Страница 17 из 63
— Все это за гранью идиотизма, — сообщает он мне как ни в чём не бывало. — Если ты думаешь, что он передумает только потому, что ты это делаешь, тогда ты не знаешь Кирилла.
— Я отказываюсь быть похороненным, до конца своей жизни, в комнате где хранится оружие, так что, если это то, что я должен сделать, чтобы иметь возможность сбежать из этого места, я не возражаю.
Он приседает и наклоняет голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Ты всегда можешь стать главой моей охраны. Это разозлило бы Кирилла больше, чем этот бесполезный план.
Я думала об этом, когда он спрашивал меня в последний раз об этом, и он прав. Учитывая, как разозлился Кирилл, когда я помогла Константину все эти месяцы назад, эта тактика может привлечь его внимание, но она также может иметь неприятные последствия. Кроме того, я пытаюсь доказать, что я предана ему, а я не смогу этого сделать, если перейду к брату, которого он считает врагом.
— Я не могу этого сделать. Я телохранитель Кирилла.
— Ты ужасно предан тому, кому на тебя наплевать, — Константин встаёт во весь рост. — Поверь мне, Саша. Этот человек заботится только о себе. Никто другой не имеет значения.
Я качаю головой, но ничего не говорю. Я дошла до той стадии, когда мне нужно беречь свою энергию.
— Моё предложение все ещё в силе, — говорит он, затем садится в ожидающую его машину. Я предполагаю, что Юлия присоединится к нему и, вероятно, будет смотреть на меня как будто я какой-то паразит.
Я жду несколько мгновений, но машина уезжает без неё.
Константин редко ходит на какие-либо собрания без того, чтобы его мать не была рядом с ним. Может ли быть в этом что-то большее? Неужели они снова вступили в сговор против Кирилла?
Не то чтобы они, когда-либо прекращали это делать, но они действительно не могли причинить ему никакого вреда, когда его тёти и дяди, со стороны семьи Юлии, на самом деле предпочитают вести дела с Кириллом, а не с Константином. Юлия боролась с этим изо всех сил, но можно с уверенностью сказать, что она проигрывает.
Может показаться странным, что я думаю о благополучии Кирилла, когда он косвенно морит меня голодом, но я действительно имела в виду, что я ему верна.
Потому что это единственный способ быть рядом с ним. Если меня здесь не будет... Куда мне идти?
Я не могу вернуться к своей семье, и я не хочу этого. Не тогда, когда Кирилл думает, что я предала его, и они могут попытаться заставить меня убить его, когда я увижу его в следующий раз.
Кроме того, мне нужно доказать, что он не имеет никакого отношения к убийству моей семьи. Он просто не такой человек.
Прежде чем он очнулся, у меня была возможность заглянуть в кабинет после того, как они временно отключили безопасность. Мне даже удалось заглянуть в сейф, но там не было никаких файлов, которые Роман мог оставить о моей семье.
Единственное, что я нашла, это несколько контрактов, ценные вещи и документы о каких-то сомнительных сделках, которые он хранил в качестве улик против людей, вовлечённых в них, в основном политики и знаменитости.
Запах еды – супа, рыбы и какого-то салата наполняет мои ноздри, и мой желудок урчит громче, чем я когда-либо слышала. Я хватаю тарелку, которую принесла мне Анна, и мне требуется вся моя сила, чтобы оттолкнуть её, вместо того чтобы поднести ближе.
Капля падает мне на макушку, затем следует ещё одна, и я промокаю насквозь в течение нескольких секунд, пока льёт дождь.
Обычно я бы попыталась укрыться, но это означало бы прятаться, а не доказывать, насколько я устойчива к этому.
Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз чувствовала на себе дождь. Так... долго.
Я стою на нетвёрдых ногах, и волна головокружения едва не сбивает меня с ног.
Мир начинает расплываться, но я все ещё стою, расставив ноги на ширину плеч, уперев руки в бока, затем поднимаю голову вверх и смотрю на сердитый дождь.
Я закрываю глаза и теряюсь в этом моменте, не заботясь о том, что моя одежда прилипает к коже или что я едва могу держаться стоя. Последние несколько лет я так много времени проводила в бегах, жила с чувством долга и пыталась работать над собой, что упустила эти маленькие моменты и чувство наслаждения простыми вещами.
Последнее, что я смогла почувствовать по-настоящему, был тот поцелуй в машине Кирилла, прежде чем все рухнуло.
Я потратила много времени, желая вернуться к тому моменту, но горькая реальность такова, что как только действие произошло, обратить его нельзя. Все, что у меня есть, это последствия – его молчаливое игнорирование и пугающее чувство, что независимо от того, что я делаю, я уже потеряла его.
У меня подкашиваются ноги, я спотыкаюсь и падаю. Я готова к удару, но вместо того, чтобы удариться о землю, я приземляюсь на что-то более тёплое и безопасное. Мне кажется, что сквозь полузакрытые глаза я мельком вижу мужественное лицо Кирилла. Несмотря на то, что он пристально смотрит на меня сверху вниз, я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах.
Он пришёл за мной.
Это последняя мысль, которая приходит мне в голову перед тем, как я погружаюсь во тьму.
Кап…
Кап…
Кап...
Я медленно открываю глаза из-за непрерывного звука рядом с моей головой. На мгновение мне кажется, что я в кошмарном сне, но затем в фокусе появляется очень знакомая комната.
Та самая комната, из которой меня выгнали не так давно.
Я вскакиваю, чтобы встать с кровати, но останавливаюсь, когда трубка тянет меня за руку. Причина капания – капельница, застрявшая в тыльной стороне моей ладони. Я начинаю осматривать это, с намерением снять, но глубокий, властный голос останавливает меня.
— Не двигайся, пока не закончится.
Медленно, как будто мне страшно, я поднимаю глаза туда, откуда доносится голос Кирилла.
Раньше, когда он поймал меня под дождём, я подумала, что, может быть, мне это снится. Кирилл не стал бы помогать тому, кого считает ненадёжным. Но, в конце концов, я была права. Он был там и решил все-таки помочь мне.
Он сидит на диване напротив кровати, широко расставив ноги, одной рукой держась за спинку дивана, а в другой держа планшет. Насыщенный цвет его глаз не затемняется очками. На самом деле, теперь они кажутся ещё более зловещими.
— Я.. э-э-э.. спасибо, — заикаюсь я, как идиотка.
Он отклоняет планшет в сторону, и теперь все его внимание приковано ко мне.
— За что?
— За то, что спас меня.
— Я не спас тебя.
— Но ты не дал мне упасть.
— Только для того, чтобы ты не разбила голову о мой порог.
Ой.
Ладно.
Я прикусываю нижнюю губу, останавливая себя от того, чтобы выпалить что-то, что определённо будет не в мою пользу. Вероятно, он специально ведёт себя грубо. И если я поддамся на его провокации, то позволю ему эмоционально влиять на меня.
— Тогда зачем ты привёл меня в свою комнату?
— Тебе нужно было получить питательные вещества.
— Ты мог бы попросить врача сделать это в клинике или в другом месте. Почему именно твоя комната, Кирилл?
— Потому что это ближе. И для тебя это Босс, а не Кирилл.
Мои руки сжимаются в кулаки на коленях, когда я пытаюсь, но не могу нормально дышать. Каждый вдох наполнен его ароматом – кедра, леса и страстных животных воспоминаний об этой самой кровати.
Это неправильно иметь такие мысли. Неправильные мысли...
— Во что ты сейчас играешь? — его вопрос возвращает меня к настоящему.
— Я ни во что не играю. Я же сказала тебе, что не остановлюсь, пока ты не вернёшь мне мой старый пост.
— Ты угрожаешь мне своей жизнью, Липовский? Неужели она так мало значит для тебя?
— Дело не в том, что она мало значит, и это нелегко, но я не хочу, чтобы ты вытеснял меня в сторону.