Подготовка смены

— На большой высоте холодно, — пояснил я ей, — В горах зимой и ночью бывает холоднее, чем на берегу моря не только оттого, что над сушей воздух холоднее, чем над морем, но и из-за высоты. Пересечь океан за считанные дни — это, конечно, входит в наши планы, но мёрзнуть-то при этом зачем? Или, допустим, птица какая-нибудь сдуру влетит — с неё ведь станется при её птичьих мозгах. Так это для пассажиров развлечение, которым делать в полёте нечего, а для лётного экипажа это беспокойство, отвлекающее от сложной и ответственной работы, в которой ошибка весьма чревата. Если дирижабль не упадёт при отказе мотора, как упал бы самолёт, это не значит, что его экипаж может расслабиться и считать чаек за бортом. Тем более — гоняться за проникшей на борт, покуда она дырку не проклевала в чём-нибудь не том. Любой полёт сложен и опасен, и чем меньше происходит нештатных случаев, тем лучше для всех его участников.

— Ну, от одной-то несчастной чайки, наверное, больших бед не будет? — спросил ейный супружник.

— Так ведь смотря от какой. И мелкая-то, если в темячко клюнет, так клюнутому мало вряд ли покажется, — слушатели рассмеялись, — А если альбатрос или фрегат? Дырку в баллонете вряд ли проклюют, до него ещё добраться надо, но внешнюю оболочку могут повредить запросто, а это же не только аэродинамика, это и защита тех же баллонетов. От перегрева, например, не говоря уже о прямых солнечных лучах, которых резина не любит.

— С одной маленькой дыркой дирижабль ведь не упадёт?

— Он и со многими не упадёт. У тех же фрицев при налёте на Лондон зенитная шрапнель понаделала дырок в четырёх штуках, так они преодолели пролив и пытались до Германии дотянуть. Дотянуть не дотянули, сели на вынужденную во Франции, тоже для них враждебной, и конечно, попали в плен, но хотя бы уцелели. Цеппелин — штука очень живучая, если опасность пожара исключить. Но одно дело вынужденная на твёрдой земле, а другое — посреди океана. Есть же всё-таки разница? Ну, от обледенения оболочки ещё страдали и теряли машины, но это для нашей климатической зоны малоактуально.

— А говорят ещё, будто бы у вас тут полёты жуков ещё изучают. С дирижаблями как-то связано или аппарат в виде жука — это отдельно?

— Ну, не аппарат в виде жука, да и вообще о летательном аппарате говорить ещё слишком рано, поскольку исследования только в самой начальной стадии. Но — да, полёт крупных жуков тоже представляет для нас интерес, и мы изучаем его механизм. В нашем мире считалось, что элементарная аэродинамика крупному и массивному жуку летать не позволяет, и поскольку он об этом не в курсе и всё-таки летает, должны быть и какие-то тонкости, позволяющие ему обойти этот запрет. Это характерно для всех крупных жуков, и если мы разберёмся в тонкостях их способности летать, это может дать нам ещё один принцип перемещений в воздухе, а возможно, когда-нибудь в светлом будущем, и целый класс летательных аппаратов, использующих этот принцип.

— Антигравитация?

— Не в строгом узком смысле. Вряд ли мы найдём у жуков механизм разворота или хотя бы экранирования силы тяжести. Но в широком смысле, если антигравитацией мы обзовём любую преодолевающую её подъёмную силу, не известную нам ранее, тогда — да, условно можно говорить о возможном наличии какой-то антигравитационной силы и у крупных жуков. В их случае это, возможно, электростатическое взаимодействие их поля с полем земли и с атмосферным электричеством. Но кроме того, отдельный интерес для нас представляют те виды крупных жуков, самцы которых имеют большие и увесистые для их размеров наросты в передней части тела, которые должны бы влиять, но то ли не влияют, то ли почти не влияют на их баланс в полёте. Например, тот же известный нам жук-олень, у самца которого и сама башка многократно массивнее и наверняка тяжелее, чем у самки, и эти его гипертрофированные челюсти, которые мы и называем рогами. По сравнению с самкой это весьма немалый лишний вес.

— Так ведь самец же крупнее и сильнее самки. Что ему этот лишний вес?

— Это пока он не взлетел, и у него под лапами есть жёсткая опора. Но в полёте не на что опереться, и много ли ему толку от его силы? И по идее, лишняя тяжесть спереди должна работать на его опрокидывание вперёд. Можно было бы предположить, что сама его поза в полёте, почти вертикальная, нужна для компенсации этого опрокидывающего момента, если бы в точно такой же почти вертикальной позе не летала и самка. Ей-то что такой позой компенсировать? Но ведь факты-то — налицо. Получается ведь что? Хоть есть на башке жука эти увесистые для него наросты, хоть их нет, поза его полёта одинаковая, а значит, и баланс в полёте одинаковый. А как такое может быть с точки зрения привычной нам с вами физики? И разве не логично предположить, что есть какие-то неизвестные нам тонкости, которые полностью или по большей части компенсируют самцу жука этот вес, а значит, и опрокидывающий момент? Возможно, это и тот же механизм, обеспечивающий жуку полёт в целом, но в башке самца реализованный немного иначе, и тогда мы имеем две его разновидности, на которых изучать эффект будет легче, чем на одной. Но вполне возможно, что это и отдельный эффект, с общим эффектом полёта не связанный, и тогда у нас есть ещё одно направление для перспективных исследований. С этой точки зрения для нас жук-олень и подобные ему жуки представляют особый интерес.

— Если это окажется отдельный эффект, он будет чем-то лучше общего для всех жуков? Ну, в смысле использования для летательных аппаратов.

— Об этом говорить ещё слишком рано. Только будущее покажет, правы мы или нет. Возможно, это вообще пустышка, а возможно, эффект и выявится, и нам даже удастся использовать его для чего-то, но не удастся для полётов. Пока всё это покрыто мраком.

— Это я понял, досточтимый. Но как-то ведь ты представляешь себе идеальный вариант, который, если он окажется верен, даст новый принцип полёта?

— Ну, если пофантазировать, то в хитиновых стенках башки и рогов жука-оленя — естественно, речь о самце — могут оказаться микропоры какой-то особо хитрой формы, которые дают какую-то подъёмную силу сами по себе при их расположении так, как они расположены во время полёта жука. Эдакий эффект геометрической формы. По аналогии с собирающей линзой, например. Она же не создаёт того тепла, которым мы поджигаем с её помощью что-нибудь, способное гореть, но фокусирует в точку халявное для нас тепло солнечных лучей за счёт своей геометрической формы. Может статься, какой-то силовой эффект проявится у полостей какой-то неизвестной нам формы. Если мы найдём такую у жука, исследуем её свойства и сумеем её воспроизвести доступными нам технологиями, то что мы тогда получим? Халявную силу. Её может и не хватить для отрыва аппарата от земли, но хватить для вращения лопастей ротора, и тогда мы получим на этом принципе привод наземного халявного электрогенератора, не требующий ни топлива, ни водяного колеса, ни ветряка. Или, допустим, силовые панели, которые при их повороте дадут тягу вперёд для лёгкой тележки или велосипеда, а развёрнутые вверх, никуда его не тянут, а только компенсируют часть его веса.

— А если хватит и на отрыв от земли?

— Дайте боги, чтобы нам настолько повезло. Тогда это был бы самый идеальный вариант. Если панель с такими полостями будет способна поднять в воздух саму себя, их же можно будет наделать много и собрать из них подъёмнве блоки, аналогичные газовым баллонетам дирижабля, но не требующие ни газа, ни герметичности. А другие панели на поворотных лопастях обеспечат движение и управление в полёте. Аналог дирижабля, но на другом принципе, имеющий все его достоинства, но избавленный от его недостатков…