В зеркале сатиры

— У меня молодые ноги.

Собеседник опешил:

— А разве для производства имеет значение, молодые у вас ноги или, так сказать, в годах?

— Имеет, и решающее.

— Растолкуйте, ради бога, что-то я никак до сути не доберусь…

Корзинкин Стася уселся поудобнее и начал выкладывать суть.

— Вам, как руководящему работнику, известны такие моменты в жизни предприятия, которые я назвал бы точками подъема. Предприятие достигло какого-то, пускай даже небольшого успеха. Управляющий созывает командиров производства, узкий круг лиц. Идет вполне деловой разговор о том, как следовало бы развить успех, как отметить наиболее отличившихся. Но вот, кажется, все переговорено, наступает пауза. И тут кто-нибудь, словно невзначай, произносит глубокомысленную фразу: «А ведь это дело, братцы, стоило бы отметить!» Братцы, разумеется, согласны и проворно лезут в карманы за рублями и трешками. А управляющий спрашивает: «Ну, а у кого из нас молодые ноги?»

— Это, значит, он вас имеет в виду?

— Меня. Первый раз все вышло чисто случайно. Сам я предложил свои услуги, как младший по возрасту и должности. А потом вошло в обычаи. Только управляющий заикнется насчет молодых ног, я уж тут как тут. Портфель в руки — и по окрестным продмагам. Знакомством, конечно, обзавелся. Одна продавщица консервов деликатесных в портфельчик сунет, другая — тешу, третья — сырку пикантного. Ну и те емкости, соответственно…

— Выходит, вы в качестве стимуляторов банкеты используете?

— Скажете тоже! Банкеты окончательно дискредитированы. Громоздки они и… опасны. А тут скинулись по-быстрому, разложили закуску на старой газетке, собрали по комнатам стаканы — и порядок! Главное в этом деле — молниеносность.

— Ну и что же, стимулирует она?

— Еще как! После такой летучей встречи руки сами собой к работе тянутся. И потом, вы знаете, как складываются иной раз служебные отношения? Плановый отдел гнет линию на то, чтобы все количественные и качественные показатели были тютелька в тютельку, бухгалтерия жмет на экономические данные, а ОТК вообще стоит в стороне и только приглядывается, кого бы покрепче укусить как бракодела. В такой ситуации жить и работать страшнее, чем оказаться в турецкой перестрелке. А вот эти короткие минуты встречи в интимной обстановке сглаживают острые углы и чрезвычайно влияют на квартальные, полугодовые и годовые отчеты. Они выходят из конторы гладенькие, как из-под горячего утюга. Великое дело — мужская солидарность! Так мы и движемся от одной точки подъема к другой…

Собеседники помолчали.

— Ну, а как же все-таки насчет нашего предложения? — спросил хозяин. — Или действительно не отпустят вас?

— Убежден. Ни за какие коврижки! — ответил гость.

— Что же, ничего не поделаешь. А за откровенный рассказ — большое спасибо.

Они расстались. Но не насовсем. Прошло несколько лет, и Корзинкин Стася опять появился в соседней конторе. Его встретили как старого, доброго знакомого.

— Присаживайтесь, рассказывайте, как дела.

Корзинкин тяжело опустился на стул.

— Неважные у меня дела. Чувствую, что пора сходить с дистанции.

И действительно, вид у визитера был неважный. Куда девались прежняя спортивная подтянутость, живой задорный взгляд? У него появились брюшко, тяжелое, прерывистое дыхание, быстрые огоньки во взоре потухли, он весь как-то сник.

— Укатали Сивку крутые горки, — продолжал Корзинкин. — Вот я и вспомнил о вашем прежнем предложении…

Хозяин стыдливо отвел глаза в сторону.

— Так ведь когда это было! С тех пор многое изменилось. И, не хвалясь, скажу: изменилось в лучшую сторону. Богиня удачи коснулась своими крылышками и нас. Теперь и на нашем предприятии никаких склок и раздоров, а единое, согласованное во всех регистрах песнопение.

В это время дверь кабинета открылась, и на пороге появился стройный юноша, еще не расставшийся с институтским значком. В руках он держал пухлый портфель.

— Вызывали?

— Да, есть небольшое дельце. А пока познакомьтесь. — И хозяин кабинета представил Корзинкину Стасе вошедшего: — Инженер Жора Степанчиков. — Потом усмехнулся чему-то и добавил: — Наши, так сказать, молодые ноги…

ТЕПЕРЬ Я ВЕДУЩИЙ…

С некоторых пор я стал задумываться над тем, что занимаю слишком скромное положение в жизни. Конечно, народная мудрость правильно подсказывает, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Но, разбредясь по своим шесткам, не совершаем ли мы трагической ошибки, губя, может быть, в самом зародыше заложенные в нас таланты?

Другое дело — голубой экран. К нему прикованы миллионы глаз. Под воздействием излучаемой ими тепловой энергии таланты распускаются, как цветы.

Смотрел на днях передачу со стройки. Ну, показали, как полагается, высоченные подъемные краны, не завершенные еще коробки будущих квартир, а потом перенесли действие внутрь. Дают крупным планом человека с микрофоном и рядом с ним — строителя-плотника. В руках плотник держит молоток, а во рту — несколько гвоздиков. Человек с микрофоном спрашивает:

— Скажите, товарищ, в руках у вас, кажется, молоток?

— Молоток, — отвечает.

— А во рту?

— Гвозди.

Внятно так отвечает, научился, видать, и посторонние предметы во рту держать и с телекорреспондентом разговаривать. Как Демосфен.

— И эти гвозди вы, наверное забивать будете? — продолжает докапываться корреспондент.

— Да, попробую, — отвечает плотник. — Когда гвозди есть, отчего же их не забить?

Интересная, содержательная идет между ними беседа. А когда она закончилась, диктор объявил: «Вел передачу такой-то».

А этого «такого-то» я узнал. Раньше во время передач он все кабель от камеры носил. А теперь стал ведущим. Вырос, значит.

В другой раз передавали беседу с моряком, вернувшимся из дальнего плавания. У микрофона была симпатичная девушка.

— Николай Иванович, — сказала она моряку, — поделитесь, пожалуйста, впечатлениями о вашем плавании. Телезрителям будет интересно послушать рассказ бывалого человека. Прежде всего скажите — вы стали моряком после того, как окончили мореходное училище?

— Да, окончил мореходку.

— Интересно. И стали плавать?

— Стал плавать.

— Интересно. А капитаном вы уже служите на флоте десять лет?

— Так точно, десять.

— Очень интересно! А теперь расскажите, как вы спасли японский рыболовный траулер. У него, кажется, вышло из строя рулевое управление?

— Да, вышло из строя.

— И его несло по волнам?

— Несло. По волнам.

— А вы подали ему буксир и отвели в порт?

— Отвели.

— Потрясающе! Вот она, дорогие телезрители, романтика морских дорог. Спасибо, Николай Иванович. Оказывается, вы не только отважный моряк, но и интересный собеседник.

Девушка тоже оказалась знакомой. Раньше когда, например, выступал певец, она ставила перед ним микрофон. А теперь ее научили искусству ведущей.

Просмотрев несколько таких передач я пришел к выводу, кто искусство ведущего основано на двух принципах: а) надо говорить только о таких вещах, которые телезритель видит сам и в которых он прекрасно разбирается; б) беседуя с моряком (шахтером, животноводом, спортсменом и т. д.), надо не столько слушать его, сколько говорить самому. И тогда в передаче не будет никаких накладок.

Едва я сформулировал для себя эти принципы, как меня позвали на кухню обедать. Усевшись за стол, я спросил жену:

— Скажи мне, дорогая, ведь правда, что в левой руке ты держишь тарелку, а в правой половник?

— Угадал.

— А сейчас ты зачерпнешь в кастрюле супу и нальешь его в тарелку?

— Зачерпну и налью.

— И суп — он просто так и называется: суп?

— Он-то так и называется. А как вот тебя назвать?

Не поняла! А ведь я уже готовился стать ведущим и, как видите, начал делать первые успехи…