Страница 17 из 57
— Это то, как видят центральную власть в Манчтурии, — тихо комментирует Анвар созданные им образы. — Уже много лет король не занимается делами сам, переложив всё на палату преторов. И пока на его уме одни только пиршества, казнокрады заполняют собственные карманы. На людей всем давно наплевать, и мой народ справедливо не хочет платить подать в общую казну, когда можно вовсе стать отдельным государством, не терпеть ни унижений, ни воровства. Этим людям нужен сильный лидер — и прости, Виола, но твой отец давно не может даже закинуть разжиревший зад в седло и взять командование, посылая вместо себя девчонку. А слова моего отца на них перестали действовать, потому что полны одних обещаний, что когда-нибудь станет лучше. Лучше не становится. Мы всё ещё отребья на границах, наши люди всё ещё гибнут в постоянной борьбе с набегами волайских племён.
Картинки меняются вслед за его словами, и я вижу бесконечную гладь пустыни и идущие в песках бои. Крошечные фигурки воинов в форменных плащах Афлена падают, сражённые копьями и изогнутыми трезубцами. С застывшим сердцем понимаю, что это не просто спектакль, а часть реальности. Возможно, даже воспоминаний самого Анвара. А ещё сознаю, почему отец отказывается посылать меня в Манчтурию. Потому что от этих барханов до безвременья и челюстей Харуна — один шаг.
— Я здесь, чтобы это прекратить. И совсем не ожидал вдобавок получить шанс исправить то, что творится с магами. Магия опасна именно из-за того, что детей не обучают ею управлять. В большинстве случаев родители пытаются скрыть дар своего ребёнка, вынуждают подавлять его, и это заканчивается плачевно…
В дыму появляется новый силуэт, стирая прочие — растрёпанная девочка со связанными руками, пытающаяся освободиться. Она дёргается всё яростней, пока верёвка не вспыхивает, но вместе с ней загорается и всё пространство вокруг, затягивая её в столп огня. Я кусаю губы, крепче прижимаю колени к груди. Мне всё меньше нравится происходящее, особенно потому что я и сама помню леди с рыжими волосами и знаю, сколько смертей тянется за священным запретом колдовства.
— Силу нельзя сдерживать. Это всё равно, что пытаться руками остановить течение реки. А главное, это бесконечно глупо, ведь только представь, сколько можно было бы сделать, если построить лодку и поплыть по этому течению. Не оставлять таких детей на произвол жрецов и не пытаться растить магов как людей, а сделать для них школы, контролировать взросление, направлять и воспитывать вечную благодарность короне. Выращивать из них мастерских лекарей, изобретателей, алхимиков…
— …и воинов, — решаюсь полушёпотом вставить я свою лепту, пока передо мной разворачиваются в дымке упоительные образы из сидящих в учебном классе детей и учителя, подозрительно похожего на самого графа. — Я вижу эти перспективы, Анвар. Ты сам сегодня мне их показал своей стрелой. Это элитная армия, способная на такое, что обычной не снилось.
Задумчиво смотрю сквозь туман на чистую воду ручья, через которую видно каменистое дно. Провожаю взглядом пролетевшую мимо стрекозу с переливающимися всеми оттенками синего и зелёного крыльями. Ёжусь не то прохлады, царящей в тени, не то от сложного разговора и мелькающих перед глазами картин.
— Пусть так: она будет настолько малочисленна, что бойца-мага сможет себе позволить лишь корона и герцоги из числа Пятерых, — невозмутимо продолжает Анвар. — Личная охрана самых важных людей Афлена — тоже отличный способ применения магии. Но всё же она завязана на близости к природе, и нужно учить одарённых детей разбираться в травах, готовить снадобья и тянуть за правильные нити… Маг от рождения видит и слышит мир иначе. И без наставника не сможет этим управлять. Большинство детей попадает к жрецам после младенческого крика, который через звук производит первое колдовство. Кто-то просто оглушает окружающих на пару часов, а кто-то подзывает животных и птиц. Мой крик задувал все свечи в комнате, — заканчивает он шёпотом и рассеянно мотает головой, будто пытается вытряхнуть ненужное воспоминание. Надо же, впервые вижу его почти смущённым. Шумно прочистив горло, он проводит ладонью по воздуху, представляя мне следующую картинку в дыму.
Тот же трон, только теперь на нём очевидно женский силуэт в короне. Не сразу понимаю, что это я — та же коса и худощавое тело. Исчезают казнокрады, и все люди перед правителем покорно преклоняют колени. Я вздрагиваю от нового дуновения ветра со стороны ручья и нервно оглядываюсь на лошадей, безразлично щиплющих траву позади нас.
— Что ты пытаешься мне предложить? Переворот? — шепчу, скосив на Анвара беспокойный взгляд.
— Свободу. То, что ты так хочешь: королева вольна будет обустроить своё правление так, как пожелает. Захочешь — введёшь моду на кожаные штаны вместо бальных платьев. А хочешь — и балов больше не будет вовсе, никаких пустых трат на реки вина. Но главное то, что ты можешь войти в легенды как королева, которая остановит казни. Просветит народ о пользе сил природы и начнёт новую эпоху, ведь теперь служить будут маги, а не наоборот. У тебя будет самая мощная армия континента и самые лучшие лекари, которым подвластно остановить эпидемию любой хвори. А ещё у тебя буду я. — Возле трона из дымки рисуется тёмная фигура, похожая на покорного стража.
— И как же связан наш возможный брак с моей коронацией? — недоверчиво хмыкаю я. — Мне не обязательно выходить за тебя, чтобы стать королевой. Нужно просто подождать.
— Уточню: я могу привести тебя ко всему этому уже сейчас. Не через десяток лет, когда старого короля добьёт вино или истеричная жёнушка, а ты уже давно увянешь без дела и растеряешь весь интерес к политике и к собственному неполноценному существованию. Безвкусная жизнь уничтожит душу очень быстро, поверь. — Анвар щёлкает пальцами, и дым перед нами наконец-то исчезает вместе с ароматом пряного кардамона. Вздрагиваю всем телом, зябко растирая замёрзшие плечи.
— Если ты думаешь, что я стану плести заговор против собственного отца ради этого мифического светлого будущего для всех…
— Тебе не нужно ничего плести. За тебя уже всё сделали тысячу солнц назад. Что ты знаешь о праве Ятиха?
Он подвигается и садится напротив меня, явно намереваясь поймать взгляд, но я упорно смотрю поверх его плеча на бегущую в ручье воду и напряжённо молчу. Надеюсь, он это не всерьёз? Нужно заткнуть уши, но вместо этого глухо выдаю, как на лекции: