Радости земные

Дом мне сразу же понравился – как только я узрела статую Приапа с фиговым листком на причинном месте в саду у бассейна. Здесь чувствуется неповторимое, хоть и странное очарование. И квартиры здесь просторные. В двадцатые годы квартиры были размером с нынешний небольшой дом. На каждом этаже их всего по две. Мне досталась угловая, двухуровневая – внизу пекарня и булочная, а наверху две спальни, гостиная, ванная (с бордюром, украшенным изображениями дельфинов) и кухня. Квартира профессора на третьем этаже, пожалуй, самая красивая во всем доме – у него даже мебель в римском стиле.

Когда профессор ушел на пенсию, у него умерла жена, и хоть ему, видно, пришлось несладко, он нашел в себе силы жить дальше. Продал дом и все свои пожитки, переехал в «Инсулу» и заказал себе мебель. Профессор Монк – милашка и даже в свои семьдесят шесть мужчина хоть куда.

Недавно он свалился с крутой римской лестницы, сильно ушиб ногу и теперь не выходит из дому. В его возрасте нужно быть осторожнее. Теперь мы все его опекаем: я приношу хлеб, Кайли ходит в магазин за продуктами, а Госс отправилась в библиотеку «Атеней» сдать его книги и взять новые. Профессор дал ей длинный список, который, я надеюсь, она молча вручит библиотекарю. Госс запросто споет любую песню из репертуара Джастина Тимберлейка, но произнести «Гай Транквилл Светоний», не сломав язык, ей удастся навряд ли.

Лифт взмывает вверх, Медуза таращится мне в глаза, но ничего – я таки не превращаюсь в камень, а открываю чугунные створки и выхожу. За время проживания в «Инсуле» я здорово повысила свой образовательный уровень в области мифологии и античной истории. В университете мы всего этого не проходили.

Табличка на двери гласит: «Профессор Дионисий Монк». Стучу. Нынешний хозяин выбрал эту квартиру, потому что над дверью расположена табличка с Дионисом: бог виноделия с кубком в руке, уютно привалясь к леопарду, следит распутным глазом за парой ускользающих нимф. Судя по всему, нимфы не собираются ускользать далеко – отбегут себе чуть-чуть, споткнутся как бы невзначай и упадут в бархатный мох. Думаю, в молодости профессор в полной мере оправдывал свое имя. У него и сейчас так блестят глаза!

Дверь не заперта. Вхожу и оглядываюсь. Красотища! На стенах, выкрашенных охрой и терракотой, висят эстампы с видами Помпеи. Кругом низкие столы с изогнутыми «львиными» ножками, кушетки с покрывалами и горами подушек, светильники, стилизованные под старинные масляные лампы.

Профессор Монк возлежал на римской кушетке, а его ушибленная нога покоилась на красной подушке. Прямо перед ним на тумбочке стоял совершенно неуместный телевизор. Как только я вошла, профессор выключил его и взъерошил свои редеющие седые волосы. Я заметила, что он не мог дотянуться до журнального столика, где лежат его книга и очки.

– Коринна! Милая нимфа! – с чувством произнес он. – А я тут изнываю от скуки. И как только люди часами смотрят телевизор?! Не представляю!

– Почему же вы изнываете от скуки? – спросила я.

Он снова взъерошил волосы – и они стали похожи на петушиный гребень. А глаза его погрустнели.

– Утром приходила наша милейшая медсестра и из лучших побуждений подкатила эту гадость ко мне поближе. Ну разве я мог воспротивиться, ведь она так старалась! И потом, чтобы нога быстрее прошла, надо воздерживаться от лишних движений. Знаете, я тут посмотрел абсурднейшую передачу. Женское ток-шоу. А ведущую звали… вроде бы Опра. Там говорили тако-о-е! Просто слушать неприлично.

«Ну, это еще цветочки!» – подумала я и дала себе слово не обсуждать с профессором ни Джерри Спрингера, ни Дженни Джоунс.

– Вот, принесла хлеба к завтраку, – сказала я. – Что вам приготовить? Чаю?

– Если вам нетрудно, – оживился он.

Я мысленно выругалась. Тоже мне заботливая медсестричка! Вместо того чтобы накормить больного завтраком, включила ему ящик! У нее что, с головой не в порядке? Словно читая мои мысли (проницательность профессора иной раз пугает), он усмехнулся и изрек на латыни:

– Panem et circenses. – И тут же перевел: – Хлеба и зрелищ. Что до меня, я бы, пожалуй, предпочел хлеб. Коринна, не могли бы вы придвинуть вон тот столик поближе, чтобы я мог дотянуться до своего любимого Аристофана? А то он, бедняга, который час лежит там в полном небрежении.

Я придвинула столик и, захватив с собой хлеб, пошла на кухню. Кухня у профессора, слава богу, вполне современная. Я разогрела в ростере булочки, нашла в холодильнике масло и любимый джем профессора, а потом заварила большой чайник слабого чая. Зачем я все это делаю? Поселившись в «Инсуле», я чувствовала себя одинокой. После того как я разошлась со своим мужем Джеймсом, оказалось, что у меня, кроме работы и кошек, ничего и никого в целом мире нет. А профессор Дион по-соседски водил меня ужинать в уютные кафешки, давал читать книги и терпеливо выслушивал мое нытье, хотя дома его ждал неоконченный перевод Аристофана. Так что теперь, выражаясь языком Кайли, мне не в лом ему помочь.

Пока профессор завтракал, я рассказала ему про наркоманку и про Дэниела из «Супов рекой». Размазав джем по хрустящей корочке, он заметил:

– Еще Ювенал писал о зле, царящем в городах. Рекомендую вам почитать на эту тему его «Сатиру третью. О Риме». А Дэниел представляется мне человеком вполне порядочным. Вы сами-то как думаете?

Я пробормотала что-то вроде: «Что взять с красавчиков?», и профессор бросил на меня понимающий взгляд.

– Эх! – выдохнул он и отправил в рот последний кусок булки. – Завтрак был божественный. – А затем добавил: – Премного благодарен, о нимфа.

Я оставила профессора в окружении милых его сердцу бумаг и взяла из большого, во всю стену книжного шкафа томик Ювенала.

Спускаясь в лифте, я вдруг почувствовала, что краснею. В последний раз такое со мной случалось, когда я была подростком. Видно, гормоны шалят: ранняя менопауза или еще что-нибудь в этом роде.

В булочной было тихо-спокойно, и я решила отнести свежего хлеба своей соседке Мероу из «Пещеры Сивиллы». Она у нас гадалка, практикует магию викка. Сначала она хотела назвать свою лавку «Волшебный ларец», но после того что приключилось с незадачливыми владельцами Волшебного ларца в сериале «Баффи», решила воспользоваться советом профессора Диона. И вообще – лавка с названием «Волшебный ларец» привлечет совсем не тех, кто стремится найти путь к себе и воссоединиться с богами. Туда с удовольствием зашли бы желающие приобрести разные глупости вроде подушек с сюрпризом и пластиковых собачьих экскрементов – короче, любители «порадовать» своих друзей (если допустить, что у этих остроумцев таковые имеются). Сами понимаете, подобный антураж уважающей себя гадалке ни к чему.

В «Пещере Сивиллы» вы найдете все, что нужно для предсказаний и гаданий: магические кристаллы, толкования снов, руководства для раскрытия энергии «чи» – на бумажных носителях и компакт-дисках – и свежие травы. (И никаких вудуистских кукол. Мероу считает: пусть те, кто практикует вуду, шьют их сами.) Если вы хотите погадать на овечьей лопатке, приготовить приворотное зелье, посоветоваться с духами с помощью одного из одиннадцати методов гадания или просто купить красивые открытки – добро пожаловать в «Пещеру Сивиллы». Здесь вы сможете записаться на любой курс магии, приобрести свежий пустырник или споры папоротника, а также узнать последние новости из области оккультных наук в свежем номере «Виккан Таймс». Тесный магазинчик сплошь заставлен всевозможными занятными штучками.

Лично я верю только в дрожжи и неизбежность существования политиков, но у нас с Мероу пакт: спорные моменты не обсуждать. Именно поэтому мы с ней отлично ладим.

Над входом в магазинчик красуется миниатюрная женская фигурка, заключенная в бутылку с надписью «Подарок из Кум».[4] Профессор Дион при виде этой штуковины всегда смеется. Надо будет как-нибудь спросить, что же его так веселит.

Присев на корточки, я поздоровалась с Белладонной, кошкой Мероу (или, по уверению самой прорицательницы, ее знакомой). Белладонна, как и подобает кошке гадалки, абсолютно черная – от носа до кончика хвоста. Она исполнена достоинства, изящна и хороша собой. Мероу говорит, что кошка приносит ей удачу: грациозно располагаясь среди товаров, выставленных в оконной витрине, она время от времени лениво качает лапкой висящий над ней хрустальный шар. А я считаю, что эта киса одним своим видом привлекает покупателей: сначала они останавливаются поглазеть на кошку, а потом, обратив внимание на причудливую мешанину товаров в витрине, заходят в лавку.

4

Сивилла Кумская – персонаж поэмы Вергилия «Энеида».