Мечтая о Флоренции

— Подумал, что вам будет интересно посмотреть на небольшой образчик исторической пропаганды. Медичи были очень хороши в самопродвижении, можно сказать, они первыми использовали или даже изобрели «фейкньюс», чтобы прикрывать свои грязные делишки.

Тут они подошли к самой обычной с виду двери, и Дарио с театральным полупоклоном пропустил Дебби вперед:

— Прошу, синьорина.

— Grazie[23], синьор, — с улыбкой ответила Дебби.

Они вошли в комнату. Потолок был высокий, но сама комната не больше гостиной в новой квартире Дебби. Но главное было не это. Поражало то, что все стены комнаты покрывали фрески, и, судя по ярким насыщенным краскам, совсем недавно отреставрированные.

— Итак, — начал Дарио, — перед вами аналог настенных фото, которыми наши с вами современники любят украшать стены своих домов и квартир. На этих фото они в большинстве случаев запечатлены в компании знаменитостей, например с королевой Великобритании или с Элвисом. Или и с королевой, и с Элвисом.

Какое-то время Дебби с интересом разглядывала фрески. На одной была изображена большая группа людей, которые — кто-то верхом, кто-то пешком — ехали и шли по петляющей каменистой тропе на фоне холмов и полей. Всадники, как, впрочем, и лошади, одеты в шелка и атлас, одежда и сбруя сверкали от золота. Все эти люди были, без сомнения, знатные и очень состоятельные.

— И кто из них Элвис? — полюбопытствовала Дебби.

Взглянув на Дарио, она не могла не заметить, с каким любопытством он разглядывал изображенных на фреске людей.

— Давайте вы выберете, — предложил он, с улыбкой повернувшись к ней. — Фреска называется «Шествие волхвов», но по факту на ней изображены император и патриарх константинопольский на пути во Флоренцию по приглашению Медичи. Если знать, куда смотреть, можно увидеть, что автор, Гоццоли[24], изобразил на этой фреске большинство влиятельных фигур того времени, включая, кстати, и самих Медичи.

— Понимаю, это что-то вроде большущего селфи Средних веков.

— Именно. И всех, кто приезжал с визитом к Медичи, приводили сюда, в эту капеллу, якобы помолиться, но на самом деле для того, чтобы они увидели, какие могущественные люди принимают их у себя в гостях.

— И это важно для вас и для книги, над которой вы работаете?

— Да, очень. И кстати, не одни только Медичи были мастерами самопродвижения. На случай если у кого-то возникнут сомнения в авторстве, Гоццоли изобразил себя и написал свое имя на шляпе, вон там, посмотрите.

Разглядывая фреску, Дебби заметила кое-что странное, то есть странное настолько, что перегнулась через ограждение из бархатного каната и прищурилась. Сомневаться не приходилось: один мужчина на фреске был вылитый Дарио.

— Мне мерещится? — спросила она, обернувшись к Дарио.

Он шагнул вперед и, вглядываясь в фреску, прикоснулся к ней плечом.

— О чем вы?

— Вон там, справа от парня на белой лошади… Видите, мужчина в красной шляпе. Это же просто ваш портрет.

— Я? — Дарио подался еще немного вперед. — Ага, вижу. Да, есть определенное сходство.

— Определенное сходство? Говорю же, это вы, один в один.

— Хорошо, поверю вам на слово. — Дарио посмотрел на Дебби. — А знаете, возможно, вы правы. Я где-то читал, что один из моих предков, Лодовико Деллаторе, был приближенным Медичи. Возможно, это он и есть.

Дебби даже встряхнулась. Вот она, Дебби Уотерсон со Скунер-стрит в Бристоле, стоит в капелле дворца Медичи-Риккарди и разглядывает фрески в компании с мужчиной, предки которого были на короткой ноге с этими самыми Медичи. Дебби еще раз глянула на Дарио. Да, она и без намеков отца была в состоянии понять, какая пропасть их разделяет. Точно так же, всякий раз садясь в серебристый «мерседес», который присылала за ней Флора Деллаторе, она чувствовала себя самозванкой. Кто она такая, чтобы водить дружбу с людьми из «высшей лиги»?

Они провели во дворце еще где-то полчаса, разглядывали картины и росписи на потолках, а потом снова вышли на холод.

— Хотите чего-нибудь выпить? — предложил Дарио.

К этому времени уже стемнело и заметно похолодало.

Дебби еще не отошла от потрясения, которое испытала, стоя перед фреской «Шествие волхвов», но при этом не могла не признать, что ей нравилось проводить время с Дарио. И она действительно начала мерзнуть.

— Убила бы за чашку горячего шоколада.

Дарио одобрительно кивнул. Они перешли дорогу, и Дарио провел Дебби в узкую улочку, где было не так ветрено и, что главное, обнаружилось уютное старомодное двухэтажное кафе с официантами и официантками в черно-белой униформе. И шоколад подали тот, что надо, — густой и такой горячий, что Дебби, сделав первый глоток, чуть нёбо не обожгла. Потом, устроившись поудобнее, она держала чашку в ладонях и слушала Дарио, который увлеченно рассказывал о своей книге.

— Меня интересует тема власти в позднем Средневековье, конкретнее здесь, в Италии. И в особенности то, как крупные игроки того времени, или, если хотите, можем назвать их важными птицами, занимались фальсификациями, подтасовывали факты, в общем, делали все, лишь бы остаться у власти.

— Plus ça change, plus c’est la même chose[25], — припомнила Дебби.

— Именно. И конечно, в этом деле больше других преуспела католическая церковь. Вот уж кого точно можно назвать родоначальниками подделок.

Дарио увлеченно рассказывал о работе над книгой, Дебби с интересом слушала. Ей все еще было немного некомфортно при мысли о том, что она сидит в кафе с потомком тех, кого сам Дарио называл важными птицами, но она очень старалась не чувствовать себя самозванкой.

Дарио так увлекся, что Дебби даже деликатно напомнила ему о том, что его капучино вот-вот остынет.

— Да, это действительно захватывает, честно. — Дебби улыбнулась. — Посмотрите — у меня стеклянные глаза? Уверена, что нет. И видно, что вы глубоко и подробно погрузились в тему позднего Средневековья. Могу я спросить почему?

— Ну, это моя работа. То есть я работаю на кафедре истории искусств в нашем Флорентийском университете, моя специализация — позднее Средневековье и эпоха Возрождения.

— О, ну тогда у вас тут просто раздолье для исследований.

В кафе они провели почти целый час, а когда пришло время уходить, Дебби почувствовала легкий укол сожаления.

— Я вот подумала, не знаю, какие у вас планы на вечер, но у меня дома целая гора свежей пасты, которую надо съесть. Может, рискнете и поможете мне с ней расправиться?

— Отличная идея при условии, что это вас не затруднит. У вас ведь была тяжелая неделя и, рискну предположить, следующая тоже будет не из легких.