Страница 56 из 64
Вопль Эда оглушает, морозит вены. Глаза застилает мутная пелена. То, что возникает перед нами, абсолютно точно не человек. Существо скрежещет клыками и шипит, медленно выползает из треснувшей земли, поднимается из-под неё на ворохе живых зелёных стеблей, которые жадными стрелами тянутся во все стороны. Гибкое серое тело покрыто комьями глины, вместо одежды — клубящиеся побеги и мелкие цветы. Это определённо женские очертания, силуэт с тонкой талией и полной грудью, с круглым лицом в обрамлении пышных болотно-зелёных волос, переходящих в живые стебли. Алые губы и закрытые глаза с дрожащими веками, словно чудовище неспешно просыпается. Воины за моей спиной в ужасе кричат и взывают молитвами к Сантарре, а я слышу потрясённый писклявый возглас Юники:
— Мали-онна…
— Не смотреть ей в глаза! — волевым громом приказывает Анвар, так и стоящий впереди нас с поднятыми руками. — Эдсель, только не смотри ей в глаза!
Не уверена, что он услышал эту команду. Пытается брыкаться, с его пшеничных кудрей сваливается бандана. Он даже вытягивает нож из сапога и пробует перерезать обвивающий его стебель, на что чудовище громко, возмущённо шипит и стягивает оковы ещё туже — грозя сдавить тело Эда в кашу. Юркий живой побег выбивает из его пальцев клинок.
— Что это за тварь? — онемев от страха, пищу я и неожиданно получаю торопливый ответ:
— Душа земли, Мали-онна, — почти свистит Юника, вдруг тонко всхлипнув: — Не смотри ей в глаза. Увидишь свою смерть. И никакого оружия, если хочется жить!
Справедливый вопрос, а как же в таком случае от неё отделаться, я заглушаю — Анвар делает ещё несколько шагов вперёд, забирая внимание твари на себя, и меня разбивает крупная дрожь. До боли кусаю губу и изо всех сил не смотрю на землисто-серое лицо Мали-онны, но кожей чувствую, что она распахивает веки и открывает рот, полный длинных заточенных клыков. Её новое шипение схоже со змеиным, а в ответ Анвар странно загибает пальцы, активно что-то изображает руками… надеюсь, она не успела свести его с ума? Но нет, это больше похоже на попытку объясниться без слов.
— Она его понимает? — севшим шёпотом спрашиваю у Юники, которая трясущимися руками гладит свою лошадь и то и дело щёлкает пальцами в явном желании контролировать её инстинкты бежать.
— Должна. Духи не знают языка людей, но интуитивно могут уловить суть жестов. Он просит отпустить парнишку и всех нас.
— А она…
Порыв гнилостно-прелого ветра перехватывает дыхание и уносит слова, едва не сбивает Анвара с ног. Мали-онна оглушающе шипит, отчего покрываюсь гусиной кожей. Сотни зелёных стеблей поднимаются вверх и вновь стремятся к отряду, один проскальзывает между копыт Цивала словно змей. Судорожно сглотнув, слежу за ним, готовая вопреки предупреждению Юники выхватить меч. Даже без пояснений очевидно, что эта тварь из страшилок не хочет отдавать Эда просто так. Анвар же опускается на колени и вновь быстро жестикулирует, но со спины суть его движений не разобрать.
Мали-онна направляет взгляд прямо на него, и я не представляю, как он может сейчас не смотреть в её глаза, эти зияющие провалы во тьму. Сама с трудом борюсь с соблазном, сосредоточившись на медленно задыхающемся в путах Эдселе. Снова шипение, теперь уже чуть тише.
— Старая тварь, — ахает Юника в потрясении: она явно распознаёт то, что говорит дух. — Торгашка! Она хочет… не понимаю. Приглашение? Жизнь? Что за…
Анвар внезапно оглядывается на меня, и я туго сглатываю — прозрачные глаза будто застланы непроницаемой чёрной пеленой, слепы. В ужасе и тревоге за него даже отлипаю от Цивала, вскидываюсь, мысленно готовясь атаковать и защищать. Что бы это существо ни просило — просто дай, и пусть убирается обратно под землю. Колкая ледяная дрожь бьёт в тело до самых коленей, когда Анвар резко отрицательно дёргает головой и поворачивается обратно к Мали-онне, руками разрезая воздух, говоря ей что-то жестами — и кажется, крича без слов.
Земля протестующе трясётся, разлом ширится во все стороны, грозя затянуть уже всех. Позади творится настоящий хаос из паникующих людей, и даже Цивал мотает головой, медленно отступает назад. В нарастающей панике спрашиваю у Юники, всецело понимая — долгие переговоры будут стоить Анвару чего-то невосполнимого:
— Что она хочет?! Почему он отказал?!
Та неуверенно хмурится, сосредоточенно вглядывается в едва уловимые движения рук и слушает ответное шипение. Поёрзав в седле, Юника тихо признаётся:
— Ей нужен… покой. Она просит вечный покой, но Харун не пустит её в безвременье, ведь человеческой души, жизни у Мали-онны нет. Она грозит уничтожить всех, потому что у нас есть… пропуск. Духи песков, ничего не понимаю! — раздражённо тряхнув жемчужинами на косичках, она передаёт лишь обрывки: — Что-то… кусочек души? Сосуд? Нечто, не принадлежащее этому миру, нечто из мира мёртвых… ересь какая-то! Как Анвар вообще понимает, про что она?
«Про меня. Она хочет, чтобы я провела её через врата», — внезапный слабый женский шёпот в моей голове уже знаком и даже не пугает так, как в первый раз, однако я всё равно нервно передёргиваюсь. — «Дай ей прядь волос. Я проведу».
«Мама?» — робко зову я, но она быстро затихает. Могильный холодок ещё чудится на затылке, когда его перекрывает протяжный крик боли — Эдселя сдавило в стеблях уже слишком сильно.
Тут не о чем и думать. Решительно выхватываю из ботфорта нож, вытягиваю тонкую прядь из косы онемевшими пальцами. Плевать, чем это может быть чревато в дальнейшем, если сейчас такая мелочь может спасти Эда и не дать Анвару потерять рассудок в попытках усмирить саму разбушевавшуюся природу. И всё же от тревожного стука в ушах замирает пульс, когда я отрезаю прядь и будто расстаюсь с невосполнимым кусочком себя. Чушь, это же просто клочок волос....
Даже спрыгнуть на землю не удаётся, чтобы отдать их духу самой — зелёный стебель тут же вылетает вперёд, обжигающе бьёт по пальцам и жадно вырывает из них подношение. Потрясённо ахнув, вижу, как торжествующе, беззвучно открывает пасть Мали-онна и пытается перехватить мой растерянный взгляд.
Не смотреть. Не смотреть. Нож выскальзывает из вспотевшей ладони, едва не оцарапав Цивала. И в какой-то мимолётный момент потерянного самообладания я вижу вспышку абсолютно чёрных глаз без зрачков, бездонных провалов в вечность. Отчаянно мутит желудок и колотит конечности, молочный туман затмевает сознание.