Страница 44 из 57
Не успеваю среагировать хоть как-нибудь, лишь нервно дёргаюсь от резкого треска ткани и замечаю голубой всполох в прозрачной радужке. Серебряные когти подцепляют завязки корсета и разрезают их вместе с самим шелком, варварски разодрав оковы одежды. Протестующий сдавленный писк Анвар затыкает, вновь захватив власть над моими губами. Новый вкус: лёгкая раззадоривающая кислинка и сладость граната, как освежающий глоток. И первый порыв придержать соскальзывающее платье летит ко всем болотным тварям. С шорохом падает вокруг ног алый сноп тафты и парчи. Не вижу этого — слишком увлечена, следуя за языком, вовлекающим в азартную борьбу. Мелкая дрожь пробегает по позвонкам вслед за оглаживающей спину шершавой рукой.
Нет, я не сдамся так просто и не откажу себе в желании касаться кого-либо без преград, зная, что могу сделать приятно, а не напугать холодностью. Тактильный голод становится выше всего: титулов и ситуации, наших неясных мне самой отношений и долга. Вновь подбираюсь к пуговицам и расстёгиваю одну за другой — так нетерпеливо, что одну всё же отрываю, со стуком отбрасывая в сторону. Ладони Анвара оглаживают бёдра, сминая атласное бельё, и я всеми силами пытаюсь не стонать, не захлёбываться ощущениями, молоточками бьющими потребностью в низ живота. Касаться хочется больше всего остального, и как только удаётся развести в стороны сюртук и рубаху, приникаю к твёрдой груди ладонями, согреваясь об быстро стучащее сердце.
— Виола, — шепчет у самого уха растягивающий звук «о» низкий голос, то ли просяще, то ли вопросительно. Раскалённые, быстрые поцелуи ключиц, неспособные оторвать меня от удовольствия ощущать под пальцами бархатистую кожу. Прочувствовать каждую сжатую мышцу, их плавный рельеф и сквозящую силу.
— Мне нравится, как ты произносишь моё имя, — отзываюсь я чуть слышно, а затем нахожу губами сгиб его шеи: для этого приходится встать на носочки, окончательно вытряхиваясь из платья.
— А мне — когда ты стонешь. Духи песков, от твоего стона у меня… впрочем, такое приличным девушкам не говорят.
— Сегодня я не приличная девушка.
В подтверждение сама вжимаюсь оголённой грудью в его торс, замирая с прикрытыми глазами и дрожа как лист на ветру. Потрясающе. Томящее чувство сосредотачивается внутри, и от жара горло давит стыдное скуление. Нет, никакой пощады просить не стану: скорее сама пройдусь губами вдоль жилистого плеча, пробуя тёмную кожу. Солоновато-терпкая, но такая… настоящая. Умилительно покрывающаяся мурашками, когда спускаюсь чуть ниже и целую кончик соколиного пера, попутно выводя ногтями узоры на мужском прессе. Чуть царапнув вдоль линии ремня брюк, и в ответ мне звучит сиплый выдох:
— Да. Ты точно далека от приличий!
Вскрикиваю в протесте, потому как гуляющие по моим ягодицам ладони вдруг сжимают хватку, и Анвар закидывает меня себе на пояс, вынуждая обхватить его бёдрами: так естественно, будто тела подстраиваются друг под друга сами.
— Эй! Поставь! — слишком неуверенно для настоящих возражений, но я получаю отличный повод попробовать кое-что ещё: осторожно прикусить дёргающуюся вену на его шее, так искушающе мелькнувшую перед носом. И обвести след кончиком языка, сравнивая вкус. Горьковатость. Еловая смола. Кажется, у меня кружится голова…
— Ты хотела сказать — положи, правда же? — дразняще тянет Анвар, укладывая меня на кровать.
Разметавшиеся покрывалом волосы не мешают ахнуть от бархатного контраста, когда десятки рассыпанных по простыне лепестков холодят разгорячённую спину. Задыхаюсь в этом сочетании, поймав себя на глупой мысли, что если ты горишь, то холод может быть приятен. А омут прозрачных глаз — забирающим сознание, зачаровывающим и возбуждённым.
Мне больше ничего не хочется говорить, лишь дождаться, пока Анвар скинет сапоги, и притянуть его к себе за плечи, поймать губы, теперь дарящие вкус сладко-освежающей альденики. Неспешно ласкать языком в ответ, пока умелая рука мягко сжимает полушарие груди, играет с отвердевшим соском, чуть сдавливая его между пальцами. Колкое удовольствие рождает язычки пламени и проступает влагой на белье. Не остаюсь в долгу, легонько прикусывая нижнюю губу Анвара, и вновь ловлю искрящий обсидианом взгляд:
— Ты меня провоцируешь? Разве первый раз не нужно нежнее?
— Не со мной. Я хочу… всё и сразу. Тебя целиком.
Сама в онемении от своей смелости, но сейчас, когда он смотрит на меня будто на лик ожившей Сантарры, мне не страшно. Поддавшись зову темнеющей радужки, дотрагиваюсь до его лица, обводя невесомым жестом линию скул, усталых впадин под глазами. Он неожиданно ловит мой дрожащий мизинец зубами, всего на миг, но дыхание всё равно перехватывает.
— Напросилась. — Кривая улыбка чудится торжествующей. А я вижу только ямочки на его щеках, которые она приносит с собой.
Он приподнимается, почти встав на колени, моё бедро остаётся зажатым между его ног. Понятия не имею, почему нет желания стыдливо прикрыться, а совсем наоборот: игриво сверкая глазами, покрываюсь мелкими мурашками от скользнувшего по телу собственнического взгляда. И его путь повторяют жадные руки, безо всякого масла приносящие блаженное тепло и крутящееся возбуждение. Взвешивают отяжелевшие полушария в ладонях, требовательно сминают, и я закусываю губу, сдерживая стон. Анвар наклоняется, припадает ртом к ложбинке груди, медленно добираясь до ареолы. С нажимом обводит её языком, и я тянусь к нему навстречу, боясь открыть глаза.
Он всё ниже, влажно втягивает в себя тонкую кожу у самой ямки пупка, и я всё-таки скулю, от нетерпения ёрзая по кровати. Тут же подув на след, Анвар усиливает дрожь в моём звенящем теле, и я дёргаюсь, внезапно вжавшись бедром в его пах. Ой. Кажется, это было зря. Хрипло прошипев, он покрывает мой живот распаляющими поцелуями и подвигается ещё ниже, сильнее сдавливая ягодицы. Задерживается на них, подцепляя бельё, и дразняще медленно стягивает его, не отрывая от меня пылкого взгляда снизу вверх. За рваным стуком в висках не слышу, как сама тихо зову его пересохшими губами:
— Анвар…
— Ты так напряжена. Расслабься, Виола. Закрой глаза и чувствуй, — подчиняющие нотки в его тоне сводят с ума. Бархатистый лепесток розы касается уязвимой кожи задней части колена и щекочущим движением берёт направление вверх по внутренней стороне бедра. — Откройся для меня. Тебе понравится.