Страница 33 из 55
Глава 8. Дилемма паровоза
Фредерик Консум, или просто Фред, — единственный из команды Мейсера, с кем я хоть как-то сошёлся. Сам Мейсер подчёркнуто дистанцируется, зловещий слепец Теконис вызывает у меня мурашки по всему телу, Антонио не вылезает из своих гаджетов и производит впечатление частичного аутиста, генерал Корц не то на самом деле кирзовый до глубины мошонки, не то специально держит такой имидж. Есть ещё Джулиана Ерзе — дама симпатичная, но странноватая. Она посылает противоречивые сигналы — вроде бы даёт понять, что я ей в каком-то качестве интересен, но при этом хамит и ведёт себя откровенно стервозно. Возможно, дело в том, что она слишком загружена работой, постоянно бегая с бумажками и свирепо допрашивая советников Императора, которые идут к ней в кабинет с таким же оптимизмом, с каким шествовали бы на дыбу. Но преимущество абсолютизма в том, что распоряжения Перидора им приходится исполнять.
А вот Фред производит впечатление этакого хорошо пожившего, многое повидавшего и потому расслабленного плейбоя. Он валяется в своей комнате, бренчит на гитаре, травит байки, читает книги и отнюдь не пренебрегает дегустацией местных вин, в чём я ему составляю компанию вечерами, когда Катрин, утомлённая болезнью, забывается тяжёлым сном. Нагма остаётся с ней, валяясь рядом на кровати с планшетом, скетчбуком или книгой, а я иду к Фреду, пропустить стаканчик-другой содержимого богатейших императорских погребов.
Частенько к нам присоединяется Лирания, которая тоже предпочитает общество Фреда компании сослуживцев, которые то и дело пытаются за ней ухаживать. Зная её склонность к странным токсичным отношениям, я было напрягся, но оказалась, что они сошлись исключительно на музыкальной почве. Лирка тоже привезла с собой гитару, и они с Фредериком отлично играют дуэтом.
— У меня полно свободного времени, — смеется Фред, — но это сейчас. На первом этапе рулит Джулз, я подключусь на следующем. «Сначала этнос, потом технос», как говорят у нас в команде. Вот ты, Майк — он обращается ко мне либо по позывному: «What’s up, Doc?», либо вот так англизируя мое имя, — ты русский, так?
— Есть такое, — не спорю я.
— Значит, ты любишь читать фантастику, — делает он неожиданный вывод.
— С чего ты взял?
— Сколько встречал русских, все, во-первых, много читали, а во-вторых, любили фантастику.
— Я двадцать лет болтаюсь по разным мирам, зачем мне ещё какая-то фантастика? — смеюсь я.
— Но ты же знаешь, кто такие попаданцы? Time slip? Как минимум Марка Твена, ну? «A Co
— «Янки при дворе короля Артура»? Читал в детстве. Детали помню смутно, но понимаю, о чём ты. Там у него, вроде бы, велокавалерия была?
— Да, там много дурацких идей, но это же юмор, простим ему. Марк уловил главное — попаданчество не работает. Но он был оптимист и не представлял себе, насколько оно не работает, а главное — почему. Я по какой причине вспомнил старину Марка? Мы тут сейчас вроде того янки, да?
— Ну, что-то общее есть, да, — согласился я.
— Так вот, в чём ошибка Марка. Прямые технологические интервенции принципиально невозможны. Почему у Перидора, к примеру, нет железных дорог с паровозами?
— Потому что они не изобрели паровоз?
— А почему они не изобрели паровоз? Почему в нашем мире паровые машины появились только в конце девятнадцатого века, хотя опыты с паром описывал ещё Герон Александрийский?
— Не знаю. Почему?
— Потому что паровоз тут нафиг никому не нужен. Единичный примитивный паровоз можно склепать на коленке даже на здешнем уровне — они умеют катать железо, тянуть-паять трубы, есть примитивный токарный станок для поршней и сверлильный для цилиндров — пушки-то и ружья они делают. Но зачем им паровоз? Железнодорожное движение требует производства рельс, то есть выплавки стали в больших масштабах, прокатных станов, но не это главная проблема. Можно подсказать, где лежит железная руда. Антонио уже вычислил несколько перспективных мест аэромагнитосъёмкой, местные повезли туда наших геологов. Можно дать технологию плавки и проката, но это всё не сработает, Майк.
— Почему?
— Потому что им нечего по этой дороге возить. Нечего и некуда. У них нет столько товаров. А товаров у них нет не потому, что они не могут их произвести (хотя и не могут, конечно), а потому, что их некому покупать. Это большая аграрная страна, где крестьянство обеспечивает себя самостоятельно или с помощью местных ремесленников, потребности аристократии не создают масштабного спроса, большая часть производимого потребляется на местах, а значит, нет запроса на межрегиональную товарную логистику. Местную же гораздо выгоднее организовать гужевым транспортом.
— Ну да, — признал я, — звучит логично.
— Но и это ещё не всё, Док, — Фреду явно доставляет удовольствие меня просвещать, — масштабные инфраструктурные проекты с длительным сроком окупаемости, такие, как железная дорога, требуют значительных инвестиций. Их может сделать только коллаборация промышленного и банковского капиталов. Промышленного тут по очевидным причинам нет, а банковский слаб и представляет собой примитивную залогово-ростовщическую систему без инвестиционных механизмов. Так что железную дорогу тут ещё и некому строить. Поэтому, Майк, попаданец с чертежом паровоза не станет тут местным Дж. Пирпонтом Морганом. «Сначала этнос, потом технос». Сначала Джулиана, потом я!
— И что делает Джулиана?
— Она сейчас создаёт предпосылки для формирования внутреннего спроса. Это самый тяжёлый этап, потому что инерция покоя у аграрно-монархических этносов чудовищная. Поэтому не обижайся на нашу Джулз. Ты ей нравишься, но работа на первом месте.
— Нравлюсь? — удивился я.
— Как мужчина, я имею в виду, — смеётся Фред, — мы давно знакомы, я её хорошо знаю, ты — её типаж. Но учти, она та ещё фем-стервочка.
— Да я, вроде как, и не претендую…
— Да плевать ей, на что ты там претендуешь! Это же Джулз! Вот погоди, суета первых дней схлынет, ей понадобится разрядка…
— Ты же шутишь, да?
— Немного, — Фред ехидно ухмыляется. — Но предупредить тебя из гендерной солидарности был обязан.
— Спасибо. Но послушай, — решил блеснуть школьным курсом политэкономии я, — для внутреннего спроса нужен капитал. Для капитала — буржуазия. Получается, Джулиана готовит буржуазную революцию? Но если Перидора свергнут, то кто будет нашим заказчиком?
— Ох уж эти мне русские, — расхохотался Фред, — в личной жизни у вас непременно Тургенев, в обществе — Достоевский, а в экономике — Карл Маркс! Нет, Майк, в жопу революции. Они вредят бизнесу.
— Но как тогда?