Подготовка смены

— А что? В принципе — идея как идея, — прикинул я, — У нашего самого большого друга и союзника, чтоб ему ни дна, ни покрышки, на этот сезон вторая кампания войны с Персеем приходится. Авл Гостилий Манцин сменит Красса в Греции, но тоже там особых успехов не добьётся, а через год его сменит там Квинт Марций Филипп. Ситуёвину он там улучшит, но кардинального перелома в ходе войны тоже не добьётся. А через два года его там сменит Луций Эмилий Павел, который и завершит войну. Через три года он же, уже в качестве проконсула, будет с комиссией от сената решать судьбу Македонии и устраивать дела в Греции, в том числе проводить репрессии в Эпире. И ты, Волний, к тому времени должен будешь быть уже при его окружении. Я вот думаю, к весне ли того года тебя туда направить или раньше, к осени предыдущего, сразу же по окончании войны.

— Чтобы поучаствовать в путешествии консула и его свиты по Греции? — въехал мой наследник, — Логично, жизнь в Греции дорогая, а у Луция Эмилия Павла мародёрство не в почёте, так что многие в его свите осенью поиздержатся и будут на мели.

— И в чём смысл? — поинтересовался Спурий.

— Там молодой Метелл будет наверняка в числе севших на мель, и тут вдруг я нарисуюсь, в деньгах не стеснённый, ну и вызволю его из крайне неловкого положения, — пояснил ему Волний, — И не одного только его, а ещё пару-тройку человек, малоденежных, зато способных помочь мне порешать на следующий год наши вопросы в Эпире и к тому времени уже много чем мне обязанных.

— Да, скорее всего, так и сделаем, — заключил я, — Короче, Спурий, не позже, чем через три года, а скорее, через два с половиной, освободится должность префекта Восьмой когорты Первого Канарского. Это тебе не занюханная вспомогательная, а уже линейная в первом из наших легионов, перевооружённом и переобученном на наш новый лад. Хватит тебе этого срока, чтобы хорошо освоиться на полевой центурии и подготовиться принять у Волния командование когортой?

— Ну, военную-то операцию мы ведь раньше завершим, — прикинул тот, — Тогда, значит, и боевой опыт уже будет, и опыт наведения порядка после войны. Взаимодействие же с легионом у меня там будет?

— Обязательное и постоянное, — заверил я его, — Прикрепления именно к когорте Волния именно вашей вспомогательной я тебе, сам понимаешь, обещать не могу. У нас на операцию целый веер планов по обстановке, которую заранее не предусмотришь. Гуанчи свои планы будут иметь, с нашими не согласованные, — молодёжь рассмеялась, — Но один хрен с какой-то из легионных когорт ты будешь плотно общаться всё время, в том числе и с Восьмой по обстановке, а после операции, когда обстановка устаканится, будет проще и на постоянной основе вас состыковать. И тебя когорта будет знать, и ты её, а главное, уже и послужной список будешь иметь солидный — настоящий, без дураков. Блатным сынком тебя считать не перестанут, с этим смирись сразу, но если ты в центурии правильно себя поведёшь и нормальным отцом-командиром себя покажешь, а не долбодятлом, в когорте об этом будут знать и оценят по достоинству, можешь не сомневаться. Между солдатами, сам понимаешь, связь тоже регулярная, и всё начальство, своё и чужое, все бойцы знают, как облупленное. Волния тоже знали в когорте задолго до его назначения — перевооружал её и переобучал вместе с её прежним префектом. Тоже ведь блатной, тоже не просто так, но — уже хорошо знакомый и свой блатной. Вот примерно таким же манером мы и тебя с когортой заранее познакомим. Контингент — сам понимаешь, серьёзный, опытный и цену себе знающий, и реальный авторитет у таких наработать нелегко, ну так и у тебя будут и время, и возможности зарекомендовать себя.

— Но военная-то кампания, надеюсь, не затянется на все эти два или три года? — встревожилась супружница Спурия, — Осенью можно будет и мне уже туда приехать?

— Гарантировать я не могу ничего. Весь архипелаг мы, естественно, завоёвывать в один присест не собираемся. Даже не весь остров Пальма. Там четыре племени. В самом идеале мы воюем с восточным для захвата наиболее удобного места под нашу колонию в союзе с западным племенем и при нейтралитете северного и внутреннего. Если так оно на деле и выйдет, то конечно, управимся за лето, и осенью уже будет основываться колония, а с дикарями установится мир. Но в самом худшем случае — к счастью, маловероятном — северное и внутреннее племена вступаются за восточное, и тогда мы воюем против трёх племён в союзе с одним племенем. Очень не хотелось бы, конечно. В открытых боях наши войска их сделают без особого труда, но длительной партизанщины тогда избежать вряд ли удастся, а это ведь головная боль будет ещё та. Основать колонию и жить спокойно в пределах укреплённого периметра это не помешает, но вокруг будет очень неспокойно, и придётся то и дело проводить антипартизанские операции.

— А в случае средней паршивости противника поддержит какое-то одно племя?

— И такой вариант, к сожалению, вполне вероятен. Если нейтральные племена, увидев задействованные нами силы, сообразят, что мы намерены покорить все их племена по одному, какое-то из них, наиболее готовое к войне, может поддержать противника. Мы разметелим, конечно, и два племени, но будет труднее и времени займёт больше. Какое-то время будет и партизанщина, которую не удастся задавить сразу везде.

— А почему ты тогда считаешь маловероятным случай объединения против нас всех трёх племён? Ведь если дело, как ты сам говоришь, в боязни быть завоёванными по одному, то разве решение выступить вместе не напрашивается само собой?

— Естественно, именно так они и подумают, но выступить все вместе не успеют. Пока свяжутся, пока договорятся, пока изготовится к войне самое не готовое к ней из этих двух племён, наш Первый Канарский уже разделается с восточным племенем до полной потери им боеспособности, и это постудит пыл желающих выступить на его стороне. Тем более, что пока сами военных действий не начали, мир с их стороны не нарушен, и можно ещё отыграть назад, чтобы не попасть под раздачу сразу же следующими. Мы для того и задействуем в операции такие силы, чтобы ни у кого такого самоубийственного желания не возникло. Так-то там и половины этих сил вполне хватило бы, но тогда нейтралы могут понадеяться на то, что все вместе задавят наших массой, и расправу придётся устраивать масштабнее и кровавее. А кому и зачем это нужно? Пусть лучше сразу увидят, что шансов отбиться у них нет ни единого, и не гибнут почём зря.

— Острова богаты драконовым деревом?

— Да, гораздо богаче Горгад. Они вообще хорошо увлажнены, если не считать двух самых восточных. Очень зелёные, самые лучшие из Горгад ни в какое сравнение с ними не идут. Я бы сказал, как Мадейра, только больше. Там и пшеница с ячменем ещё растут и вызревают нормально, и этим Канары особенно ценны для наших крестьян, но там же прекрасно растёт и всё, что мы выращиваем на Горгадах, и плантации на них уж всяко продуктивнее окажутся, чем горгадские. Но эта же зелень островов затруднит нам борьбу с партизанщиной, если гуанчи решатся на неё. У них ведь даже бабы многие в их межплеменных войнах участвуют. Ты не общалась ещё с двумя канарскими девчонками у "гречанок"? Обе как раз из таких семей с этими гуанчскими амазонками.

— Ну, я наслышана, досточтимый, но думала, что сильно преувеличивают.

— Подтверждают и наши купцы, так что если и преувеличено, то не сильно. Вот таких особенно жаль будет убивать, но ведь придётся же. На войне ведь — как на войне, и не ты, так тебя. Поэтому и важно в первом же боевом столкновении продемонстрировать как можно нагляднее наше подавляющее превосходство, против которого бесполезен весь их героизм. Тогда, глядишь, и убивать придётся многократно меньше.