Год змеи

— Куда ни пойдет, везде работать надо, — заметил Бегматов. — Ему и у нас было неплохо, просто амбиция не дает покоя. Раньше он шел в президиум любого собрания в районе без приглашения, а теперь его вовсе перестали приглашать. Обидно же!

— Что ни говори, бригада мазистов давала половину прибыли автобазы, — сказал Тухватуллин. — Теперь, если Раимов уйдет, за ним потянутся и его «богатыри».

— Только четверо из них, — сказал Бегматов, — остальные останутся. Я беседовал с ними.

— И те, кто уйдет, вернутся, — сказал Негмат. — Попрыгают с места на место, поймут, что кончилась коту масленица, и придут!

— Есть еще такие места, где не очень-то спешат с выполнением решений пленума, — заметил Тухватуллин. — В гараже сельских строителей пока никаких изменений. Шоферы получают хорошо, а объем работы прежний.

— До поры до времени, — сказал Бегматов. И спросил у Негмата: — Что трест намерен сделать, если мы не сумеем выправить положение? Неужели нас снимут с работы?

— Наверно, сначала разберутся, — предположил Тухватуллин. — У нас и так, если брать фактические, вернее, реальные, достижения не такие уж и плохие. Коэффициент использования парка в норме, а это значит, что машины выходят в рейс нормально.

— Все дело в том, по-моему, — сказал Негмат, — что планы перевозок на прежние годы были неправильно сформированы. Они складывались с учетом приписанных объемов. Поэтому и нормы оказались завышенными, и другие показатели выросли. Плановые, я имею в виду. И теперь, выходит, что ЗИЛы должны брать столько, сколько МАЗы, а на каждый МАЗ запланировано, как на железнодорожную платформу. Надо пересмотреть планы, привести их в соответствие с фактическими возможностями автобазы. Да и не только по нашей системе нужно пересматривать. Нормы выработки экскаваторов, бульдозеров, скреперов, просто тракторов, станков и оборудования надо установить заново. Так, чтобы и технике было под силу, и людям.

— Додумаются, наверно, — сказал Тухватуллин, — а пока шишки будут сыпаться на наши бедные головы!

— С запчастями туго, Негмат Урунович, — произнес Бегматов, — надо что-то предпринимать. Может, мне в министерство съездить? Топливная аппаратура МАЗов держится на честном слове.

— Завтра решим, — ответил Негмат и вспомнил некоторые события, связанные с запчастями. «Душат со всех сторон», — подумал он…

7

Председателя Сельхозтехники Мурадова Негмат знал и раньше, когда работал инженером по «тб». Нередко видел его на улице, а чаще — в чайхане за шахматами. Широкий в костях, полный, он восседал на чарпае, как гора, подолгу думая над очередным ходом, и добродушно посмеивался над неудачными подсказчиками, которых, как всегда вокруг играющих, собирается немало. Негмат считал, что шахматы, требующие от человека хладнокровия и большой работы мысли, отразились на характере этого человека, как, впрочем, и на внешнем облике. От Мурадова веяло спокойствием. Негмат почему-то думал, что тот никогда не повышает голоса на своих подчиненных, если кто и провинится, по-отечески пожурит, просто посмотрит на него с осуждением, и тому от такого взгляда хоть сквозь землю провалиться.

Потом, когда Негмат перешел в райком, он его узнал ближе и убедился, что был прав в своих предположениях. Этот человек действительно был очень спокойным, покладистым, не лишенным юмора, называл себя слугой двух господ. За работу сельскохозяйственной техники в колхозах и совхозах, за своевременное обеспечение села запасными частями и узлами отчитывался перед сельхозотделом, и за производственную деятельность собственных мастерских и ремонтных цехов — промотделу. К Негмату Мурадов относился с почтением, сохраняя при этом и свое достоинство, не раболепствуя, как иные. Он вел себя, как все, кто обязан признавать райком партии, выполнять его указания, отвечать перед ним за деятельность руководимой организации, но не стелиться ковром под ноги.

Приняв автобазу, Негмат понял, что в партийном аппарате главная роль принадлежит инструктору. Он не принимает ответственных решений, но способен создать определенное мнение у того, кто обладает правом принимать. Поэтому умные руководители никогда не портят отношений с инструкторами, наоборот, выказывают всяческое почтение, стараются расположить к себе. Негмат понял, что Мурадов исходил именно из таких соображений, оказывая, когда он появлялся в Сельхозтехнике по делам, всяческие почести. Тот никогда не отпускал его, не пригласив на обед. А если Негмат появлялся с кем-либо из гостей областного масштаба, то устраивал хороший зиёфат — угощение.

Если Негмат предлагал что-либо по работе, а это случалось всякий раз при посещении Сельхозтехники, Мурадов записывал все это в общую тетрадь, как прилежный ученик. Такие тетради заведены у всех руководителей районных организаций, и они называются талмудами. Без талмуда нет руководителя, это — аксиома. Запись в эту тетрадь означает, что предложение или совет отныне находится на личном контроле. Правда, большинство записанного так и остается в тетради, потому что предлагающих слишком много, и если придерживаться всего, то и работать будет некогда. Руководители действуют по своему разумению, ну, а что касается инструктора, ему не столь и важно, чтобы руководитель исполнил все точь-в-точь. Гораздо важнее, что он записал, восприняв, как прямое указание райкома. Теперь и Негмат сам поступает так же.

Помнится, на следующий день после того, как Негмат пришел на автобазу, одним из первых позвонил ему Мурадов и горячо поздравил с назначением.

— Очень мудрее решение принял райком партии, Негматджан, — сказал он, — послав вас директором. От души рад за вас! Действительно, давно пора открыть дорогу энергичным кадрам. Они, конечно, будут делать ошибки, но зато обладают великолепным качеством современности, чего от нас, стариков, уже не дождешься. Я по себе это знаю. Двадцать лет сижу в одном кресле, а за это время невольно станешь консерватором. Нет, нет, что ни говорите, а консерватизм — болезнь возраста, и тут ничего не поделаешь.

Негмат поблагодарил его за поздравление, подбодрил, мол, вам-то чего беспокоиться. Сельхозтехника работает отлично, приписок нет. Польстил ему:

— Вы, Хасан Мурадович, обладаете большим опытом работы с людьми, умеете сплотить коллектив, причем, убеждаете их словом, я наблюдал не однажды. И поражался вашему таланту. Ни на кого не кричите, не ругаетесь, а дело идет. Если нет возражений, буду и дальше учиться у вас.

— Вы, братишка, прошли хорошую закалку в райкоме партии! Мне, к сожаленью, не выпала такая школа. И тем не менее, если мой опыт поможет вам, сочту для себя великой честью. У моей организации с вашей автобазой всегда были дружеские отношения, мы помогали друг другу бескорыстно и в полную меру. Надеюсь, что эти отношения сохранятся и в дальнейшем.

— О чем разговор, Хасан-ака? — воскликнул Негмат. — Конечно, все деловые связи не только сохранятся, но, думаю, еще более упрочатся.

— Тогда все в порядке, — сказал Мурадов, — желаю успеха!..

Время показало, что Мурадов и Негмат говорили о разных вещах. Однажды Мурадов позвонил Негмату и попросил выделить три самосвала ЗИЛ. Если строго придерживаться устава, как говорится, то Негмат не имел права выделять машины, поскольку автобаза обслуживает только строительство водохранилища. Но кроме устава есть еще жизнь, а она, известно, не всегда считается с предписаниями.

— Надолго? — спросил Негмат.

— Пожалуй, на весь день.

Негмат не стал уточнять, какой груз будут перевозить самосвалы. Утром машины ушли с путевками-нарядами. Вернулись на базу без подписанных документов. Что возили, сколько рейсов сделали, выполнили ли дневную норму, не было известно. Шоферы передали Негмату, что ему сам Мурадов позвонит. Негмат ждал звонка день, два, три… Вынужден был позвонить сам.

— Наши машины работали у вас, — сказал он, поздоровавшись с Мурадовым, — видно, товарищ, который эксплуатировал их, упустил из виду или забыл, но путевые листы не подписал, Хасан-ака. Я пришлю эти бумаги, пусть, пожалуйста, оформят.