Страница 58 из 157
— Поспите, ваше сиятельство. Минералка минералкой, а у организма тоже есть свой ресурс. Если есть возможность, нужно отдыхать и копить силы. Я пока что подежурю.
— Давайте два через два часа, — предложил я.
— Хорошо.
Мне не пришлось даже стараться заснуть. Едва голова коснулась мягкого подлокотника кушетки, как я провалился в сон. Почему-то всплыла сонная мысль о погибшем гардеробе — наверное, потому, что от меня все еще воняло гарью. Завтра, точнее, уже сегодня, сюда прибудет целая венская делегация, а тут такие красавцы в лохмотьях…
Утро началось… с кофе! И с завтрака. Хорошего балканского завтрака, а не с этой континентальной хрени в виде пары плевков на тарелке.
Наконец-то нормальное человеческое утро, блин.
Столыпин, спаситель мой, успел заказать еду в номер перед тем, как я его сменил. Поэтому к тому моменту, как я вышел из ванной, нагло экспроприировав один из халатов, уже знакомый мне служащий вкатил в номер тележку. Взяв со стола купюру, я дал ему чаевые.
— Желает ли господин, чтобы я сервировал завтрак на обеденном столе?
— Спасибо, не нужно.
Мы, русские варвары, едим прямо со сковородки. Особенно если эта сковородка чугунная, а на ней шкварчит яичница с колбасками.
На десять минут я выпал из реальности. И, соорудив себе бутерброд к кофе, наконец-то проснулся окончательно.
Альтанны дрыхли без задних ног, сон Столыпина был более чутким. Я двигался тихо и старался не шуметь, чтобы не потревожить атташе. На часах была половина восьмого, когда в наш номер тихо постучались.
Я активировал «Берегиню» и сосредоточил силу в руках. Черт его знает, кого там могло принести.
— Кто?
— Это Никита и Вера.
Я приоткрыл дверь и вышел к ним.
— Доброе утро, ваше сиятельство.
Вот чем меня не переставали восхищать секретари, так это тем, что были бодры и свежи в любое время дня и ночи. Понятия не имею, как им это удавалось. Стать личным помощником одаренного аристократа было мечтой многих умных ребят-простолюдинов.
Некоторые юные аристо нанимали себе штат уже в Аудиториуме — пользоваться цифровой техникой и другими благами мы не могли, только аналоговыми устройствами, да и то не всегда. Секретари становились нашими глазами, ушами и руками, нашими возможностями. Работа ответственная и требовала не только безоглядной верности, но еще и знания этикета, острого ума, находчивости. Оплачивалось это тоже по высшему разряду, поэтому конкурс на место всегда был высоким. Некоторые секретари служили аристократическим семьям поколениями.
— Доброе, — шепнул я и прикрыл за собой дверь. — Там все еще спят. Как вы? Удалось отдохнуть?
Глядя на Веру и Никиту, нельзя было сказать, что вчера им хорошо досталось. Умытые, причесанные, в тщательно вычищенной и заштопанной одежде. На девушке — легкий макияж. Они даже умудрились каким-то чудом постираться — воротники их рубашек сияли белизной.
— Нас прекрасно разместили, — улыбнулся Никита. — Большое спасибо, ваше сиятельство. Остальные уже спустились на завтрак. Нам выдали карточки для пользования всеми услугами отеля.
Что ж, моя благодарность консьержу. Нужно будет выразить ее в твердой валюте.
— Рад это слышать, — кивнул я. — С чем пожаловали?
— Мы подумали, что вам потребуется кое-что из одежды. Ведь вы с господином Столыпиным приняли на себя основной удар… Здесь рядом есть улица с магазинчиками. Если не возражаете, мы могли бы выбрать для вас что-нибудь подходящее на смену. Мы хотели согласовать траты с господином Столыпиным и получить чек…
— Разумеется, если вы не возражаете, ваше сиятельство, — добавил Никита. — Вере можно доверить это поручение. У нее хороший вкус.
Вера — отдельная песня. В отличие от Никиты, она была потомственной «секретаршей» и работала на род Бринских уже в третьем поколении. Правда, в Петрополе оказалась уже после того, как я выпустился из Аудиториума — прежде служила моей матери. Но после гибели родителей — к слову, тоже весьма загадочной — перешла ко мне по наследству вместе с особняками, землями и счетами в банке. И мне порой казалась, что Вера слегка стыдилась своего условно провинциального происхождения. А комплексы скрывала под идеальным внешним видом как под броней.
— Минуту.
Я вернулся в номер и отыскал чековую книжку. Быстро выписал сумму в пятьсот рублей — деньги, мягко говоря, немалые. Затем вышел к секретарям.
— Возьмите по два готовых костюма для меня и для Столыпина. Размеры знаете?
Вера хитро улыбнулась.
— У меня глаз — алмаз, ваше сиятельство. Подберу лучшее из готового. Хотя, конечно, лучше попросить консьержа прислать портного, чтобы подогнать все точно по фигуре.
— Сейчас не до этого, — отмахнулся я. — Если останутся деньги, а они должны остаться, нужна обувь. У меня сорок третий размер, у Столыпина — сорок второй. И белье. По два комплекта. Словом, Вера, я вам доверяю и полагаюсь на вас. Мне сейчас некогда об этом думать. Если получится доставить все сюда до половины десятого, будет замечательно.
Никита и Вера переглянулись. В глазах обоих секретарей горели огоньки азарта от брошенного вызова.
— Будет сделано, ваше сиятельство.
— Спасибо.
Секретари удалились, тихо и весело перешептываясь между собой. Мне начинало казаться, что отношения у них выходили за рамки рабочих. Но пока это не мешает делу, я не против. Я же тем временем вернулся в номер и взглянул на часы: пора будить Фридриха. Я заказал горячий завтрак в номер и побольше кофе, а затем осторожно вывел юного графа из сна.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — улыбнулся я. — Пора завтракать.
Фридрих не сразу очнулся — была такая особенность у ментально наведенного сна. Но, осознав себя и вспомнив все случившееся ночью, едва не подпрыгнул под потолок.
— Тихо, Фридрих. Все в порядке. Никто нас не атаковал. Дежурство проходит спокойно.
— А? Ага…
— Идите в душ, скоро привезут ваш завтрак. Только постарайтесь не будить моего помощника.
— К-конечно…
Фридрих долго плескался в ванной комнате, а когда вышел, я невольно усмехнулся. Намечалась банная вечеринка — все в халатах и тапочках. Как раз подали еду, и бедняга набросился на нее так, словно не ел пару дней. И лишь за кофе он разговорился.
— Я очень благодарен вам, Николай. За все, что вы для меня сделали. Я у вас в долгу.
— Будьте осторожнее с долгами одаренным, — отозвался я. — Клятва долга в нашей среде имеет особую силу.
— Но ведь я вам и правда должен. Вы не раз спасли мне жизнь, помогли выявить заговор и даже сейчас защищаете… Как я могу вам отплатить?