Страница 23 из 78
Прежде чем Жигалова снова пришла в ярость, Полина продвинулась к ней ближе, взяла за руку и мягко сказала:
— Ирина, позвольте еще раз выразить сочувствие вашей утрате. Я вас отлично понимаю, очень тяжело чувствовать себя преданной и обманутой, ведь это почти та же самая ситуация, которая случилась у вас в детстве, когда ваш отец ушел к другой женщине и оставил семью. Вы тогда были еще совсем маленькой.
Вот теперь ей удалось поддеть рыбку на крючок. Жигалова изумленно посмотрела на нашу помощницу и спросила:
— Да, все верно, откуда вы узнали об этом?
Откуда, откуда, даже если от верблюда, я ведь тоже видел, что на комоде в гостиной стоят семейные фотографии, когда проходил в кухню. И на всех них изображена маленькая девочка с матерью, и только с ней, а с отцом нет. Так что нетрудно догадаться о том, что Жигалова выросла в неполной семье.
— Мне подсказали ваши близкие, они ведь все равно находятся близко к нам, даже если и ушли в другой мир, — благожелательно сказала Сапфирова. Подобралась еще ближе, погладила вдову по плечу. — Крепитесь, Ирина, ваша мать желает вам сейчас добра и хочет, чтобы вы справились с этой тяжелой ситуацией, также, как справилась она.
О, вот здесь она угодила в самый центр мишени. Видимо, воспоминания Жигаловой о матери явились мощным крючком, который потянул за собой целый пласт воспоминаний женщины о трудном детстве, проведенном без отца. Она опустила голову и закрыла лицо руками, стараясь удержаться от слез.
Надолго замолчала.
— Да, Миша часто изменял мне, — сказала Жигалова через пару минут, справившись с волнением. — Я даже не знаю, как так получилось. Все произошло точно также, как с моей матерью. Наш отец, по ее словам, тоже был ей неверен, а потом и вовсе ушел от нас, еще когда я была маленькая. Я все время подозревала Мишу в неверности и поэтому не хотела заводить с ним детей. Чтобы мой ребенок тоже не остался в моей ситуации, чтобы не рос без отца. Получается, я сделала правильно?
Не успела Сапфирова сказать и слова, как я вмешался:
— И последней каплей явилось то, что вы поймали мужа с поличным?
В этот раз Жигалоыа уже не стала швыряться чашками, нет, она просто посмотрела на меня испепеляющим взглядом и ответила:
— Да, это действительно так. Как-то я поехала в гостиницу в область, на конференцию в Выборг. Из номера, где жил Миша, вышла молодая женщина, развязной наружности, в короткой юбке, с распущенными волосами, вся зарумянившаяся, бесстыжая. Я даже не стала ничего выяснять, и так все понятно. Развернулась и ушла. А утром подала на развод.
Что и требовалось доказать. Я посмотрел на Сапфирову. Девушка ворковала со вдовой. Готовила из нее очередную жертву. И судя по всему, у нее это прекрасно получилось.
Ну, а нам можно было уходить отсюда. Судя по всему, мы выяснили все, что нужно было.
Правда, Аксаков не торопился. Да и Сапфирова тоже. Ладно, это дает мне повод взять еще одну печеньку.
— Вы знаете, кто мог бы убить вашего мужа? — спросил Аксаков, поглядев в свои записи. — Возможно, это как-то связано с его работой?
Жигалова пожала плечами и вытерла уголки глаз. Покачала головой.
— Нет, мне это неизвестно. Совсем неизвестно. Муж вообще не делился со мной проблемами по работе. С кем угодно, но только не со мной. Например, со своими шлюхами. Или с этим своим, помощником, с Кривошеевым.
Она задумалась. Поглядела в окно. Смахнула еще одну слезу.
— Хотя знаете, вполне возможно. У него на работе полно недоброжелателей было. Они его постоянно критиковали. Присылали письма с угрозами.
Ясно, тут мы опять уперлись в ту же стену. Теперь надо переговорить с помощником убитого. Наверняка он в курсе, кто там назван в докладе. Из тех, что проворачивает темные делишки в комитете охраны недр. Короче говоря, версия с убийством из-за служебной деятельности жертвы наверняка станет основной. Как пить дать.
Больше говорить не о чем. Мы с Аксаковым встали и распрощались с вдовой. А вот Сапфирова осталась на месте.
— Идите, мальчики, — сказала она. — А я еще пообщаюсь с Ириной.
Судя по слабой улыбке вдовы, она не возражала.
Мы вышли из квартиры и спустились вниз. Разговор с помощником назначили на завтра, а сейчас поехали в УВД. Надо было разобраться со всеми новостями. Со всеми внезапно нагрянувшими новостями.
Но в отделе меня ждали новые вести. Когда я вошел в кабинет, Белокрылова разговаривала с Тереховым. Увидев меня, она шагнула навстречу и сказала:
— Ян, только что сообщили, свидетели по делу Гуляева погибли. Оба. Вроде от несчастного случая.
Павел Ниткин поглядел в окно поезда. Ничего не видно. За окном, прикрытым светло-коричневой занавеской, сплошная темнота.
Завтра он будет в Ленинграде. В центре всесоюзной культуры. Там по вечерам уже светло. И даже в такое время отлично видно все вокруг.
Колеса мерно стучали по рельсам. Ехать еще десять часов. Ниткин огляделся и вздохнул.
Он сидел в купе поезда, следующего маршрутом Минск-Ленинград. Все вагоны были сплошь приятного, радующего глаз зеленого цвета, на межоконных проемах нарисован орден «Золотая Звезда», а под окнами желтая надпись «Минск». Длина поезда двадцать два вагона.
Ниткину надоело глядеть на темноту за окном, он перевел взгляд на попутчиков. Двое мужиков из совхоза «Алая заря», до самого последнего момента они болтали, рассказывали, как идут дела в сфере животноводства и жаловались, что удои постоянно падают ниже плановых. Потом почти одновременно замолчали, допили чай, сходили в уборную и легли спать. Сейчас они храпели, лежа на боку.
Свет в купе уже заглушили, Ниткин оставил гореть свой ночник. Потому что не хотел спать и как будто доказывал самому себе и окружающему миру, что его не уложить в постель еще, как минимум, с час.
Он обернулся, в очередной раз погладил твердый кожаный футляр. В футляре лежала скрипка, ручной работы, старинная и очень ценная.
Завтра у Ниткина концерт, будет выступать в Ленинградском Доме дружбы в составе симфонического оркестра, а потом и сольно, исполнит Моцарта и лирические композиции собственного творчества.
Ниткин с детства занимался скрипкой, освоил скрипку, учился в музыкальной школе, потом в Минской консерватории. Постепенно добрался до высот, до всесоюзной известности, несмотря на относительную молодость.
Футляр молча лежал на постели, скрипка внутри него отдыхала и готовилась к предстоящему концерту. Это непростая скрипка, подарок учителя, изделие ручной работы, создано известным мастером Николо Гальяно аж в 1769 году.