Страница 44 из 104
— Это будут не кастильцы. Со дня на день на рейд Кале войдет островная эскадра. Самая крупная из всех, что когда-либо собирала эта империя. Флот и часть армии осадят ослабленный гарнизон Кале, остальные двинутся сюда. После этого галлийская армия может демонстрировать чудеса героизма в сражении с Кастилией – северо-восток страны все равно будет потерян. Кале отойдет островитянам, Амьен – кастильцам. Ну что, стоят эти сведения моей жизни? – в голосе пленника вновь появилась бравада.
Жан помолчал, внимательно рассматривая де Крепона.
— Я доложу. Сейчас придет прокурорский клерк, расскажешь ему все и подробно. Помни, это твой единственный шанс. Последний.
Кабинет графа Амьенского
— Итак, капитан, Вас можно, и даже нужно поздравить с удачей! Безусловно, Ваши заслуги оценены по достоинству и уже завтра о наградах будет объявлено на весь город.
— Благодарю Вас, Ваше сиятельство!
— Спасибо, — граф вежливо кивнул, — но сейчас я хотел поговорить о другом. Этот полицейский, что был с разведчиками, как проявил себя?
— Полицейский? — недоуменно произнес военный. – Ну да, был такой. Де Савьер рассказывал о нем какие-то совсем невероятные вещи – вроде этот парень – ему на самом деле лет двадцать, уже отставной унтер-офицер и, чего точно быть не могло, — командовал целым гарнизоном крепости. В общем, чепуха какая-то, хотя спорить с де Савьером никто не стал – маги на дуэль не вызывают. Да, помню того полицейского — командир разведки зачем-то привел его на совещание перед боем… Впрочем, это оказалось кстати – он сообщил о присутствии среди разбойников боевого мага – мы внесли необходимые коррективы.
— И как же он этого мага опознал? Как я понял из Вашего доклада, никакого зеленого плаща тот не носил.
— Полицейский видел, как маг создал иллюзию Вашего замка.
— Вот как? А Вас не заинтересовало, что за лагерем разбойников наблюдали еще и разведчики, а эту иллюзию увидел только он?
— Ну… наверное… то есть да, Вы правы. Но в тот момент мы думали только о предстоящем бое, поэтому такой вопрос и не возник. А действительно, почему?
— И еще, – проигнорировав вопрос, продолжил граф, — как он вел себя в бою?
— А вот этого, Ваше Сиятельство, я совершенно точно не знаю. Он был с разведчиками, которые непосредственно в схватку не вступали – их делом было обеспечение операции, перекрытие отдельных путей отхода противника. Я за ними и не наблюдал вовсе. Да, еще они прикрывали нашего мага в той жуткой дуэли! Но мы, в смысле пехота, находились от нее далеко, чему, честно сказать, были рады – никто не хочет находиться около сцепившихся магов – слишком мало шансов уцелеть.
— Да, капитан, никто не хочет, — задумчиво, словно самому себе, сказал граф, — кроме одного полицейского. Когда он вернулся, на нем вся одежда не то что прогорела, обуглилась. А он цел и здоров… Бывают же чудеса… Значит, не видели его в бою? Что же, еще раз спасибо за отличную службу, поздравляю с наградой, а с какой – пока промолчу. Готовьтесь к сюрпризу – уверяю, приятному!
Когда капитан ушел, граф крепко задумался. Полицейский Ажан все больше занимал его мысли, отвлекая от действительно важных и серьезных вещей. Каким-то образом он оказывался втянут в важнейшие процессы, происходящие в графстве. Не все, но многие, слишком многие. Не на первых ролях, всегда в тени, но его имя всплывало постоянно.
Попытки навести справки о нем не привели ни к чему –известная информация подтверждалась, но новая не добавлялась никогда. Даже применение эликсира принцев ничего не дало! Николь свое дело, несомненно, сделала – трактирщик видел, как она буквально на себе уносила клиента, да и приставленные люди проследили – все прошло по плану. И каков результат? Куча никому не нужных, а, главное, совершенно непроверяемых подробностей и ничего более. Старший сын направлял своих людей в его деревню, да что толку? Изуродованное лицо, седина, делают просто невозможным опознание. Попытка навести справки в Клиссоне даже не предпринималась: тайна академии – штука слишком суровая, чтобы с ней играться.
Можно было бы просто запереть его в подвале и поручить заботам тамошних костоломов, но такого не поняли бы слишком многие, и первой – собственная дочь! Кстати, она подтвердила сказку о командовании крепостью и унтер-офицерстве, полученном в двадцать лет.
Вот так вот, Ваше Сиятельство, – граф усмехнулся своим мыслям. Дожил, мол, всерьез размышляет о пытках человека, которому стольким обязан. Начиная с жизни собственной дочери и кончая недавним разгромом бандитов. Вот до чего любопытство доводит. Не зря, ой, не зря Господь его к грехам причислил.