Острословы

Н. Радлов

Лев Бродаты… Да, дорогой читатель, опять о нем. Но сначала о его коллеге Н. Э. Радлове.

Художник Николай Эрнестович Радлов — представитель так называемой ленинградской школы (А. Радаков, Б. Малаховский. Б. Антоновский и др.). Карикатурист, шаржист, иллюстратор, Николай Эрнестович начал печататься еще в дореволюционном «Новом Сатириконе».

После революции он стал одним из ведущих художников-графиков ленинградских изданий, как сатирических, так и многих других.

В двадцатые годы наиболее интересные его работы были отданы «Бегемоту» (был такой собрат «Крокодила»), где, кроме всего прочего, он вел вместе с М. М. Зощенко отдел изобретений (веселых, конечно), что привело к изданию отдельных книжек: «Веселые проекты» и «Счастливые идеи». Много и интересно работал Радлов в жанре шаржа.

Теперь вернемся к Льву Бродаты. Этот прекрасный художник любил выступать с речами, причем самый простой вопрос он умудрялся так усложнить и запутать, что одна часть слушателей считала, что он говорил за здравие, другая — за упокой. Лучшим истолкователем речей Бродаты оказался Радлов.

Остроумный по натуре человек, это он на одном из совещаний произнес фразу, ставшую впоследствии крылатой:

— Слово «за» и «против» имеет Бродаты!

ТЕМИСТ

В. Кулагин

Антон Павлович Чехов делал темы для рисунков…

Владимир Владимирович Маяковский тоже проявил себя на этом поприще…

Об этом всегда вспоминают, когда хотят подчеркнуть важность и нелегкость этой работы.

Михаил Глушков, темист № 1 двадцатых — тридцатых годов, делал темы, бегая по коридорам и кабинетам редакции с клочком бумаги и карандашом в руках.

Эмиль Кроткий с блеском делал эту работу экспромтом, прямо на темном совещании.

Александр Чикарьков любил делать темы, сидя в библиотеке, обложившись книгами, журналами, свежими газетами.

Игорь Сычев — уединившись у себя дома; так же работают Михаил Битный, Владимир Жаринов, Сергей Кузьмин и многие другие ныне здравствующие темисты-художники. В начале тридцатых годов на страницах «Крокодила» начала часто появляться фамилия Кулагина (в то время рядом с фамилией художника — автора рисунка ставили фамилию автора темы).

С тех пор на протяжении многих лет Василий Савельевич Кулагин был причастен к многим рисункам журнала.

Небольшого роста, худощавый, с хитрым прищуром маленьких глаз, он ходил по аллеям стадиона «Динамо» (благо жил недалеко) и, бормоча что-то непонятное себе под нос, решал темные задачи.

В отличие от многих других Василий Савельевич был чистый темист — он не писал, не рисовал, не сочинял стихи, он делал темы.

Рабочий, он пришел в редакцию как рабкор, а затем сделался профессиональным темистом. И не случайно, когда однажды его встретил Михаил Яковлевич Пустынин с возгласом: «Приветствую тебя, раб божий Василий!» — Кулагин парировал: «Не раб божий, а рабкор!»

Сработала интуиция темиста..

КАЛАМБУР КАЛАМБУРИСТА

Л. Митницкий

Долгое время афоризмы в «Крокодиле» были монополией Эмиля Кроткого, автора превосходных «Отрывков из ненаписанного». Делал это Эмиль Яковлевич на высочайшем уровне, оставаясь и до сих пор примером для всех, кто работает в этом жанре. Редко появлялись иные авторы, пока во весь голос не заговорил Л. Митницкий. Автор многостраничных фельетонов, очерков, рассказов в один прекрасный день принес всего одну страничку, в которой был десяток строк — афоризмы. Страничка называлась «Мимоходом». Первый взнос маститого сатирика в афористику оказался удачным. Потом последовали новые.

Впоследствии рубрику «Мимоходом» позаимствовали многие журналы и газеты. Как и Эмиль Кроткий, не терпевший, говоря его словами, мастеров «неглубокого каламбурения», Л. Митницкий оберегал этот раздел от пошлости, безвкусицы и других проявлений неуважительного отношения к жанру. И когда у него как-то спросили, не будет ли он возражать, если под этой рубрикой будут печататься другие авторы-крокодильцы, ответил:

— Пожалуйста! Только держать марку! Чтобы «Мимоходом» не превратили в мимохохм…

МИМОХОДОМ

Под маской кролика скрывалась заячья душа.

Детективный роман «Код в сапогах».

Медовый месяц он всегда проводит в Сочи.

Природа просыпается без будильника.

В кукольном театре судьба актера все время висит на ниточке.

В клубе было так холодно, что в докладе замерзла вся вода.

Двуличные все на одно лицо.

Писатель-натомник.

В зале наступила такая тишина, что было слышно, как поет певица.

Продавец мечтал о безразмерном метре.

Для рыбы каждый червь — червь сомнения.

У гипнотизера была внушительная внешность.

Юбилей пришлось отложить: юбиляру не давали его лет.

Автоинспектор привык объясняться знаками.

Боксер-физиономист.

О чемпионке по гимнастике: на всех ты, душенька, снарядах хороша.

О лекторах-антирелигиозниках: им бы нимбы!

Часов заметно прибавилось, а времени все равно не хватает.

На бал-маскараде и гусь свинье товарищ.

Учителя приходят и уходят, а второгодники остаются.

Вывели новый сорт: яблоню раздора.

И воздушные замки умудряются строить с недоделками.

Книга будила много мыслей, но разбудил все же будильник.

Берег себя: и фимиам курил с фильтром.

«Только осел мог прийти на маскарад в овечьей шкуре», — подумал волк.