Страница 48 из 102
— Видите ли, что-то там было связано с концом недели. Не помню точно, что именно. Но она определенно говорила о вторнике. Это я наверняка помню. Может быть, вторник — это двадцатое?
— Нет, двадцатое — суббота. А может быть, она имела в виду вторник — шестнадцатое?
— Вполне возможно.
— Может быть, на это были какие-то причины. А не ждала она от вас каких-либо бумаг или чего-то еще?
— Нет, ее юрист в Рено должен был заняться всеми этими делами.
— Значит, это была ее идея уехать шестнадцатого?
— Несомненно. Видите ли, местные адвокаты обычно не принимают дела к производству, если вы не проживаете в этом штате.
— Ну и что?
— Мне пришлось провести большую работу, хотя я и не готовил никаких юридических документов.
— Что вы имели в виду, мистер Патерсон, когда говорили о чем-то, что нужно было делать в конце недели? — поинтересовался Хейвз.
— Да, она говорила, что должна ждать до понедельника.
— Мне казалось, вы говорили о вторнике?
— Да, она собиралась уехать во вторник, но ей, очевидно, что-то нужно было сделать в понедельник до отъезда. Простите, точно я не могу ничего сказать. Она ведь это упомянула вскользь, как-то неопределенно, как бы мысли вслух. Но я абсолютно уверен, что уехать она собиралась во вторник, шестнадцатого. И естественно, я был в ее распоряжении. Ухлопали уйму времени.
— Мистер Патерсон, — вышел из себя Карелла. — Вам незачем нас в этом убеждать.
— Что? — не понял Патерсон.
— Да что вы много потрудились.
Патерсон медленно провел рукой над верхней губой, уверенный в том, что никто на свете не осмелился бы говорить с ним подобным тоном, будь у него усы.
— Я никого и не пытаюсь убеждать, — произнес он, стараясь не подавать вида, что разозлился. — Я действительно много сделал, и я все-таки предъявлю этот счет. — Он яростно кивнул в знак согласия с самим собой. — Не думаю, что это должно расстроить мистера Тейера. Во всяком случае, уже все газеты оповестили о неверности его жены.
— Мистер Патерсон, что вы думаете о той предсмертной записке? — прервал его Хейвз.
Патерсон пожал плечами.
— Вы говорите о той, что опубликована в газетах? Сенсационная.
— Согласен. Но соответствует ли она тому, что затевала миссис Тейер? Как вы думаете? .
— Вот главный вопрос, — согласился Патерсон. — Конечно, нет. С какой стати ей убивать себя, если она уже сделала все, чтобы развестись? Если предположить, что Барлоу был тем человеком, за которого она намеревалась выйти замуж…
— Вы, кажется, все еще сомневаетесь в этом? — уточнил Карелла.
— Я просто рассматриваю все возможные варианты. Если бы все-таки был какой-то другой человек…
— Мистер Патерсон, — не выдержал Карелла, — существующие варианты и так запутаны. Думаю, нам достаточно тех неприятностей, которые уже есть. Зачем искать еще какие-то?
Патерсон кисло улыбнулся и изрек:
— Я полагал, полиция занимается расследованием всех возможных вариантов. Особенно в таком самоубийстве, которое смахивает на явное убийство.
— А вы думаете — это убийство?
— А вы разве нет? — усмехнулся Патерсон.
Карелла, улыбнувшись, подтвердил:
— Мы действительно расследуем каждый вариант, мистер Патерсон.
Если вы возглавляете полицейскую лабораторию, да еще в большом городе, у вас есть очень много возможностей для расследования. Детектив-лейтенант Сэм Гроссман руководил лабораторией Главного управления в центре города на Хай-стрит. И даже если бы с восемьдесят седьмого полицейского участка ему временами не подбрасывали одно-два дела, он и без того был бы очень занят. Qh не возражал против дел. Он любил повторять старую цыганскую пословицу, в которой говорилось что-то о праздности, как матери всех пороков, а он, несомненно, не выносил праздности и не терпел безделья. Он, случалось, мечтал, чтобы у него было шесть или семь рук, а не две. Все было бы по-другому, конечно, будь Гроссман плохим работником: такие могут браться за все дела сразу, разделываясь с каждым быстро и легко, повсюду разбрасывая, как говорится в другой цыганской пословице, щепки, не задумываясь, куда они летят и падают. Гроссман был добросовестным полицейским и пытливым ученым и был глубоко убежден, что лаборатория существует для того, чтобы помочь пытливым работникам расследовать преступления. Зарплату ему платил город, и он твердо верил, что есть единственный способ заслужить ее — делать свое дело так эффективно, профессионально и квалифицированно, как только можешь.
Гроссман как руководитель лаборатории был находкой: он был не только хорошим детективом, но и прекрасным химиком. Большинство лабораторий возглавляют полицейские, не имеющие настоящей научной подготовки, и только персонал состоит из квалифицированных экспертов — химиков, физиков и биологов. У Гроссмана тоже были помощники, но собственные научные знания и ум человека, который когда-то сам боролся с грабежами, кражами со взломом, надувательством и другими преступлениями, с которыми участковый детектив ежедневно сталкивается в своей работе. Временами Гроссман мечтал снова оказаться где-нибудь в уютной дежурной комнате, перебрасываясь крепкими шутками с уставшими коллегами. Иногда, как например, сегодня, ему очень не хотелось вылезать из постели.
Он так никогда не мог понять, по какому такому закону вероятности лаборатория то временами была до предела завалена работой, то сравнительно пустовала. Его занимал вопрос, уж не особая ли фаза луны или последние ядерные испытания были причиной внезапной вспышки преступности и происшествий? Или люди объявляли выходной насилию в какое-то определенное время года, или день месяца, или это какое-то тайное марсианское руководство решает, что вот такой-то, а не другой день, подойдет для того, чтобы завалить работой Гроссмана и его затюканных сотрудников. Одно он знал абсолютно точно: были такие сумасшедшие дни, как сегодня, когда работы было по горло, а людей мало. #
Какой-то взломщик-дилетант ограбил магазин на Пятнадцатой Южной, сломав замок двери черного хода. Сотрудники Гроссмана заняты были сличением отпечатков, обнаруженных на замке, с образцами тех, которые детективы, расследующие дело, сняли с грубого зубила, найденного в комнате подозреваемого.
В спальне на Калвер-авеню нашли задушенную женщину. Технические работники Гроссмана обнаружили волосы на подушке, и теперь должны были, прежде всего, сравнить их с волосами убитой женщины, и в случае, если они окажутся не ее, провести исследование и определить, кому они принадлежали — животному или человеку, и, если они принадлежали человеку, уточнить, с какой части тела волосы, а также мужские они или женские, крашеные, обесцвеченные или недавно остриженные, выяснить, по возможности, возраст человека, который так небрежно их потерял, а также не были ли они деформированы выстрелом, огнем или кипятком.
Налетчик, отступая в панике при звуке сирены приближающейся полицейской машины, выстрелил три раза в стену бензоколонки и бежал. Лаборанты Гроссмана занимались теперь сравнением извлеченных пуль с образцами револьверных пуль, имеющихся в их обширной картотеке, пытаясь определить марку оружия, которым пользовался преступник. Тогда полицейские семьдесят первого участка смогут найти возможного владельца по своим регистрационным спискам.
Десятилетняя девочка обвинила привратника своего дома в том, что он заманил ее в подвальное помещение и силой заставил удовлетворить свои сексуальные потребности. Теперь лаборанты обследовали одежду ребенка — искали пятна крови и спермы.
Сорокапятилетний мужчина был найден на шоссе мертвым, очевидно, жертва наезда. Осколки стекла, застрявшие в его одежде, сравнивали с образцами стекла от разбитой левой передней фары автомашины, краденой и брошенной, пытаясь определить, не этой ли машиной его сбили.
Отпечатки пальцев, ладоней, фрагментарные пробы пота, отпечатки ног, подметок, носков, образцы разбитых окон, сломанные замки, следы животных и шин, пыль и ржавчина, перья, фотопленки, обгоревшие веревки, порох, пятна краски и мочи или масла — все у них было в этот день и все нужно было рассмотреть, сравнить, определить, описать.