Страница 14 из 28
— Как там твоя рука? — нарушила вновь воцарившуюся тишину девушка, а я с удивлением осознал, что ее пугают и горы и подступающая со всех сторон темнота и говорить ей необходимо для того, чтобы хоть немного успокоиться.
— Рука неплохо, — соврал я, — хочешь расскажу тебе о своем детстве? — спросил я и Мими тут же ответила мне бодрым согласием.
Все равно мне даже с моей раной намного проще говорить и идти вперед, задавая ритм нежели ей.
Так мы и передвигались вперед и вверх по направлению на северо-запад, рядом сгущалась тьма, а на небе появлялись звезды, а я все говорил и говорил, пока у меня не заканчивались слова. После этого я подцеплял комок снега и смачивал этой подтаявшей водой рот и продолжал говорить, периодически спрашивая о какой-то глупости Мими.
— Томмасо, прости, но я больше правда не могу идти, — в какой-то момент честно призналась мне девушка, а я только согласился, с тем, что можно начинать готовиться ко сну. Если быть совсем честным, то я был весьма удивлен тому, что она вообще так долго продержалась. Если уж быть совсем откровенным, то я от нее этого совсем не ожидал.
— Хорошо, только давай найдем место немного поудобнее, — заметил я с теплотой в голосе.
— Я вообще не понимаю, как ты можешь хоть что-то видеть в этой темноте, — несколько капризно добавила Мими, а я только тихо улыбнулся. Меня учили ориентироваться и выживать в гораздо более жестких условиях.
Вскоре я присмотрел нам подходящее для ночлега место. На склоне было небольшое расширение и углубление.
— Ну что, а теперь настало время поработать руками, раз ноги уже устали, — с усмешкой проговорил я.
— Ты издеваешься, — простонала Мими, но все же тут же принялась мне помогать. Нам с ней очень повезло, потому что мы еще не успели забраться слишком высоко и снег здесь был не рыхлый, а мокрый и податливый. Потому я просто слепил нам несколько больших снежных комов и соорудил между ними нечто вроде лежанки, прикрыв все это сверху остатками простыни.
— Этому тебя точно в академии не учили, — усмехнулась Мими, но все же забралась внутрь. Я поспешил последовать за ней, боясь даже самому себе признаться в том, что мне тепло от одной только мысли о том, что я смогу проспать целую ночь с ней под боком.
Мими Вигано
Я пыталась скрыть за нытьем и жалобами свое волнение, и, кажется, у меня это получалось весьма не плохо. От одной мысли о том, что мне предстоит провести ночь в обнимку с Томмасо, который еще и был сыном императора, меня бросало в жар, и это при условии, что мы на минуточку были в горах, по колено в снегу.
Однако быстрее, чем я даже сумела хоть как-то свыкнуться с этой мыслью, мы уже построили весьма странное убежище.
— У тебя еще есть силы на магию? — осторожно поинтересовался Томмасо.
— Ты себя плохо чувствуешь? — тут же всполошилась я. Одна ужасная картинка в моей голове тут же поспешила смениться другой, а руки задрожали мелкой дрожью. И без лишних слов было понятно, что у меня нет никакого шанса выжить тут одной.
— Со мной все в порядке, — ответил мой шеф, а у меня отлегло от сердца, — просто мне нужно, чтобы ты сделала нам маленький огонек, который будет нас греть ночью.
— Какой? Такой? — я тут же поспешила зажечь огонек на своих пальцах. Что-что, а этому я на кухне научилась очень быстро, это сохраняло в спешке огромное количество времени.
— Ты что с ума сошла? — прошипел Томмасо и тут же поспешил накрыть мой огонек своей рукой и поморщился, а я запоздало осознала, что, наверное, только что его обожгла.
— Такой огонёк видно издалека, — усталым голосом пояснил Томмасо ровно за мгновение до того, как я успела обидеться, — нам нужен такое, который будет греть, но не будет светить.
— Я не умею такие делать, — расстроенно прошептала я. Я снова ощущала себя неуклюжей дурочкой, прямо как в первые дни после поступления и это порядком расстраивало.
— Я тебе помогу, просто следуй за мной!
Томмасо взял меня за руку, и мы осторожно пробрались в ту нору, которую только что вместе построили.
— Я сейчас сложу твои пальцы в правильном жесте, а твоей задачей будет пустить магию, как только я разрешу, — голос моего шефа прозвучал настолько интимно и близко к моему уху, что я взмокла и без всякой магии. Однако я прекрасно отдавала себе отчет в том, что это явление вре́менное.
— Пускай, — прошептал Томмасо, мягко касаясь губами моих пальцев, и я дала магии.
— Не так много, — почти рассмеялся Томмасо, — или ты собираешься растопить всю гору?
Я ничего не ответила на это, просто умерила пыл.
— Ты хочешь есть? — спросила я робко, потому что даже мысль о том, что мы вот прямо сейчас отправимся спать отдавалась в теле ужасом.
— Давай спать, — заявил Томмасо и просто сгреб меня в охапку, прижав к своему крепкому телу.
Заснула я на удивление быстро и спалось мне так хорошо и сладко, словно я и не в снегах в полушаге от смерти была, а во дворце на широкой кровати с периной, рядом с камином.
— Давай просыпайся, соня, — прошептал ласково Томмасо, а мое сердце прямо спросонья тут же скакнуло в горло. Настолько это было даже слов не подобрать.
Я распахнула глаза, но вокруг была все таже самая темнота.
— А что солнце еще не взошло? — осторожно поинтересовалась я.
— Мими, мы не можем ждать восхода солнца, мы не на каникулах, нам надо поспешить, я тебе обещаю, что после того, как мы прибудем в Бахрию, ты сможешь спать, хоть дни на пролет.
— Я тебе не верю — буркнула я, но стала послушно выбираться из нашей удобной норки. За ночь стены слегка заледенели и сейчас больше на ощупь походили на холодное стекло.
— Поедим по дороге, — поспешил тут же порадовать меня мой шеф, стоило нам только выбраться.
— Я думала, ты позволишь мне хотя бы умыться и привести себя в порядок, — проворчала я.
— Ты и так очень красивая, — поспешил парировать Томмасо, а я растерялась. Ну разве можно на это хоть что-то возразить? Нет конечно.
И мы снова отправились в путь, после того как Томмасо, не слушая мои возмущения, разрушил пинками наше ночное пристанище.
Уже позже, в дороге он объяснил мне, что сделал это для того, чтобы не оставлять следов, а я вынуждена была согласиться, что он прав.
Так прошел один день, а затем и второй. Мы упорно шли вперед, хотя и силы и еда были на исходе.
— Как долго ты думаешь нам еще до границы? — поинтересовалась я, на четвертый день. Я устала. Настолько, что у меня уже не оставалось сил жаловаться или ныть. Я просто механически перебирала ногами, двигаясь вперед.