Страница 92 из 100
В помещение проскользнули служанки и занялись подготовкой к скорому собранию. Делали они все четно и быстро. А главное — молча. Смотреть на это было совсем не интересно.
С помощью Роя я спустилась со стула.
Нам нужно было подслушивать, чтобы не пропустить важное и, если вдруг, беседа неожиданно пойдет обо мне, в нужный момент явить себя всем участникам собрания. Такой неприятный и неожиданный сюрприз для королевы, которому она ни за что не будет рада.
Я хотела бы увидеть ее лицо, когда она поймет, что я не сгорела вместе с каретой, надеялась, что мне представится шанс шокировать королеву, поэтому внимательно прислушивалась к беседе лордов, когда собрание началось.
Мужские голоса полностью заполнили кабинет, в котором мы прятались. Для того, чтобы слышать о чем они говорят не обязательно было находиться рядом со стеной.
Поэтому я заняла одно из кресел пока Рой, замерев в неудобной позе стоял на стуле и следил за происходящим в зале через заботливо пробитые кем-то отверстия.
Очень скоро я заскучала. Темы для собрания все как наперечет были мне решительно неинтересны.
Важные люди королевства, во главе с королем, обсуждали помощь дружественной стране, оказавшейся в плачевном состоянии из-за крупнейшего землетрясения за последние сорок лет. Решали, насколько увеличить размер пошлины на некоторые категории ввозимых товаров. Подсчитывали убытки от недавно случившейся забастовки ремесленников. И о многом-многом другом.
В последний раз мне было так же скучно на уроке высшей математики, когда сухонький старичок, казалось, заставший открытие нашего университета, рисовал на доске какие-то странные знаки и бормотал себе что-то под нос.
Изменилось все, когда среди мужских голосов зазвучал женский. Королева ворвалась на собрание и я жалела, что не видела ее появление.
— Что вы здесь делаете, ваше величество? — вежливо спросил кронпринц. Его голос, во время обсуждений я слышала не так часто. Он больше слушал, чем говорил.
Я ожидала услышать что угодно, но не печальное:
— Я пришла, чтобы признаться в ужаснейшем преступлении. И отдать себя на ваш справедливый суд.
В оригинале об этом не упоминалось, но мне очень повезло, что в доме Грейс была большая библиотека. Пухлый том законоправления попался мне на глаза совершенно случайно, и я решила его полистать.
Благодаря чему сейчас поведение королевы меня не удивляло.
Никто в этом королевстве не отрицал, что члены правящей семьи могут нарушить закон, как не отрицалось и то, что виновность кого-то из правящей семьи не могут проверять в обычном суде.
Если случалась необходимость, собирался совет из самых влиятельных и важных для королевства аристократов, и они решали судьбу преступника.
И так уж сложилось, что эти люди именно сегодня и именно сейчас находились в зале для собраний.
Я затаила дыхание. Рой едва не свалился со стула. В зале царила удивленная тишина.
— О каком преступлении вы говорите? — подал голос один из лордов. Этот же, неприятно высокий и ломкий голос некоторое время назад требовал казнить всех участников забастовки.
Лорд вызывал у меня исключительно неприятные чувства, но сейчас его любопытство оказалось как нельзя кстати. Слишком долго молчали остальные, а мне так не терпелось услышать чистосердечное признание королевы.
— О моей неосмотрительности и доверчивости, ваша светлость. — смиренно ответила королева.
Я разочарованно вздохнула. Рой ругнулся.
Королева не собиралась признавать свои грехи, она собиралась представить себя жертвой.
Но хуже всего было то, что злодейкой она пыталась выставить меня.
Трагическую историю о том, что я украла ее королевскую печать и творила всякие ужасные бесчинства, о которых ей, бедной жертве моей бессовестной лжи, стало известно только недавно, королева рассказывала с таким надрывом, что я бы, наверное, ей даже поверила. Если бы не знала правду…
В какой-то момент, ее прочувствованный монолог прервал страшный грохот.
— А…Аарон, что случилось? — спросила она в смятении.
— Что вы сейчас пытаетесь сказать, ваше величество? — глухо спросил он. До этого момента голос герцога не было слышно ни разу. Я даже решила, что его нет в зале. Но он был. — И потрудитесь обращаться ко мне согласно этикету. Мы не на прогулке.
Ему вряд ли можно было так разговаривать с королевой, но Аарона никто не одернул. Возможно, все были потрясены услышанным, а может понимали, что он имеет право немного выйти из себя. Ведь это его невесту обвиняли в ужасных преступлениях.
— Ты злишься. Я понимаю. — миролюбиво произнесла королева. Она чувствовала себя победительницей и могла позволить себе снисхождение по отношению к поверженному врагу. — Мне очень жаль, что тебе пришлось это услышать… Вам. Разумеется, вам, ваша светлость. Но вы не несете ответственности за проступки вашей невесты. Она обманула всех нас.
Я задохнулась от гнева. Слушать это было просто невыносимо. Все ее слова можно было опровергнуть всего лишь одним, самым первым письмом, что было отправлено в те времена, когда Розанна еще говорить толком не умела. Даже если я могла украсть ее личную печать, вернуться в прошлое, я уж точно не могла. Не существовало в этом мире такой магии. Наверное…
Вот только, едва ли кто-то начнет разбираться, услышав трогательную исповедь королевы. Ведь какая разница, в каком году появилась первая улика, если королева так убедительна, а меня нигде нет.
Кто докажет, что я сгорела в карете, а не сбежала, неумело инсценировав свою смерть?
Возможно, королева смогла бы обернуть все в свою пользу… но я была жива и злилась все больше.
— Какие у вас доказательства?
Несколько мгновений царила тишина. Мне почему-то казалось, что королева сейчас должна улыбаться. Грустно и понимающе, чтобы каждый в зале видел, что она опечалена, но не держит зла на племянника, не готового принять суровую правду.
— Вы плохо выглядите, ваша светлость. Могу предположить, что этой ночью вам не удалось поспать. Возможно, вы пытались найти свою неожиданно пропавшую невесту?
— Что?
— Дело в том, что я пригласила леди Розанну вчера на чай. Рассказала, что знаю обо всем, что она совершила и пообещала, что буду всячески содействовать ей. И добьюсь самого мягкого наказания. Единственное о чем я прочила, чтобы она вернула печать и во всем созналась. Но леди грубо отказала мне. Она ушла и я с тяжелым сердцем поняла, что мне придется рассказать обо всем самой. Но утром мне доложили, что королевские гвардейцы, патрулирующие город, видели, как леди Розанна покидала город через Южные ворота.