Страница 55 из 88
Однако, на таком опросе проколется любой дилетант. Это счастье, что в свое время Жан легенду до мелочей проработал. Ясно, что про деревенские дома и старосту Гурвиль проверять поленится – не тот случай, его больше наши реакции интересуют, ну так это сыграть запросто, это мы умеем, а вот кто другой точно поплывет.
Интересно, в случае прокола Гурвиль бы ему только в рыло сунул, или чем похуже дело закончилось? Вот не верится, что к такому пройдохе так легко зайти-уйти можно. Да и дверь, которая на улицу ведет – не простая она. Есть, есть там какое-то свечение, явно магическое.
Но, видимо, ответы Жана отторжения не вызвали.
— Документы, — Гурвиль протянул руку.
Жан передал подорожную. Стандартную такую, мол отслужил Жан Ажан пятилетний контракт, вышел в отставку и направляется к месту постоянного проживания. А поскольку место это ему самому неизвестно, то может он колесить по дорогам славной Галлии в течение трех месяцев и никто ему в этом мешать не должен. Все обычно, кроме подписи.
Маршал де Комон, находясь после переговоров с кастильцами в веселом настроении, решил по-мальчишески созорничать и лично заверил документы отставного унтер-офицера.
Гурвиль от вида личной подписи и печати маршала обалдел совершенно, несколько раз переводя взгляд с письма на Жана, затем вскочил:
— Так, сиди здесь, никуда не выходи, — и, схватив бумаги со стола, умчался. Вынырнув из своей каморки, он обежал здание и уже неспешно вошел в главный вход. Поднявшись на второй этаж, прошел в приемную самого интенданта полиции Амьена виконта де Романтена.
— Доложите обо мне, передайте, что дело срочное, — обратился Гурвиль к секретарю.
Через минуту из кабинета донеслось:
— Батист, заходи.
Господин де Романтен, как и положено виконту, был статен, красив, дорого одет, благоухал духами и потом, создавая вокруг себя непередаваемый аромат истинного вельможи.
— Чего у тебя?
— Очередной желающий на работу, Ваше Сиятельство, — Гурвиль говорил почтительно, однако без подобострастия, как говорят с дворянами простолюдины, уверенные, что заслужили их уважение.
— Это ты из-за очередного ко мне без вызова заявился? – усмехнувшись, спросил виконт.
— Нет, конечно. То есть все обычно – очередной бывший военный хочет в полицию, словно здесь медом намазано. Только этому орлу двадцать лет, а в отставку он вышел унтер-офицером. И подорожную ему подписал маршал де Комон, собственноручно.
Де Романтен выхватил из руки Гурвиля документы.
— Вот это да! И что нам теперь делать? Откажешь, а вдруг де Комон об этом узнает? Мне с ним ссориться неинтересно. А взять – так самому маршальского шпиона у себя посадить… Да и нет у нас свободных должностей… И дернул тебя черт начать с ним разговор! Нет чтобы сразу отказать, сейчас не ломали бы себе голову.
— Так скучно же с бумагами сидеть, Ваша Милость, а здесь человек вроде интересный…
— Вот уж интерес-то он нам теперь обеспечил, спасибо тебе, — интендант со злостью швырнул бумаги Ажана на стол.
Гурвиль потупился, изображая виноватость, а затем, хитро прищурившись, предложил:
— Так у нас вакансия в патруле освободилась, пусть туда идет. Словно и не отказываем, но, как говорится, чем богаты… Может сам не захочет. А для верности… эту вакансию племяннику Робера обещали, вот мы нашего героя к нему в наряд и направим, посмотрим, когда Робер его съест. Или подавится – в любом случае мы ничего не теряем, а скучно и в этот раз точно не будет.
Через полчаса ожидание Жана было вознаграждено. Перед ним извинились, что места, достойного бравого унтер-офицера, в полиции Амьена нет, но есть должность патрульного… в общем, если уважаемый господин не против… то мы были бы рады… а оплата у нас…
— Я согласен, мэтр Гурвиль. Когда приступать?
— Да вот завтра с утра и приступай. Оставь документы, я все оформлю и с утренним колоколом ждем.
— Мэтр, помилуйте! Мне завтра у графского казначея деньги получить, счет в банке открыть, с жильем обустроиться. Позвольте через три дня – буду в полном Вашем распоряжении. Да! И не поможете – в Амьене должна проживать моя двоюродная тетка — Марта ван Ставеле, приехала сюда два года назад … Не подскажете, как ее найти?
— Крутая Марта! – даже не сказал, а простонал Гурвиль, непроизвольно почесав левую скулу.
— Почему крутая? Вы ее знаете?
— Боюсь, Вы единственный человек в городе, который ее не знает, — ответил мэтр, незаметно для себя перейдя на «Вы», - хозяйка таверны «Прекрасная Марта», буквально два квартала от нас, в сторону графского дворца. До свидания, господин Ажан, жду Вас через три дня.
Когда вечером побледневший Гурвиль доложил де Романтену об этом разговоре, тот сел за стол, обхватил голову руками и произнес длинную фразу, напечатать которую не решилась бы ни одна, самая желтая газета. Впрочем, смысл ее был вполне благопристоен: «Господи, спаси и помилуй!».