Немая 2

— Меня от оспы бабка Марыся прививкой спасла, — машинально ляпнула я, тоже задумавшись о том, что трудно выживать в условиях низкой культуры гигиены и при отсутствии эффективных лечебных препаратов.

— Что? — У собеседника глаза на лоб полезли. — Что она сделала с тобой?

Пришлось рассказывать о событии пятилетней давности, аккуратно добавляя знания о прививках из прежней жизни.

— Ты говоришь, что если кого-то специально заразить коровьей оспой, то человеческая уже не страшна будет?

— Ну я такое утверждать не могу. Говорю только то, что бабуля рассказывала. Могу ещё шрам показать от той ранки, — поддёрнула рукав, демонстрируя почти незаметный на гладкой коже у локтя круглый след.

— Интересно-интересно, — бормотал целитель, рассматривая шрамик, — как же зовут-то его? — От этой заразы даже магия не помогает, а ты такое чудо мне показала.

— Баба Марыся училась в Академии на целительницу, была талантливой травницей и могла бы принести много пользы людям, если бы не… — я замолчала, вспоминая страшный рассказ, услышанный ночью перед разлукой в далёком селе, название которого я так и не узнала.

— Да, натворили тогда бед мэтры из Совета. Сколько жизней сгубили, сколько талантов… — собеседник согласно покивал, поправляя мой рукав.

— Пожалуйте угощение отведать, — с поклоном пригласила Айше, прерывая наши грустные раздумья.

Утром, едва рассвело, примчался посыльный от кагана:

— Хранительницу к властителю требуют. Срочно!

От этого вопля я и проснулась. Всю ночь около Дуняши сидела и дремала, вполглаза следя за температурой подруги. Но, хвала Светлым Богам, обошлось. Под утро с помощью Помилы обтёрли девушку от обильного пота, переодели в чистую сухую рубаху, перестелили постель и уложили отдыхать и выздоравливать.

Самой же мне спать не дали. Невместно это — заставлять правителя ждать. Помила с Айше даже чай не позволили выпить. Только косу наспех переплели, в кафтан новый нарядный облачили и вытолкали из юрты в четыре руки, зловредные бабы.

Брела по стойбищу в сопровождении горластого посыльного и двух охранников и тихо радовалась изменениям. Никто уже не выливал помои на дорожки между юртами. Горы мусора, возвышающиеся ранее почти у каждого жилья, исчезли. На свободных участках красовались уборные.

Надеюсь, подумала я, что скоро элементарные правила войдут в привычку и соблюдать их станут не за страх, а на совесть.

В юрте кагана мне пришлось ещё раз повторить то, что я рассказала целителю. Отец, Зеки-ага, лекарь и ещё два незнакомых дядьки внимательно слушали мой импровизированный доклад о пользе прививок.

— От каких ещё болезней поможет такая царапина? — задал вопрос кто-то из присутствующих, но я не поняла кто, поэтому ответила, глядя на Метина.

— Баба Марыся говорила, что от каждой болезни своя… эээ… царапина нужна. Но мне она сделала только от оспы.

— Уже немало, — невнятно сказал кто-то, и я опять не отследила, кто.

Помолчали. Я сидела, скромно потупив глаза, гадая, что же надумают мудрые мужи, а те — я это чувствовала — с любопытством рассматривали меня. Первым молчание нарушил правитель.

— Делать что-то необходимо, мудрейшие. Нас с каждым годом становится всё меньше. Вскоре вместо тьмы останется сотня, а то и десяток. Пока это не очень заметно, но мы́тари в этом году подати собрали менее, чем в прошлом, а в прошлом было хуже, чем два года тому назад.

— Так Хранительница же в степь вернулась, теперь всё будет хорошо! — кто-то попытался успокоить и кагана, и себя.

— Вернулась, — согласился каган. А потом сказал то, что я ожидала услышать меньше всего: — И с первого дня начала улучшать нашу жизнь. Пока дошли к моей юрте, сколько раз в дерьмо наступили? Ни разу! То-то, а кто подсказал уборные ставить и мусор каждый день вывозить из стойбища?

— Ну да, чище стало, воняет меньше. Но как это нам поможет, Хранительница?

Пришлось, опять ссылаясь на бабу Марысю, — благо никто не мог информацию проверить — читать лекцию о пользе чистых рук и опасности грязи в быту. Даже не предполагала, что столько знаю и помню на эту тему. В прошлой жизни только биологию в школе учила, от скуки в поликлиниках читала санбюллетени, развешанные по стенам, да изредко вполглаза смотрела тематические передачи по телевидению. Нежданно-негаданно пригодилось.

— Царапать-то кто будет? — задал толковый вопрос один из советников кагана. Умница — зрит в корень. — Целителей у нас мало, везде не поспеют.

— Но есть же травницы, знахарки, повитухи, шаманы, — напомнила я мудрейшим. — Те, кому доверяют, те, кто и так лечит. Научить этих людей недолго. Главное инст… хм… подробно рассказать, что за чем и как делать. Надеюсь, справятся.

Это планировать легко, а на деле… Попробуй объяснить сначала местному младшему медицинскому персоналу, зачем творить такое непотребство, а потом и людям, непосвящённым в лечебные тайны. Слава Духам Степи, что каган самолично решил пример показать. Вышел на свой помост, откуда с подданными общался и на глазах изумлённой публики закатал рукав до локтя.

Отцу прививку делал целитель Доган, а потом уже я царапала кожу его руки через жидкость, взятую из пузырька с вытяжкой из вымени больной коровы. Также на глазах у всех. Мудрым мужам — советникам кагана деваться было некуда. По очереди поднялись они на возвышение, закатали рукав и протянули руку для неведомой в этих краях процедуры. На хмурые лица я старалась внимание не обращать, как и на испуганные взгляды десятки воинов Кудрета, мужественно пришедших на прививку в полном составе.

«…на прививку вызывают, братцы, нас!» — вспомнились слова детской песенки, в которой герой жался к стенке, желая скрыть дрожь в коленях.

Эффект толпы возымел действие, и мы с почтенным Доганом в тот день привили ещё пятьдесят человек. Всех предупредили, что к вечеру в теле может появиться небольшой жар. Но это не страшно, к утру всё пройдёт.

Через декаду, убедившись, что все «поцарапанные» живы и здоровы, и сам властитель такое позволил с собой сделать, степняки начали активно прививаться.

Не могу сказать, что всё прошло гладко. Умерло два человека. То ли совпало так, то ли несовместимость какая была или знахари что-то неправильно сделали, но люди умерли. Старенький дедушка в дальнем стойбище и мальчишка лет трёх, вечно крутившийся между юртами кагана. Чей он был, никто, кажется, не знал. Бегал и бегал. Схватили, оцарапали, выпустили. А через два дня мёртвым нашли. Кто, что, почему? Ответ однозначный — помер малец от придумки демонской.

Как же хорошо-то, что каган Метин правитель решительный и прогрессивный. Рявкнул на шептунов-наушников:

— От прививки двое умерло, а от оспы, когда придёт она в степь, половина вымрет. Лучше, что ли?

Притихли. Смирились или затаились? Ох, не моё это — интриги придворные. Мне бы что-то полезное придумывать и реализовывать в жизнь. И пусть всё вокруг встаёт на дыбы, пусть суета и дым коромыслом, зато интересно и чувствуешь свою полезность. Как с сенокосом. Сопротивлялись, ворчали, пятками упирались, как бараны, ведомые на закланье, а сейчас ходят вокруг стогов, языками цокают и сами себе дивятся, что столько корма на зиму запасли.

Но всё имеет свойство заканчиваться. Вдруг разом стало тихо и скучно. Каждый день похож на предыдущий. Завтрак, обед, ужин, конные или пешие прогулки, разбор лечебных трав, разговоры ни о чём. Одно счастье, что в прогулках этих нас с Дунечкой сопровождали Ерофей и Кудрет. Брат часто, почти каждый день, хвостиком ходил за своей Дуняшей. Посол намного реже бывал — занят делами ежедневными, учится опять же… Боярин Судислав и законы заковыристые зубрить заставляет, и в переговорах натаскивает ежедневно, и ещё много чего разного вдалбливает. «Посол — это не только расшаркивания на паркетах и прочие политесы на глазах у дам, посол — это кладезь знаний всевозможных и умение их вовремя применить с пользой для государства Южно-Русского», — не единожды повторял он своему подопечному.