Страница 92 из 92
— Сир, направляясь к Вам, я знал, о чем Вы хотите говорить. Уверяю Вас, я лишь выполнил требование герцога де ла Герр, переданное его дочерью.
— Герцог требовал моим именем? Я не ослышался?
— Лишать дворянства может только король, а раз он требовал… Я был убежден, что вопрос с Вами согласован!
— Убеждение – это хорошо. За свои убеждения еретики идут на костер, святые мученики за них шли в клетки с дикими зверями, а ты на что готов за свое убеждение?
— Сир, Вы знаете, я всегда был Вашим преданным слугой!
— А в результате преданным оказался я! Это я теперь не могу выйти к своим солдатам и говорить с ними о славе и наградах, потому что именно я убил своего Кавалера! Да, не ты, а я! И именно мне не верят мои солдаты! Все враги Галлии не смогли вбить клин между мной и армией, это оказалось под силу только тебе!
Король замолчал, видимым усилием воли взял себя в руки и подчеркнуто спокойным голосом продолжил.
— Мы приказываем тебе и четверым твоим подручным, участвовавшим в этом гнусном обряде, в течение недели покинуть Галлию и никогда более не пересекать ее границ. Если мы когда-нибудь, по любому поводу, услышим хотя бы об одном из вашей пятерки изменников, это будет означать ваш смертный приговор. И поверь мне, он будет приведен в исполнение, чего бы это ни стоило нам и нашей стране. Вон отсюда!
Второй разговор, которого Жан не слышал.
— Ваше Сиятельство, он действительно мертв. Было проведено самое тщательное расследование, все подтверждает, что он покончил жизнь самоубийством, как и все до него. Сроки, характер поведения – он до рокового прыжка дважды пытался перерезать себе вены – все полностью вписывается в картину поведения лишенных дворянства. Все свидетели прошли через заклятие правды, их показания совпадают в мельчайших деталях.
— Это хорошо. Плохо, что моя дочь вообще втравила нас в эту историю. Можно ненавидеть Галлию, можно и даже нужно ненавидеть ее короля, не допускающего нас до правления страной, но нельзя давать черни повод презирать нас. А ведь мы с тобой так и не знаем, почему этот клиссонец ее ударил! Кавалер Голубой Звезды, человек, выдержка которого не подлежит сомнению! Что она сделала, чтобы он пошел на такое?
— Не судите ее слишком строго, молодость всегда хочет получить все и сразу.
— Если бы! Я не могу понять, что ей нужно – денег, власти? Лилиан – одна из богатейших невест королевства, власть у нее обязательно будет, все-таки она моя дочь. Но куда она исчезает на каникулы, чем занимается, что это за странные увлечения?
— Ваша дочь – один из сильнейших магов, Ваше Сиятельство, уследить за ней мы не в силах. Возможно, всему виной зеркало, что стоит в подвале замка. Если герцогиня нашла к нему дорогу, то…
— Ты хочешь сказать, что она научилась им пользоваться? Не дай Бог, это была бы плохая новость. Секрет этой семейной реликвии утерян, и я не желаю, чтобы его нашли.
— Может быть, просто уничтожить зеркало?
— Невозможно. Не спрашивай почему, просто этого делать нельзя. Кроме того, само зеркало – всего лишь вещь, все зависит от того, как его используют люди. И зачем. А зачем это Лилиан? Уже несколько лет, как мне не удается с ней поговорить. Не о делах и учебе, а о ней самой.
— Девушки ее возраста зависят от мнения авторитетов, Вы не пытались поговорить с ее друзьями, монсеньер?
— Я даже не знаю, кто они! Через неделю я должен быть у короля, речь наверняка пойдет об этом бывшем бароне, а я не знаю, что сказать. То есть, что сказать, знаю, прикрыть герцогиню от монаршего гнева сумею, но…
— А что говорит ее духовник?
— Вот уже пять лет, как она врет на исповеди.
Третий разговор, которого Жан не слышал.
— Сыночка мой! Во всех тавернах поют о гибели твоего папы. Все жалеют о его смерти, но мы с тобой никогда этому не поверим. Мы будем ждать. Я научусь не плакать, я научу не плакать тебя. Он дал нам счастье, и мы будем счастливы! Обязательно будем! Потому что знаем – он вернется. Спи, мой сынок, папа любит тебя, а значит, все у нас будет хорошо.
Четвертый разговор, которого Жан не слышал.
— Папа, я не верю! Это неправда!
— Доченька, поверь, я скорблю вместе с тобой, но все произошло на моих глазах, все это видели.
— Папа, ты не понимаешь. Жан никогда не обманывал. Он обещал вернуться, и он вернется. Надо просто подождать.
— Но нельзя ждать всю жизнь, это неправильно!
— Да, конечно неправильно. И Жан так сказал. Поэтому я не буду ждать всю жизнь. Я просто его дождусь.
Письмо, которого Жан не читал.
«Дорогой друг!
Я внимательно прочел твое письмо, и оно вызвало у меня противоречивые чувства.
В любом случае, наш общий знакомый показал себя человеком чести. Несмотря на позорную процедуру, через которую он прошел, все знакомые дворяне нанесли нам визиты соболезнования. Ты представляешь – все до единого, кто смог к нам приехать! А кто не смог – прислали их письмами! Я никогда не видел такого единодушия!
Да, отец Гюстав сказал, что церковь не приемлет того мерзкого псалма, что был зачитан во время обряда. Священник, по его словам, не смеет читать от имени Святой Церкви те гнусности, что были произнесены. Отец Гюстав не смог отслужить заупокойный молебен по самоубийце, но каждый день молит бога о милости к душе человека, которого он знал и любил.
Я сочувствую тебе, зная, что случившееся расстроило твои планы.
Но знаешь, мой друг, за эти годы я, кажется, неплохо узнал нашего знакомого – он всегда держит свое слово. Если сказал – обязательно сделает, как это и произошло с наследством. А в последнем письме он обещал познакомить меня с внуком! Лично!
И баронесса не верит в его смерть, а ее сердце никогда не ошибается.
Так что не будем спешить, подождем новостей. Подождем.
Твой друг барон де Безье»