Страница 5 из 190
И тянутся, тянутся, не провитав близ земного жилья сорока положенных дней, через мытарства до вербы, по вербному перепутью к яблоне сонмы покаранных душ.
Запружают убитую стопами равнину.
Толчея. Некуда яблоку упасть.
Не успевает Богородица в книгу записывать; иступилось перо. И весы кажут неверно, согнулись резные стрелки.
Шершавый пастушенка Елька ни с того, ни с чего толчется у яблони, зарится на золотые яблоки.
И две белые лани нежные. И Баба-Яга. Скаредный дух. Скот бессловесный.
Приступает Богородица к Сыну — к Спасу Господу.
Говорит Богородица:
— Сыне мой возлюбленный, Иисусе Христе, пощади мир, уйми Илью: убьет он всех.
И бросают ангелы миро варить, бросают архангелы чистить Христову купель, — пускаются ангелы и архангелы во все концы, летают за колесницей, ловят Илью.
Поймать не могут.
Прытки кони, шибко мчатся с края на край.
Сбилась красная шапка, изодрана огненная мантия.
Наступает Архангел. Настигает Архангел.
И поражает Грозный Грозного — Илью в десницу.
Грохочет гром, трещат нещадные стрелы, гремит мир, клокочет ад, зыком потрясается поднебесье, зашатались райские обители.
Свертывались звезды, как листья, чернели, падали в темь.
И потащились к престолу Господню со всех райских обителей и прохладных кущ все святители и угодники, чудотворцы, святые мученики, великомученики, блаженные, присноблаженные, печальники, страстотерпцы, заступники усердные, лики праведных жен, лики царей милостивых, благоразумные разбойники и пророки, и апостолы.
Восплакались преподобные:
— Господи, никакого покою нет, обуздай Илью, разрушит он землю и небо, погубить весь свет, и нам не сдобровать!
Прослезилась Богородица:
— Уйми Илью!
И внял Всевышний мольбам праведных, послушался Пресвятыя Богородицы.
Порешил Всемогущий: огненную колесницу и коней, стрелы, бич, копья, меч и каменную палку оставить навсегда у Ильи, навсегда сделать его властителем молний и подателем дождя, на голову же возложить Пророку камень в сорок десятин, десницу его онегодить и навеки не открывать день памяти его.
И была великая брань на небеси и на земле.
***
Смраден час, невозможный.
Глубокими, как пропасти, устами глотал ад жертвы погибели и вскипал смрадом.
В бездне бездн, где родится и плавится огонь, в геенне — серебряный столб, в столбе золотое кольцо; там к золотому кольцу прикован на цепи Иуда.
Так и будет прикован на цепи, и с петлей на шее до последнего суда не тронется ни на единую пядь из ужасного пекла.
Бесятся бесы — завивают, лохматые, винтом свой острый кабаний хвост и с налета, визжа, сверлят волосатую блудливую душу.
Зацепили за пуп плясуна и волынщика, поддернули на железное гвоздье, пустили качаться над раскаленными каменными плитами.
Качался плясун и волынщик.
Влеплялись стрелы в изъеденный коростой язык балагура.
Грыз диавол — веревкин черт — заячье сердце и лукавое.
Один черт без спины с оголенными раздувающимися синими легкими пилит руку охальному писцу.
Железное дерево с огненной листвой трепетало, осыпались огненные листья; из темной реки подымался вопль, клич и визг; змеи сосали лицо; черви точили раны; двуглавые птицы, крича, кружились, выклевывали глаза; диаволы разжигали железные роги и проницали сквозь тело.
Пламя грозит, душит дым, падает горящая смола.
Писк, скаканьё, сатанинские песни.
Там плач неутешный.
Мука вечная и бесконечная.
Земля!
Ты будь мне матерью. Не торопись обратить меня в прах!
ОТЧЕГО НЕЧИСТЫЙ БЕЗ ПЯТ И О СОТВОРЕНИИ ВОЛКА.{*}
СЛОВО ЕГОРИЯ ВОЛЧЬЕГО ПАСТЫРЯ НИКОЛЕ УГОДНИКУ
Во время оно, в странствии по земле шли однажды лесом Егорий да Никола Угодник и заблудились.
А ночь была темная, студеная: ни светляка на кусте, ни звезды на небе; и укрыться некуда: шатался по лесу Лесной Ох, перекувыркивал все, путал непутевый.
И порешили святые заночевать, где Бог привел.
Собрали себе хвороста и веток палых, развели костер, да помолившись сели у огонька ночь коротать до белой зари.
Так, греясь, сидели святые, гуторя о промысле Божием и о кознях Нечистого.
И три волка поджарых ютились с ними у костра, караулили; один волк Самоглот святым варил кашу.
Обратился тут Никола Угодник к Егорию:
— Расскажи, Егорий, ты — Волчий Пастырь, почему Нечистый твоих волков боится?
И рассказал Егорий Николе, почему Нечистый волков боится, и откуда сия вся причина.
*
В четвертый день помысли Сатана: сотворю себе престол и буду равен Богу.
И очутился в бездне.
И два дня, две ночи, как в гробе, пробыл Сатана в бездне.
Черен, что сажа, почернели от злобы светлые крылья, и сзади вылез черный осклизлый хвост, и от черных дум злые пробились сквозь череп рога, и все злое, нечистое, чему в грядущих временах суждено прожечь всю вселенную и растлить мир человеческий и скончать свет, выжглось на сердце, и сатанинское сердце обросло колючей щетиной и в необуйной гордыне положило мстить Творцу за позор свой до последней погибели.
А над бездной на тверди ходило великое светило — солнце — и, вечером затмившись, пряталось в дому своем за море, и другое ему на смену меньшее — луна — плавало по ночи и с утренней звездой скрывалось в дому своем за горы.
На третьей утренней заре встал Сатана из бездны.
Был день седьмой, — почил Бог от дел своих, благословил сей день и отдыхал.
И вот из бездны встал Сатана посреди Рая и, обозрев творение, уязвился сердцем — пожелал самому творцом быть.
Адам по воле Бога давал в тот час имена деревьям, траве и всякому злаку и зверям полевым и скоту и всем птицам небесным, и которые парами, которые гнездами, а которые кустом отходили от него в места свои плодиться и множиться.
И посмеялся Сатана Адаму, что он один и без помощника, подобного ему.
Сказал Сатана: сотворю себе человека — Адаму жену.
И взяв глины, начал лепить из глины человека — Адаму жену, ибо уже и в те времена искал он, нечистый, через жену погубить человека.
Мечтал Сатана сотворить себе человека по образу и по подобию Божиему, а сердце вложить свое, и тот человек с его сердцем совратит Адама и тварь всю и ангелов, которые соблазнятся о нем, и тогда все попадет в царство тьмы, и один он тогда над всем миром и Богом будет господствовать.
Заносясь так в гордыне своей, вылепил Сатана нечто ни на что не подобное: ни в дверь пролезть, ни в каком ином строении уставиться.
И пришлось поправлять ему сделанное, а то хоть брось и заново лепи. Пошел Сатана стругать неподобное, — полетели стружки во все стороны, и всякая стружка вылетала из-под его нечистой длани мухами, комарами, шершнями, оводами и прочим иным насекомым, которое сосет, пиявит и точит, и ничем от него не отобьешься, никуда не схоронишься, — докучная погань, гнусь — творение сатанинское.
Между тем, остругав достаточно и найдя рост примерным, принялся Сатана вдыхать в глину дух жизни и дул до изнеможения, — и глина поддалась под его дыханием: кости наполнились мозгом, в жилах брызнула кровь, и зашевелились члены.
Тут, видя ухищрения Сатаны и сострадая смятению, какое явилось всему Раю от мухи, комара, шершня и овода, пресек Бог дело погибельное.
Взял Бог жезл и, наметив, ударил сатанинский вытвор жезлом по боку.
И тотчас сорвался из глины волк, бросился на Сатану, Сатана от него — хотел Нечистый взлезть на дерево, но догнал его волк, схватил за ноги и откусил ему пяты.
Так и поныне Сатана и все его воинство без пят, а волк на всю жизнь заклятый их враг; от Божьего жезла вон и теперь перехват цел.
И боятся их нечистые пуще креста, и гонятся волки за нечистыми, не дают им пощады.