Страница 7 из 10
О войне он не говорил или отшучивался, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.
— Как же вы поднимали солдат в атаку? С вашим-то характером? — спрашивали у него.
— А очень просто. Я говорил: очень прошу вас, извините, конечно, но нужно сходить в атаку, во-о-он на ту высотку. И взять ее. Пожалуйста!
С войны он вернулся увешанный боевыми орденами и медалями. Тяжелая же контузия наложила отпечаток на всю его дальнейшую жизнь, с ней он мучился до последних своих дней.
Этот бесстрашный воин на темном совещании дрожал, как первоклассник, когда читали его темы. И очень смущался, когда что-то принимали или, не дай бог, хвалили.
Работе в журнале он отдавался целиком и полностью. Выполнял любое задание: надо, значит, надо! Это о нем как-то сказал один из долгожителей «Крокодила» Вилли (да, именно Вилли, так его звали и в семидесятилетием возрасте!) Гранов:
— Сидит орел, на тему набрел, а над ним ореол!
Он заслуживал ореола…
ПРОСТАЯ АРИФМЕТИКА
С. Нариньяни
Крокодильцы всегда и везде были желанными гостями и гостеприимными хозяевами.
И если теперь при журнале существует «клуб ча-ча» (чашка чая), который устраивает вечера — встречи с мастерами сатирического цеха, с коллегами-журналистами и др., то раньше такие встречи бывали от случая к случаю, как бы стихийно.
Но всегда крокодильцы общались с друзьями сатирика ми из смежных областей искусств. Такие встречи проводились в конференц-зале «Правды», в «Комсомолке», в Доме литераторов и ЦДРИ, Доме кино и журналистов.
На одной из таких встреч свое искусство демонстрировали мастера московской эстрады.
Было показано много интересных номеров, которые тут же обсуждались и комментировались.
После выступления одной молодой, интересной, но излишне полной актрисы руководитель эстрадной группы обратился к сидящему рядом Семену Нариньяни:
— Талантливая комедийная актриса, а ее все тянет на серьезные роли. В драму, в трагедию. Ну, разве из нее получится Дездемона?
— Даже две! — заметил известный фельетонист.
ИСТОРИЯ С БОРОДОЙ
А. Елисеев
В Угловом переулке, что на Бутырском валу, построили жилкооператив журналистов.
Разобщенные ранее художники-журналисты (в том числе и многие художники «Крокодила») стали как-то ближе друг к другу.
Долго не было видно художника В., а он в последнее время болел, и все беспокоились о его состоянии: как он?
Общительный и дружелюбный, один из среднего поколения художников «Крокодила», он как-то незаметно отошел от журнала, редко встречался в компаниях, увлекся книжной иллюстрацией, стал домоседом.
Поинтересовались у соседа по дому Анатолия Елисеева: не встречал ли он В.? Все ли у него в порядке?
— Да что вы! Все в полном порядке! Жив-здоров! А если желаете его повидать, то пожалуйста! Ранним утром он у дома прогуливает свою бороду!..
ДВОЙНИК
И. Игин
В последние годы жизни художник Иосиф Ильич Игин писал воспоминания. На своем веку он повидал и порисовал многих интересных людей из мира искусств. Настала пора вспомнить и о нем.
Всего один эпизод…
Игину поручили сделать шаржи на сатириков и юмористов для крокодильского альбома (альбом вышел в издательстве «Правда» в 1970 году). В числе шаржируемых были и мы с Ю. Федоровым.
Пригласил он нас к себе в Переделкино, где в то время проживал.
Работа в этот день у него не спорилась: нарисовав после длительных оттяжек Юрия Николаевича Федорова, он принялся за меня. И так вертел и эдак.
Вставал, уходил, приходил. Не получалось.
И тут его вдруг осенило. Он хлопнул себя по лбу и начал что-то искать в папках, блокнотах, альбомах.
— Старикашка! — радостно смеялся он. — Ну что я с тобой зря мучаюсь! Ведь ты у меня давно нарисован! Вот! А я, дуралей, переживаю…
И вытащил из какой-то старой папки шарж на… Якова Дымского, моего давнего друга, фельетониста, может быть, и похожего на меня, но я в этом до сих пор не уверен.
После довольно продолжительной перепалки: «Это Дымской!» «Нет, ты!» «Нет, Дымской!» «Нет, ты!» — Игин сдался и скрепя сердце сел рисовать меня.
Отличный получился шарж. Но последнее слово все же осталось за Игиным. Показывая мне шарж, он сказал:
— Ну, чем не Дымской!!
ЭКСПРОМТ
Л. Ленч
На темных собраниях в «Крокодиле» всегда было много народа — и тех, кто принимал непосредственное участие в работе, и болельщиков, бурно реагировавших на удачную шутку, каламбур, подначку.
Но не будет преувеличением сказать, что самым желанным был всегда Леонид Ленч (который выступал не только как «болельщик»).
Дело в том, что Леонид Сергеевич очень тонко чувствует смешное.
Каждую тему воспринимает так, как и должно ее воспринимать, — весело, озорно, эмоционально.
У него с лица не сходила добрая улыбка, он все время ждал: чем еще удивят, что еще придумают эти придумщики.
Многие, принимая тему, обычно говорят с постным лицом: «Это очень смешно!» — а он не говорил, он просто очень смеялся. Смеялся заразительно, вызывая ответную реакцию у присутствующих. Мастер юмористического рассказа, Леонид Сергеевич и сам делал темы, многие из которых увидели свет на страницах журнала (я сам рисовал по его теме!).
Рассматривали рисунок Кукрыниксов на злободневную международную тему (там были изображены какие-то овцы в смокингах), но хороший рисунок не был подкреплен подписью. Начали ломать головы…
Вошедший Л. Ленч посмотрел на изображение и с ходу продекламировал:
«Очень долго
блея, блея.
Заседает ассамблея!»
Так родилась подпись.
Леонид Сергеевич смеялся так, как будто бы не он ее только что придумал…
РЕПЛИКА АРДОВА
В. Ардов
Шло очередное заседание «клуба ча ча» (чашка чая). Чествовали Ивана Максимовича Семенова, которому было присвоено звание народного художника СССР.
Выступавшие тепло приветствовали любимого художника и товарища, когда появился, как всегда в таких случаях, увешанный горячими бубликами (только что из пекарни!) Виктор Ефимович Ардов.
Зал насторожился. Ждали реплики Ардова. И он не подвел…
В это время слово получил писатель Н. Он произнес много добрых слов в адрес художника и, между прочим, вспомнил, что совсем недавно Семенов сделал шарж на него, очень удачный — сходство поразительное.
На что Виктор Ефимович Ардов сказал:
— Ничего удивительного! Ведь Иван Максимович давно известен как художник-анималист…
ЗА И ПРОТИВ