Птицы

— Что? Снежная буря? При чем здесь она?

— Ты разве не слышал? Твой дед ведь сам говорил, что…

— Да, я слышал. Но мне кажется, что вы сказали о ней не просто так. «И снова эта снежная буря»…

Мистер Франки отвернулся и уставился на огонь, облизывающий дрова в камине. На лицо старика будто наползла мрачная тень.

— Этот дом… — сказал он голосом, от которого Финча пробрало. — Здесь творятся очень мерзкие вещи.

— Почему вы так думаете?

— Я не думаю… Я в этом уверен. — Старик резко повернулся к Финчу. — Тебе кажется, что это самый обычный дом, так ведь?

— Ну да… — недоуменно ответил мальчик.

— Только вот это не так.

— Не так?

— Хм… — Мистер Франки отставил чашку, сцепил пальцы и прищурился. — Как думаешь, что общего у всех квартир в этом доме?

Финч задумался. Что общего? Везде есть двери? В каждой на полу лежит ковер? Какой странный вопрос…

— Я не знаю, — вынужденно признал он.

— Конечно, не знаешь! — воскликнул мистер Франки. Он тяжело дышал, и в его взгляде промелькнуло что-то безумное. — Никто не знает, потому что не придает этому значения. Но если бы они задумались, у них волосы бы встали дыбом… даже у этой лысой Присциллы Поуп. А все дело в том… — Старик замолчал, будто бы поперхнувшись от избытка эмоций и волнения. — Общее у каждой квартиры в том, Финч, что в каждой из них кто-то пропал.

— Как это?

— Да. В каждой!

— Этого не может быть.

Мистер Франки откинулся на спинку кресла.

— Не может быть?! Что ж, ладно. Назови мне любого жильца из нашего дома, и я тебе скажу, кто из его близких пропал. Я это все очень долго изучал.

— Ум-м… — Финч задумался. — Хорошо. Мистер Си из семнадцатой квартиры.

— Пропала невеста, — тут же ответил старик. — Однажды вышла в лавку за нитками для вязания незадолго до снежной бури и не вернулась.

— Мистер Драммин из двадцатой квартиры.

— Пропал лучший друг и сценический компаньон мистер Комедиан. Они въехали сюда вместе — много лет о нем ни слуху, ни духу.

— Мистер Эдвинс из восьмой квартиры.

Финч полагал, что уж на это мистеру Франки нечего будет сказать, ведь все знают, что склочник Эдвинс живет один — кто выдержит его нескончаемое ворчание, но мистер Франки ответил незамедлительно:

— Жена. Хрыч Эдвинс говорит, что она переехала к сестре. Но я знаю, что они поссорились, она выбежала из квартиры и больше не вернулась. Притом, что из дома так и не вышла.

Мальчик втянулся в эту странную игру. С одной стороны, ему было очень страшно: с каждым новым ответом кажущаяся надуманной теория параноика мистера Франки становилась все менее надуманной и обретала пугающую плоть. Но с другой — в нем появился азарт: просто не могло так быть, чтобы старик был прав, ведь в доме двадцать одна квартира! Это что же, выходит, пропал двадцать один жилец?!

— Пронырливая миссис Чаттни? — спросил Финч.

— Сын Джейкоб, — ответил мистер Франки. — Мне удалось выяснить, что он был студентом и учился в Рривв в университете. Молодой и очень красивый джентльмен — настоящий сердцеед.

— Что такое сердцеед? — испуганно спросил Финч. — Он ел сердца?

— Можно и так сказать, — невесело усмехнулся мистер Франки. — Дамские. Откусывал по кусочку от каждого и приступал к следующему. Да не трясись ты так, я же образно. Я имею в виду любовные дела. Джейкоб Чаттни был полной противоположностью нашего горемычного мистера Си, о которого дамы вытирают свои туфельки.

— А, любовь, — поморщился Финч. Сын миссис Чаттни мгновенно стал для него скучным и неинтересным.

— Миссис Чатни, — продолжил старик, — души в нем не чаяла. И не смирилась с его исчезновением. Как думаешь, почему она шныряет по дому и вынюхивает? Считает, что он все еще где-то здесь…

И тут Финч поверил. Он почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Мальчику вдруг представились двери квартир в их доме, за которыми пусто. Представились тени жильцов, снующих по этажам, — все кого-то ищут, но не находят. И никогда не найдут.

Дальше задавать вопросы было бессмысленно. Финч сам дополнил теорию мистера Франки:

— У вдовы Лилли из второй квартиры умер муж, — сказал он. — Который, может, и не умер вовсе. У Арабеллы — папа пропал. А у меня…

Старик кивнул.

— Верно. И так со всеми в этом доме. Кто-то кого-то потерял.

— Даже Поупы? — удивился мальчик.

— С ними было труднее всего, — признался мистер Франки. — Они пытаются все выставить так, как будто их всегда было только двое. Но у них тоже был сын. Исчез из своей запертой комнаты посреди бушевавшей за окном снежной бури. Не представляю, как им удалось избавиться даже от намека на его существование.

— Но как так может быть, что в каждой квартире кто-то пропал?.. Это очень… жутко.

— Вот именно.

В гостиной повисла тишина, которую нарушали лишь тиканье настенных часов да треск пламени в камине. Жутко? Нет, это не просто жутко! Как вообще можно жить спокойно в этом доме, зная, что здесь такое творится?!

Финч вдруг поймал себя на мысли, что есть еще один жилец, о котором стоило бы узнать.

— А кто пропал у вас? — спросил он.

Мистер Франки недобро на него поглядел.

— А у меня никто, — сказал он с тревогой в голосе. — Никто, понимаешь? Поэтому я и не выхожу из квартиры. Я всегда тут жил один, и, кроме меня, здесь пропадать некому. Но я боюсь, что тоже когда-нибудь пропаду. Боюсь этого сильнее всего. И знаешь что? Я никому не дам себя куда-то утащить. Я скорее повешусь, чем допущу подобное.

Финч кивнул. Это многое объясняло. Поведение мистера Франки больше не казалось таким уж странным и безумным.

— Но почему люди пропадают? — спросил мальчик.

— Я так и не выяснил, — угрюмо сказал старик. — Мне удалось узнать только то, что у всех исчезновений есть лишь один общий знаменатель, кроме дома, конечно. И это — снежная буря. Все исчезновения происходили незадолго до, во время или сразу после снежной бури. Либо как-то с ними связаны.

— И поэтому вы думаете, что мой дедушка тоже не вернется? Потому что близится буря? Его исчезновение… такое же, как и в других случаях?

Мистер Франки лишь угрюмо пожал плечами.

Впрочем, Финча интересовало еще кое-что:

— Может быть, вы знаете, какое ко всему этому имеет отношение кто-то по имени Гелленкопф?

— Что? — Мистер Франки дернулся. Он явно не ожидал такое услышать.

— Гелленкопф, — повторил мальчик. — Человек в черном, который приходил к дедушке, говорил о нем.

— Кто тебе сказал? — дрожащим голосом спросил старик. Его скрюченные узловатые пальцы впились в подлокотники кресла и даже побелели от напряжения.

— Мистер Хэмм. Он слышал, как…

— Он ослышался, — сквозь зубы проговорил старик.

— Нет, — упрямо возразил Финч. — Он был уверен и…

— А я говорю, ослышался.

Мистер Франки поглядел на часы и поднялся на ноги.

— Что-то мы засиделись, — сказал он. — У меня полно дел, нужно кое-что вычитать в газетах, да и у тебя есть, чем заняться, полагаю.

Но Финч не собирался так просто сдаваться.

— Вы ведь знаете, кому принадлежит это имя, да? Почему вы не говорите? Гелленкопф. Кто это такой?

Мистера Франки вдруг словно подменили. Его руки затряслись, рот в ярости исказился, морщинистое лицо будто натянулось на череп.

— Вон! — закричал он. — Вон, я сказал!

— Но я…

— Вон! — Старик ткнул рукой в сторону двери. Казалось, он сейчас рухнет в обморок от ярости.

Финч вскочил с дивана, схватил свою пластинку и бросился прочь из квартиры мистера Франки.

— Я не знаю, кто такой Гелленкопф! — неслось ему вслед безумное и полное ужаса. — Я не знаю, кто такой Гелленкопф!

*

Пытаясь упорядочить мысли и загнать по спичечным коробкам в голове высунувшие свои уродливые носы страхи, Финч спустился на пятый этаж и увидел Арабеллу, неистово дергавшую цепочку звонка у его двери.

Девочка не могла понять, почему он ей не открывает. Услышав шаги за спиной, она обернулась.