Подготовка смены

— Но самый идеальный вариант, как я понял, ранний миоцен?

— Да, в этом случае наши потомки выигрывают целых двадцать миллионов лет, а условия жизни на шарике уже не настолько отличаются от привычных нам нынешних, чтобы быть труднопереносимыми. Ну, не застанут там наши колонисты какой-то нужной им живности, так современную же туда прихватят, уже одомашненную. Главное для них — это ведь жизненное пространство с подходящими жизненными условиями и достаточный запас времени. Если это найдётся, то остальное так или иначе приложится.

— А эта совиная дыра на Кубе точно только в плейстоцен может вести?

— Может даже вообще уже в голоцен, но до заселения Кубы предками сибонеев. А старше плейстоцена костей этой бегающей совы не найдено, так что не может эта дыра вести во времена до него. На дыру в миоцен может навести только заведомо миоценовая живность, в нём и вымершая. Строго говоря, даже мегалодон миоцена нам не гарантирует, поскольку пережил и его, и плиоцен. Тем более, что для нас интереснее сухопутные дыры по соображениям логистики. Кстати, их и обнаруживать легче, поскольку население знает о периодическом появлении единичных экземпляров нетипичной для страны живности и может о ней рассказать, а наши зоологи, проанализировав экологию местности и сравнив описываемую живность с известными из палеонтологии видами, определят вероятность наличия дыры и времена, в которые она ведёт. На миоцен, например, укажут гиенодоны. Это уж точно не моложе пятнадцати миллионов лет, но вряд ли старше двадцати четырёх. Тот гигантский, который охотился на хоботных в Африке, раскопан только в восточной её части и в Мавритании мог не обитать, но похожие на него виды помельче наверняка были и там. А подвижность у гиенодона гораздо худшая, чем у современных хищников, что его и сгубило. То бишь, если небольшой гиенодон попадает в наше время, то за современной дичью ему не угнаться, и охотиться он сможет только на домашний скот или на людей, на чём и быстро спалится. И в Мавритании нашим явно есть смысл порасспрашивать мавров, а южнее их — черномазых.

— Или бесследные пропажи людей и скота в одной и той же местности, которым обычное расследование не нашло объяснения, — прикинул Спурий, — И хотя в большинстве случаев более тщательное расследование наверняка найдёт какие-то вполне традиционные криминальные причины, какая-то небольшая часть может привести и к дырам. Особенно, если место имеет дурную славу гиблого, в котором запросто можно пропасть без вести.

— И это тоже, конечно. Но в случаях пропаж, даже придя к выводу о дыре, мы не будем знать, куда она ведёт, а вот миоценовая живность — явный признак дыры в миоцен.

— Млять, интереснейшие возможности намечаются, а заняться ими некогда! — от досады наследник Фабриция шлёпнул ладонью по колену, — Да ещё и отец хрен отпустит! Просился на Капщину послужить, хрен отпустил, просился в Тарквинею, хрен отпустил, направил к почтенному Хренио на обучение, так после него опять к себе забрал. Хотел с вами по Луже проехаться, так опять хрен отпустил! Спасибо хоть, сейчас направил сюда готовиться к Канарской операции и участвовать в ней, а то бы и её пропустил! Так ведь и готовиться-то толком не дают! Назначения даже не получил, одни эти светские приёмы!

— Ужас какой-то! — подхватила его супружница, — С нашими ведь девками что в Корпусе, что с "гречанками" — о нормальных интересных вещах говорим. Даже в школе с мелюзгой из старших классов есть чего интересного обсудить. На крыле этом летающем покатались — здорово! На полигоне со Спурием из пулеиёта построчили — выпускной курс вспомнила. Но эти приёмы — просто тягомотина! Спурий-то с генерал-гауляйтеровскими чиновными мужиками ещё хоть о чём-то дельном поговорить может, а каково мне с этими ихними кошёлками? С одними же нашими не будешь говорить, эти обидятся, а при них — только о тех банальностях говорим, которые их птичьим мозгам понятны. Входим мы — и всем надо попялиться, во что я одета, и какие на мне побрякушки, а все вопросы — что за ткань, почём она в Оссонобе, почём новое кольцо или браслет, и как их заказать. Ну и тут же, конечно, что в этот год в Оссонобе в моде, и что ожидается в моде на следующий год. Наши об этом вашем курсе интересные вещи рассказывают, а тут — тоска же смертная! И ведь не отвертишься же! Для меня никакого назначения нельзя придумать?

— В смысле, назначения? — я не въехал, чего она хочет.

— Ну, чтобы это службой считалось, которая важнее всей этой тягомотины с их кошёлками. Ну, типа мобилизации по причине готовящейся войны, что ли? Я бы лучше на радиостанции отдежурила, за кого-нибудь из девок-юнкерш в Корпусе в наряд заступила или в школе кого из учителей подменила, чем от тоски на этих приёмах помирать. А то и на твоей мануфактуре, досточтимый, практику бы вспомнила, с бывшим наставником бы поболтала, да и просто с твоими рабочими — и то интереснее, чем с этими табуретками.

— Гм… Ну, в разовом порядке — почему бы и нет? Даже пару-тройку раз можно. Спурий, твой отец же мог поручить тебе и мои предприятия заодно проинспектировать?

— А, точно, вылетело из башки, был разговор! — хитро ухмыльнулся тот.

— И без меня фиг ты один с этим справишься, — заверила его супружница, и мы все рассмеялись, — Но это ведь только на пару-тройку раз? Я, конечно, буду благодарна и за это, хоть какое-то спасение, но нельзя ли чего-нибудь более постоянного?

— Ну, подумаем и над этим, когда определимся с назначением для Спурия.

— Небось, при штабе легата синекуру какую-нибудь мне придумываете? — он аж фыркнул, — Мне полевой опыт нужен, досточтимый. Центурию какую-нибудь, хоть самую завалящую, но чтобы реально участвовала в деле.

— Ну, так уж прямо и центурию? Подумаем с генерал-гауляйтером — может, ещё пара вспомогательных когорт не помешает, а на них как раз понадобятся префекты.

— Только не это! — наследник Фабриция схватился за башку почти в точности, как и мой в своё время, — Отец разве не писал тебе насчёт именно центурии?

— Ну, мы решили, что досточтимый Фабриций как человек тактичный просто скромничает. Тебе отца со временем сменить предстоит и всех нас возглавить, а ты уже который год в центурионах ходишь? Надо же и расти когда-то.

— Спурий, я тоже не был рад, и это в натуре нелегко, — сказал ему Волний, — Но сцепил ведь зубы и тяну. Поможем и поддержим, если что.

— Да не готов я, Волний, абсолютно не готов. Вы-то с ребятами пять лет на Кубе центуриями командовали, наверняка и префекта когорты не по разу замещали, ты ещё и в боевой операции поучаствовал — настоящие центурионы без балды. А какой центурион из меня? Сразу после стажировки и производства в чин отец меня к себе забрал. Ну, пару раз на такие же стажировки ещё посылал, но хрен ли это за опыт по сравнению с вашим? Ага, центурион называется! Дайте реально центурией порулить и на ней в деле хоть какого-то опыта набраться. Я сам отца попросил, чтобы ничего больше центурии, да и сам ведь он всё это прекрасно понимает.

— Папа, а может, на сводный юнкерский манипул его? — предложил Волний, — Битора на когорту, а Спурия вместо него. Время есть, успеем подтянуть. И контингент наш, попроще с ними будет, и попрестижнее центурии.

— Так тогда это тоже синекура получается, как и при штабе, — заметил Спурий, — Один же хрен в резерве будут наверняка.

— Ну, не скажи. Там и артиллерийские батареи, и пулемётные подразделения — в деле юнкера будут однозначно.

— Благодарю, но всё-таки — не то. Солдатню мне дайте самую обычную, а опыт с нашими — один хрен тепличный получается, я же сам это понимаю, и все будут понимать. Центурию — не линейную легионную, так вспомогательную, на какую назначат, но чтобы самая обычная. Дайте хотя бы центурионом настоящим для начала стать, а не ряженым. А рост — ты же, Волний не всё время на своей когорте пробудешь? Пойдёшь на перевод или на повышение, а я, если буду готов — как раз тебя на ней и сменю. Отца бы ещё убедить, а то ведь опять к себе забрать захочет…