Немая 2

— Дальше-то что делать будешь?

В мастерской о том же спросили. Ответ ожидали по-разному. Дуняша, возбуждённая невероятными событиями, свидетельницей которых ей посчастливилось стать, — нетерпеливо, чуть приоткрыв рот. Казалось, вцепится сейчас в руку и начнёт трясти: «Скажи скорее! Мо́чи нет ждать!». А вот Ружена и ветеран одинаково настороженно. «Стрекозка» стала их домом. Соглашусь я стать Хранительницей Степи, уеду в каганат к… хм… к отцу — что станет с ними?

Не стала томить друзей долгим ожиданием ответа.

— Халаты шить буду, — недоумевая от моей приземлённости, озвучила Дуняша ответ с лёгкой обидой в голосе.

Мне тут такое невиданное приключение обещают, а я… Эх, я!

Зато Ружена с Мезиславом облегчённо выдохнули, переглянулись, ободряюще кивнули друг другу. Похоже, тревога сблизила этих совершенно разных людей. Они и так не враждовали, а теперь, наверное, подружатся.

От Осея халатами отмахнуться не могла. Поэтому обняла его, чмокнула в щёку и пообещала:

— Дед, я тебя одного не оставлю. Может быть, Метин-каган и отец мне, пусть так. Но самый родной человек для меня в этом мире — ты.

Пусть со стороны казалось, что ничего не изменилось, но жизнь с ног на голову перевернулась. Ещё и Ружена с сотником взялись обучать меня тюркскому.

— Ну и пусть сказать не можешь, — увещевала упрямая девушка, — но понимание-то тебе не повредит.

Сопротивляться было бесполезно. В повседневном общении со мной они попросту перешли на язык моих этнических предков. Что бы я ни делала, к чему бы ни прикасалась, один из моих учителей стоял за спиной и зудел назойливой мухой, называя на тюркском вещи, цвета, существительные, прилагательные, глаголы и числительные.

Должна была признать, что метод их оказался действенным. Тут, наверное, ещё и память тела свою роль сыграла, но через неделю я легко понимала простые предложения, с которыми ко мне обращались наставники.

Конечно же, все мастерицы, не занятые на заказах, шили халаты. От яркости ткани пестрело в глазах, от разнообразия моделей голова шла кругом. Простёжку делали прямой, диагональной, фигурной, комбинированной. Отделку из контрастных оборок, кружев, меха и вышивки. Фасоны предлагали свободные, приталенные, в пол и до середины бедра. Ни одного повторения, каждое изделие уникально.

Халаты мы шили трёхслойными. Но в отличие от подлинной одежды степняков, слой шерсти между нарядным верхним из шёлка или атласа и нижним из самого нежного льна, был очень тонким, почти невесомым. До меня в этом мире и в это время таких вещей не было.

Мастерицы, несмотря на трудоёмкость изготовления, любовались каждой законченной вещью и попросили разрешения сшить нечто похожее для своих близких. Позволила, конечно, но с условием, чтобы их изделия увидели свет не раньше, чем мы начнём продавать халаты в «Стрекозке».

Если бы не дед, заходивший за мной в конце дня, я бы работала круглые сутки. Всё, что угодно, лишь бы не думать о том, как найти выход в ситуации, в которой выхода нет.

Понимая, что от участи Хранительницы Степи не отвертеться, оставить деда одного в пустом доме тоже не могу. Тащить старика с собой, лишив привычного комфорта — бесчеловечно. Может быть, он, гонимый любопытством исследователя, и поедет, но вряд ли выдержит дальнюю дорогу и неустроенность кочевой жизни.

На одной чаше весов жизнь и благополучие многих тысяч человек, на другой — здоровье человека, который, презрев условности и правила Академии, принял в семью бездомную немую девочку. Выбор без выбора. Каким бы делом ни занималась, отвлечься от бесконечных мыслей, как решить задачу, в которой нет правильного ответа, не могла.

Ураган, именуемый Мирославой, в салон ворвался неожиданно.

— Дашенька, я соскучилась! Но ты даже представить не можешь, какое это бедствие, когда у ребёнка режутся зубки! Акамир постоянно капризничает и на секунду не отпускает от себя. Сын не желает оставаться ни с няньками, ни с кормилицами. Спасибо свекровушке, отпустила на часик проветриться. Показывай, что у тебя нового, — тараторила приятельница, одновременно успевая раскланяться с Мезиславом Ждановичем, улыбнуться Ружене и кивнуть визажисткам, выглянувшим из своей комнаты на неожиданный гам в салоне. Вдруг остановилась и руками всплеснула: — Даша, ты ужасно выглядишь. Много работаешь?

Киваю.

— Что за необходимость? Деньги нужны? Нет? Почему тогда?

Пожала плечами.

— Так правда то, что тебя в степь вернуть хотят?

Киваю.

Княгинюшка не глядя опускается на первый попавшийся стул, словно разом силы кончились. И стало понятно, что шумная бравада напускная и молодая женщина искренне переживает о моей судьбе.

— Поедешь? — участливо спрашивает приятельница, стараясь заглянуть мне в глаза.

Киваю со вздохом. Куда денусь…

— А как же Осей Глебович?

Не удержалась. Отвернулась, чтобы слёзы скрыть от боли мучающего меня вопроса. Мирослава обняла за плечи, погладила по спине и вдруг оттолкнула слегка.

— Даша, я всё придумала! Мы его к себе заберём.

Мои брови от удивления вскинулись, а слёзы мгновенно высохли. Как заберут? Дед не кот, чтобы его в корзинке из одного дома в другой перенести. Упрямство мэтра в Академии стало нарицательным. Не пойдёт он к чужим.

— Ты не поняла! — всегда удивлялась умению приятельницы понимать мою мимику. Твёрдо уверена, что мысли не читает, но как-то чувствует мои эмоции. — Мы его не приживалом возьмём. Я… нет, Рознег его учителем к нам пригласит. Для меня. Давно собирались. Матушка считала, что невместно молодой боярышне над книгами чахнуть. Писать мало-мальски умею, счёт знаю, и этого достаточно. А как беседы куртуазные вести? Как изящно осаживать завистниц злоязычных? О чём буду разговаривать с Акамиром, как подрастёт? Учиться просто необходимо! — каблучок элегантной туфельки стукнул об пол, подчёркивая серьёзность заявления. — То, что Осей Глебович в Академии преподаёт, добавит весу в глазах моей родни. А то, что украшен сединой и морщинами, успокоит мужа. Решено! — и ещё раз каблучок впечатался в пол салона. А потом уже мягче: — Ты согласна, Даша?

Киваю. Учиться необходимо всегда, какой бы повод для этого ни был. Согласна и с тем, что решение Мирослава интересное предложила. Дело за малым — понравится ли такой вариант деду. «Пусть Рознег пригласит его до моего отъезда», — вывожу свою просьбу на досочке.

— Сегодня же упрошу мужа, — обещает приятельница. — А теперь покажи, что ты нового нашила. Я бы хоть весь день с тобой проговорила, но домой пора. Сын ждёт.

Халаты привели княгиню в восторг. Она гладила яркую ткань верхнего слоя, одобряла отделку и тёплую лёгкость уютной вещи. Перемерила штук пять или шесть, но никак не могла сделать выбор.

— Даша, ну скажи, какой лучше? С оборками или с кружевами? Здиславе Красимировне я с мехом возьму, а себе какой? — страдала Мирослава, а потом, приняв решение, бесшабашно махнула рукой. — Оба беру!

Глава 5

Шпиль, венчающий высокую крышу центрального храма, ярко вспыхнул, отражая первые солнечные лучи, и люди, окружившие наш небольшой караван, как-то разом отступили. Пора. Традиция такая в Светлобожске — трогаться в путь на утренней заре. Подумать не могла, что столько желающих проводить соберётся.

Два дня назад во дворце устроили большой приём по случаю отбытия посольства, где со мной попрощались самые родовитые заказчицы. Благодарили за наряды, говорили добрые напутствия, дарили всякие полезные мелочи, что могли пригодиться как в пути, так и на новом месте. Просили скорее вернуться.

Вчера утром в «Стрекозке» собрались все работники мастерской, поставщики, Катя с мужем. Желали мне лёгкого пути, обещали, что будут скучать. Опытные купцы, не раз ходившие с обозом за товарами, давали дельные советы, как вести себя в дороге, чтобы доехать до места живой и здоровой. Женщины обнимали, плакали, совали в руки корзины с припасами. И опять просили поскорее вернуться.