторам человеческого организма. Джуллио знал, что подготовительная пауза вот-вот закончится, и перед ними предстанет враг. Он непременно зайдёт внутрь, и дальнейший ход событий будет зависеть исключительно от воли судьбы – беспристрастной и высокомерной, той, что собирает налог с каждого осмелившегося жить.
Сколлетти думал лишь об одном: ему не хватало совета матери, она могла помочь – вытащить из жгучей безнадёги…
***
– Я не знаю, мам… В нашем краю это считается неправильным. С какой стороны ни посмотри, я проиграл, – размышлял тогда ещё пятнадцатилетний Джуллио, сидевший за столом с матерью. – Сверстники не докапывают меня, но держаться на расстоянии. Я для них как будто урод какой-то.
– Ты прекрасно знаешь, что ты не урод, – оборвала синьора Сколлетти, поставив чашку чая на блюдце. – Живи мы в девятнадцатом веке, может быть, тебя и называли нехорошими словами, но сейчас, в современном мире большинству наплевать. А даже если у кого и вырывается, ты можешь смело проигнорировать. Тебе это труда не составит…
Дослушав до конца, Джулл кратко посмотрел в глаза Летиции Сколлетти и ухмыльнулся.
– Хах, однако папе ты не говоришь. Небось, окликнет меня грязным пидором и забудет навсегда.
– Джуллио Сколлетти, чтобы больше не говорил такого! – строго наказала мать. – Слово на букву «Ф» («Frocio») мы не употребляем!
– Как скажешь, – он сделал глубокий, полный отстранения вздох. – Мамочка…
– То-то же! У сверстников набрался или тебя всё-таки кто-то так назвал?
Теперь и Джулл поставил чашку на блюдце, отодвинул его будто в знак протеста и уткнулся подбородком в стол, дабы рот ненароком не подвёл, позволив языку бросить лишнее слово.
– Эй, чего нос опустил? Отец нормально воспримет твою ориентацию. Ты замечательный человек, Джуллио, и кто-нибудь это оценит. Обязательно! Я тоже долгое время не могла найти друзей. Конечно… я не была молчаливой, как некоторые… Ты ведь у нас говоришь в основном только по делу, не так ли?
Физиономия интроверта стала ещё более мрачной.
– Пфф… – он тихонько всхлипнул и продолжил молчать.
– Содержательное это твоё « пфф» … Как я и сказала – у меня тоже были проблемы. Я жила богато, и по логике вещей деньги должны были собрать вокруг меня большую компанию. Так мне думалось, когда я покупала всем выпивку, угощения и подарки… Жаль, реальность жестока, и люди чувствуют не только страх, но и отчуждённость. Они понимают, что не нужны тебе, и поэтому не идут с тобой на контакт. Ответь самому себе, Джуллио, только честно… Ты и вправду хочешь найти друзей? Тебе вот прям так хочется общаться?
И тут глаза Сколлетти предательски выдали слабую искру, кою непременно заметила Летиция. Её материнский взгляд не мог упустить даже скрытую подсказку.
– Что и требовалось доказать. Твоя ориентация тут ни при чём… Тебе просто удобно быть одному, потому что таким образом ты делаешь то, что хочешь. Говоришь с кем хочешь и молчишь, когда хочешь… Джуллио, разве я должна напоминать тебе, что ты сказал первое слово аж в шесть лет? Мы с отцом думали, ты вообще никогда не заговоришь, и тут ты просто заходишь на кухню и бросаешь: «Маменька, я хочу мороженое».
– Хм, – улыбнулся он. – Помню. Вырвалось почему-то…
– Это был самый счастливый момент в моей жизни. Я перестала волноваться, и с тех пор за тебя вообще не боюсь. Я знаю, что мой сын отыщет свой путь. Он не просто найдёт любимого человека… Он встретит настоящих друзей и раскроется как личность благодаря им. Даже, если он не будет этого хотеть.
Летиция встала из-за стала, поправила свои каштановые волосы рукой и протянула её сыну с улыбкой на устах, гордая, несмотря ни на что.
– Отец придёт в восемь. Ты сам ему скажешь или перебросишь ответственность на меня?
– Сам, – ответил будущий Бесформенный Гимнаст, приняв руку матери. – Спасибо, Летиция Сколлетти, я люблю тебя.
– Не за что, Джуллио Сколлетти. И я тебя люблю. Сколько бы трудностей не возникло на твоём пути, ты преодолеешь их все.
***
Когда флешбэк, охвативший разум итальянца, завершился, он смог наблюдать запертую перед собой дверь, супруга с винтовкой в руках, и Харви, державшего дробовик наготове. Последний вопль затерялся за пределами трюма, а шаги неторопливого киллера становились всё ближе. Осмотрев Адриано повнимательнее, Джуллио приметил в его голубых глазах хрупкую сосредоточенность. Он знал, что любой шорох или вырвавшееся слово неминуемо разрушат её, а потому не двигался, не говорил и даже не дышал – лишь ждал, крепко вцепившись в автомат.
Вопреки намеченному плану (если вы помните, что я говорил о схемах действий в начале повествования), Полярис не спешил врываться внутрь. Он встал перед дверью как вкопанный и затих. Рио мог без труда прострелить её насквозь, но он не был уверен, стоит ли так поступать. Вдруг чувства обманывают и на деле враг далеко, готовит пакость Бесформенным Гимнастам?
«Нет… Этого не может быть!» – подумал Сколлетти-экстраверт.
Бронированный убийца однозначно стоял в считаных метрах от входа и сам размышлял о ценности риска! Как же иначе – он ведь тоже смертен… Эти мысли клубом дыма скопились в сознании Адриано и не позволили ему заметить тень поражения.
– Слишком медленно! – выкрикнул Полярис с той стороны.
Палец стрелка тотчас вдавил спусковой крючок, но тот отказался предшествовать выстрелу. Никто не увидел, как отделившаяся частичка Берсерка проникла в помещение через вентиляцию, добралась до винтовки по одежде Адриано и заполнила собой её пустоты, задержав патрон перед затвором. Снаряд банально не смог сдвинуться с места – никак не отреагировал на команду.
И теперь безымянный киллер мог поприветствовать оппонентов. С лёгкостью обезоружив и повалив их на землю, он рассёк воздух клинком в считаных сантиметрах от незащищённых шей и заговорил спокойным тоном:
– Замечательное представление… Неужели вы думали, что я настолько глуп? Какой смысл прятаться в трюме, откуда нет выхода? Устроить ловушку, разумеется. Мне это очень нравится, господа. Удивительная трансформация: циркачи и книжный червь превратились в полноценные боевые единицы. Будь мы на одной стороне, я бы даже пожал вам руки.
– И что? – внаглую вопросил Адриано. – Мы на радостях должны пуститься в пляс?
– Конечно же, нет… Расклад не в вашу пользу. Мне нужен только учёный и один гимнаст. Два одинаковых эффекта метки организации ни к чему, поэтому кому-то сегодня придётся умереть.
– Убей меня, figlio di puttana6! – прокричал Джуллио. – Не вздумай трогать Рио! Ты слышишь меня, урод?!
Полярис мигом сфокусировался на добровольце. Линзы маски сузились, приняв вид белых заострённых линий, отражающих блики клинка, что острым концом соприкоснулся с шеей Сколлетти.
– Вижу, смелости вам не занимать, синьор. Но решение сегодня принимаете не вы и не ваш дорогой муженёк.
Вновь взор Поляриса переменился – стал ярко-красным.
– Харви Молз, я даю вам выбор. Вы решите, кого я убью – Джуллио или Адриано Сколлетти.
Загнанные в угол сердца ощутили сдавливающую длань безысходности. Куда ни посмотри – всюду сплошные препятствия. Врагу нечем ответить, ибо лазейки стёрты, а хитроумные идеи раздавлены фактами. Беспощадный клинок качался из стороны в сторону, будто маятник нечестивого рока, готовый к предвещанию конца. Полярис требовал сделать выбор, и на долгие раздумья времени не было – в зловещих линзах появилась цифра «пять», запустившая обратный отсчёт.
6
Сукин сын, ублюдок (пер. ситал.)